Азъ есмь Софья. Сестра

– Не побрезгуй, батюшка.

Вышивала не она, понятно, ей было некогда. Девочки поделились.

– Тятенька, а могу я – как Алешенька?

– Что именно, Сонюшка?

– Вот он ребят учит, так, может, и мне боярских дочерей собрать, учить? Чай, не глупее Европ, а девочки сидят по домам, света белого не видят.

Раньше Софья не предложила бы этого. Но сейчас у нее уже был составлен костяк «женского батальона». Найдется и кому приглядеть, и кому в рамки ввести, не одна она заниматься будет.

– А я бы приглядела, да и Танюша тоже, чтобы все было чин по чину, – вставила свой полновесный рубль Анна.

– А Танюша как?

– Просила передать, что молится за тебя ежедневно…

Молится, как же. Молиться там все молятся, но Софья сильно подозревала, что Татьяна еще и по сторонам поглядывает, вдохновленная примером Анны. У той-то с Воином все сладилось, не будь Анна царской дочерью, давно б руки ее попросил. Но приходилось таиться и молчать. Софью это тревожило, но выбора не было – не признаваться же, все в монастыре окажутся.

Впрочем, результатами беседы с отцом Софья была более чем довольна. Алексей Михайлович обещал подумать и попросил Алешу все подсчитать. Сидеть ей над пергаментом теперь долго, но может быть, хоть пятая часть ее идей выгорит? Она нарочно просила больше, чтобы получить хоть что-то. Да, не повезло ей с полом! Будь она парнем – насколько бы легче было! А так – прячься, конспирируйся и продвигай идеи через других. Неужели так всю жизнь и будет?

* * *

Следующий год прошел более-менее спокойно, не считая нескольких потрясений. Но были они не очень большие, можно сказать, лично Софьины.

Умерли Глеб и Борис Морозовы. Сначала Борис, а затем, в декабре, убрался и Глеб[26 - В официальной истории они умерли в 1661–1662 годах, но поскольку у нас уже слегка отличающийся вариант, автор счел возможным чуть продлить им жизнь. Тем более это ни на что не повлияло. – Прим. авт.].

Реакция близких была разной. Анна Морозова рыдала и стонала как белуга. Царица взяла ее к себе и всячески успокаивала сестру, но Софья подозревала, что больше там не горя, а игры на публику. Было б о ком плакать – не надо о покойных плохо, но ведь та еще сволота был. Ворюга, хапуга, властолюбец… раньше бы убрался – на жене бы меньше синяков осталось.

Феодосия же вроде как оплакивала мужа искренне. И то – характер у нее был сильнее, а Глеб умнее, так что сжились. Опять же, ребенка родила…

Ванечка ревел несколько дней подряд – царевны Анна и Татьяна отпаивали его успокоительными настойками, казаки сочувственно косились, а Алексей при всякой возможности заверял друга, что он-де не один на свете. И мать у него осталась, и они его не бросят…

Софья тоже старалась отвлекать парня, тем более выяснилось, что у мальчишки потрясающие способности к математике. Не голова, а живой компьютер. А потом девочка принялась заниматься с приятелем. Пока еще ей многое было можно, пока еще – дети.

Алексею математика так легко не давалась, зато казаки были от него в восторге. Да и Ибрагим…

Тавлеи – это было то, что Алексею просто-таки свыше дано. Он был стратегом от Бога. Знал, как пойти, куда ударить, как шагнуть… воин.

Но в идеале не просто вояка, а полководец.

Софья иногда думала, что их трио складывается весьма неплохо.

Она знает, как и что по хозяйству. Алексей – война на нем. Иван – казначейство. Оставалось подобрать кого-нибудь по остальным приказам – и можно перевести дыхание. Потом пусть уже мальчишки подбирают свои команды, а она будет наблюдать, ну и контролировать по мере сил.

Пока это еще получается.

Хотя мальчишки и не подозревали о строгом контроле.

Предложили им?

Они и рады заниматься. Тем более – интересно, весело и без постоянного надзора взрослых. А к Софье и прислушаться можно, она ж это придумала…

И прислушивались.

