Дорога на Ай-Петри

Помощь Бабе-Яге была очень нужна, но не врачебная.

– Нет… со мной такое случается, – произнесла она не своим, а каким-то чужим, слегка каркающим голосом. – Небольшие проблемы с сердцем. Возраст, знаете ли… можно воды?

С грохотом отодвинув тяжёлый стул, женщина поднялась из-за стола и направилась к окну, где на подоконнике, на круглом стеклянном подносе стоял графин с водой и два стакана. Наполнив один из них, она поднесла его свидетельнице.

– У меня лекарства в гостинице, – отпив несколько глотков, сказала Баба-Яга. – Приму, полежу, всё и пройдет.

Вид у неё был действительно совершенно больной. Она вдруг как будто ещё больше усохла, постарела лет на десять.

– Ладно, пока возвращайтесь в гостиницу. – Поколебавшись, произнесла следователь, окинув взглядом жалкую тощую фигуру. – Но, боюсь, скоро придётся вас снова побеспокоить.

Выйдя на улицу, Баба-Яга повернула за угол и на мгновение приостановилась, соображая, в какую сторону ей идти, чтобы побыстрее добраться до гостиницы.

– Думаю, что мне удалось ухватиться за ниточку, – услышала она вдруг знакомый голос и вздрогнула от неожиданности. – Похоже, вся эта компания связана с ограблением. Я уже сделала запрос по поводу этих кукольников, посмотрим, что ответят.

Баба-Яга оглянулась по сторонам, не сразу поняв, что голос её недавней собеседницы звучит у неё над головой. Сообразив, прижалась к стене, хотя этого можно было и не делать. Кабинет был на первом этаже, но окно располагалось довольно высоко над землей и, к тому же, было зарешечено, так что высунуть из него голову, и увидеть стоящую под окном свидетельницу Лапоткову было практически невозможно.

– Зачем ты позволила ей уйти? – спросил мужской голос. – В изолятор её…

– А если ей действительно плохо и придётся вызывать скорую? А если она там вообще копыта отбросит, представляешь, какой шум по этому поводу поднимется? Бедную старуху замордовали в изоляторе без суда и следствия! Нет уж, пусть идёт в свою гостиницу и там сама лечится.

– Не такая уж она и старуха, судя по дате рождения, что там у тебя записана.

– Какая разница? По виду ей все сто можно дать! – со смешком ответила женщина. – Доходяга какая-то, настоящеё пугало, хоть в огород ставь. Нет, я правильно сделала, что отпустила её. Куда она денется? А надо будет, завтра снова вызовем.

Баба-Яга почти рассердилась. Она, что, действительно похожа на пугало?

– Нет, не похоже, что какие-то кукольники в этом замешаны, – после некоторого молчания произнес мужской голос. – Для этого слишком много им нужно было бы предварительно разузнать. Время, когда привозят деньги, место… не состыковывается всё это.

– Если я ошибаюсь, откуда тогда эта тётка знает все подробности? Нет, все-таки они имеют к этому отношение. Но каким образом?

– Вот и мне хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

– Узнаем. Это пугало нам всё и расскажет рано или поздно.

«Пугало» осторожно отлепилось от стены и медленным шагом двинулось в сторону гостиницы. Хотя следовало бежать. Потому что Бабе-Яге известен был ответ на вопрос, над которым ломали головы те двое за толстой стеной. И именно потому, что она знала ответ, надо было торопиться. Хорошо, что она какая-никакая, а актриса, иначе плохо было бы её дело. Могли и не выпустить. Со стороны такое совпадение – кража денег на местном молокозаводе и исчезновение нескольких актеров кукольного театра, действительно выглядит подозрительно. Соответствующий вывод сам собой напрашивается. Хотя уж она-то абсолютно точно знает, что ничего криминального никто из артистов кукольного театра не совершал. Как знает и то, что доказать это в данный момент практически невозможно, несмотря на то, что все факты у неё на руках. Точнее, в её руках. Пока ещё. Да, кое-что сделать пока ещё в её силах, но нужно спешить. За ней, несомненно, будут следить. Если уже не начали. И, если не поторопиться, вполне могут упечь за решетку. И тогда выправить ситуацию будет намного сложнее. Хорошо, что удалось вырвать эту небольшую отсрочку. Теперь всё зависит от того, успеет ли она ею воспользоваться. Времени у неё, Бабы-Яги, или, как назвала её следовательша, “огородного пугала”, очень мало. Время удивительная вещь. Волшебная. Только ему по силам всякие трансформации вещей и событий…

