Конфеты со вкусом контрабанды

Лера уселась на подоконник и рассеянно смотрела в окно. Гришка – на Леру. Псы преданно пялились на Генку, они рассчитывали на скорый завтрак. Генка озабоченно пересчитывал взглядом погибшие цветы. Вчера на фоне всеобщего разгрома он их просто не заметил. Закончив горький подсчет, он тяжело вздохнул:

– Ты прав. Похоже, что-то искали. Только вот – что?

– Может, мать догадывается?

– Ха! – фыркнул Генка. – Да она вечно у меня спрашивает, где у нас носовые платки лежат! И хронически все теряет.

– А отчим? Все-таки пока вы одни жили, вас не трогали.

– Вряд ли. Он вчера сам удивился.

– Притворяется!

Лера вспыхнула, соскочила с подоконника и закричала:

– Кретин! Мой папа – не такой!

И оскорбленно отвернулась.

Гришка растерянно обернулся к Генке. Тот кивнул:

– Действительно, не такой. Ты его просто не знаешь. Стоящий мужик.

– Так что же тогда? – удивился Гришка.

– Не знаю.

Ребята помолчали. Потом Генка что-то вспомнил и хмыкнул.

– Ты чего? – спросил Гришка.

– Да так. Вспомнил Танькин звонок.

– Это насчет коробки «Птичьего молока», что ли? – оживился Гришка. – Она и мне звонила! Тоже мне, драгоценность! Пропала, видишь ли. Представляешь, чуть ли не допрос мне устроила!

Генка озадаченно почесал затылок.

– И мне.

– Слушай, может, купить ей?

– Ты о чем?

– Ну, такую же коробку! Ну, которая пропала. Танькин отец вроде бы кому-то передать ее должен был.

– Думаешь, обычная коробка?

– А какая еще? – удивился Гришка.

– Ну, не знаю. Только если обычная, они бы не искали, высунув язык, а сами бы купили такую же. Не нищие! У Танькиного отца ювелирный магазин в самом центре. И мастерская при нем.

– Думаешь, сорт редкий? Ну, наполнитель там какой-нибудь особенный?

– Наверняка.

– А ты не помнишь, какой именно? А то поискали бы. До школы еще почти десять дней, время есть.

– Нет, не помню. Я ее и не видел толком. Лерка тогда пару коробок на стол швырнула.

Генка внезапно замолчал. Мальчишки переглянулись и дружно уставились на девочку. Лера поежилась и с преувеличенным интересом склонилась над обломками одного из цветочных горшков.

Она прекрасно слышала весь разговор и, если бы не боялась привлечь к себе внимание, давно бы сбежала.

Ей было не по себе. Даже лихорадило немного. Проклятая коробка! И зачем она ее взяла?

Приспичило, видите ли! Еще ни одной конфеты не съела, а уже проблемы.

Главное, Лера даже не знала, где она позавчера оставила злосчастную коробку! Помнила лишь: та была в темно-коричневом полиэтиленовом пакете с золотистыми полосками. Во всяком случае, Лера ее туда еще у Ивановых сунула.

– Эй, проснись!

Девочка вздрогнула и нехотя обернулась. Большие темно-карие глаза хмуро смотрели на мальчишек.

– Ну?

Гришка почему-то покраснел и невольно отметил, какие у девочки обалденные темно-каштановые кудри. И очень чистая, нежная кожа. И большие темные глаза. Стараясь не особо пялиться, он торопливо спросил:

– Ты не заметила, что за конфеты были? Ну, хотя бы, что за фирма?

– Польские, – неприязненно буркнула Лера, наматывая на палец длинный локон.

– А начинка какая?

– Я знаю?! На вид – обычная коробка. У нас в Саратове такими на каждом углу торгуют.

И, немного помолчав, сердито воскликнула:

– И вообще, при чем тут конфеты?! Нас ограбили, а вы – о глупостях!

– Ну…

– И не нукай! Если вашей Таньке так уж нужна эта жалкая коробка, так давайте действительно купим!

– А сорт?

– Можно несколько. На выбор. Думаю, знакомый Танькиного отца не обидится, если ему вместо одной коробки притащат несколько.

Идея Лере понравилась. Показалось: как только передаст Ивановой конфеты, ее сразу же перестанет мучить эта глупая кража. О ней просто можно будет забыть!