Пару неприятных минут доставила только Феодосия Морозова, которая намеревалась сама сидеть в трауре и затянуть туда Ивана. То есть мальчишка опять бы год молился и постился, а для детского здоровья это не есть хорошо. Да, каждый случай индивидуален, некоторым посетителям «Макдоналдса» и правда бы строгий пост не помешал – месяца три на пшенке и гречке, но в Ваньке-то и так где душа держится?

Даже Алексей, который с детства регулярно травился свинцом в Кремле – сейчас уже, слава богу, водопровод почти разобрали и заменили на лиственничный, оставался только бак, – выглядел крепче и сильнее. А Ванька – просто сдыхоть костлявая.

Более того, Феодосия начинала думать о монастыре.

Отстоять парня помог протопоп Аввакум, который, узнав о намерении Феодосии запереться и посвятить себя молитвам, вознегодовал от всей души и врезал глаголом:

– Не дело ты затеяла, дочь моя, не дело! Муж твой умер – так он теперь у престола небесного пребывает, а ты горевать о том вздумала?! Более того, силы в тебе много и жизни много, а ты собираешься дух свой молитвой да постом давить? Грех! Да еще какой грех!

Нет, сказано-то было много чего еще, но все Софья просто не запомнила. Зато по окончании разговора порадовалась, что Аввакум на их стороне. Феодосия не просто раскаялась в своих побуждениях. Она на полном серьезе собралась заняться делом. А что?

У Морозовых есть земли и деньги.

А у Алексея есть скот, вывезенный из Англии. Пока его было мало – все было неплохо. Но ведь оно плодится! За овцами надо следить, за коровами, скрещивать надо, стричь, шерсть возить обрабатывать… дел – уйма. Так что вот тебе покаяние. Пока все не наладишь – и думать не смей, чтобы от мира затворяться. А сына и вовсе тащить забудь! Он здесь самое лучшее делает, что только можно! Будущему своему государю служит! Так что – цыть, баба! И пошла работать! Трудотерапия – лучшее лекарство от многих горестей и печалей.

Сам Аввакум тоже переменился за это время.

Неглупый и серьезный мужчина, несмотря на все характеристики. И даже его упор на религию… так простите – протопоп. Работа такая. А чего с Никоном не поделил да упирался… а вы б не уперлись на его месте?

Он себе выбрал цель – и все тут.

Чисто русская черта – встать и стоять насмерть. Зубами вцепиться и не разжимать их, даже когда тебе голову снесут. Но в войне она – доблесть, а в мирной жизни? Почему-то не поняли.

В школе же Аввакум нашел себя в другом. Вырастить целый орден монахов-воинов, это ли не цель? Сделать так, чтобы несли веру православную? Чтобы помнили и верили правильно. Не по канону, нет… Есть такой грех, перевод тут, ошибка там – и вот оно, первое непонимание, второе – и побежала трещина, все ширясь и ширясь. Далеко и ходить не приходится, латиняне-то! Католик с гугенотом…

А вот понимать правильно, вот это протопоп и старался вложить в детские головы, тщательно отбирая учеников и стремясь добиться от них не тупой зубрежки, а понимания…

А параллельно еще выписал нескольких иноков из монастырей – Алексей Алексеевич в ноги отцу падал, чтобы тот патриарха попросил. Аввакум, хитрюга, не абы кого выписывал. Среда церковная – место узкое, все друг друга знают. Он и выбрал нескольких монахов из тех, кому мирское глубоко безразлично, а вот человеческие болезни…

Лекарей он выписал…

И в школе прибавился курс прикладной медицины.

Кое-что добавила Софья из своего опыта – и пошло-поехало. Аввакумовых ребят обучали по полной программе, остальных – оказывать первую помощь при ранениях. А что?

Воин все уметь должен, не только в красной шапке ходить да пищаль таскать! Нет уж!

И языки знать, и лазутчика взять, и часового снять, и «языка» добыть, и товарища накормить, и палатку поставить… а вдруг рядом с тобой слуг-то и не окажется?

Ремесло у воина такое – многогранное!

А кому не нравится – пошел вон. Насильно тут никого учить не будут, других найдем. А вот вы так и пойдете, с позором! Так что скрипели боярские дети зубами, ругались, но учились изо всех сил. А когда учат серьезно, а ты серьезно учишься – тут, поверьте, ни права качать, ни высокомерие проявлять некогда. Да и сил нет.