Но неужели она и впрямь стала похожа на пугало? Казалось, совсем недавно у неё в наличии имелось вполне миловидное лицо и стройная фигура. Войдя в холл гостиницы, Баба-Яга приостановилась у огромного зеркала, которое с готовностью отразило худую фигуру, одетую в блеклой расцветки ситцевый костюм-балахон, и с вязаной торбой-самоделкой на плече. Жесткие волосы торчали в разные стороны. Уж как только Лапоткова не стригла их, как ни укладывала, – не поддавались. Баба-Яга поймала упавшую на глаза непокорную прядь и заложила её за ухо и, внезапно ухмыльнувшись, подмигнула своему отражению. Да, приходится признавать, что она уже давно дама не первой свежести, но, впрочем, вполне ещё ничего…

Внезапно она услышала позади себя возбужденные голоса и оглянулась.

– Нет, ты только представь, она утверждает, что видела волка! – сказала касса.

– Уволить её давно надо было к чёртовой матери, – суровым голосом произнесла ажурная кофточка. – Она и раньше-то приходила не всегда трезвая, а сейчас прямо на работе напилась! Волки ей мерещатся! А у нас там ценного имущества сколько!

Баба-Яга замедлила шаг, а потом и совсем остановилась. Нет, в номер ей, пожалуй, идти не стоит. Чего только не случается в старинной гостинице в жаркие дни. Кого-то преследуют волки, а кого-то милиция… Она оглянулась. Да, засесть сейчас в номере не самое лучшее решение. Мало ли что. Вдруг следователь пошлёт за ней прямо сейчас? Но где же тогда укрыться? Не в парк же идти… Весело смеясь, двое мужчин с красными лицами вышли из двери в другом конце холла. Буфет! Она посидит в буфете, вот что она сделает. В первой половине дня туда редко кто заглядывает, значит, никто не будет ей мешать. Побыть пару часов в тихом и спокойном месте, это именно то, что ей сейчас больше всего необходимо. Она пересекла холл, потянула на себя ручку, и большая тяжёлая дверь отсекла её от опасной зоны. За стойкой оказалась уже знакомая рыжеволосая девушка, которая радостно, как старую знакомую, поприветствовала её и так же радостно сообщила, что только что поступили свежие пирожные. Баба-Яга посмотрела на ряд бутылок за спиной, на неаппетитные сладости в стеклянных вазочках в витрине и согласилась на пирожное. И кофе, пожалуйста.

Она не хотела ни кофе, ни пирожного, она этого не любила, но не сидеть же здесь просто так, это могло показаться девушке подозрительным. Сделав заказ, Баба-Яга прошла в самый конец зала и заняла дальний столик у окна, тот самый, за которым сидела раньше. Бросив быстрый взгляд в сторону девушки, отхлебнула из чашки, после чего вытащила из-под просторной кофточки блокнот, украденный со стола следовательницы, раскрыла его на нужной странице, нашарила в сумке шариковую ручку и, склонив голову, начала торопливо выводить какие-то каракули.

7

В дверь осторожно постучали.

Лежавший в постели мужчина открыл глаза, непонимающим взглядом обвёл стены комнаты и сел на кровати. Стук повторился, на этот раз громче и настойчивее.

– Вадим Петрович!

Недовольно засопев, мужчина поднялся и открыл дверь. За дверью стояла его помощница, ассистент Нина со встревоженным выражением лица.

– С вами все в порядке?

– Что может быть со мною не в порядке? – c лёгким раздражением произнёс он.

– Дежурная сказала, что вы просили разбудить вас в шесть часов, – извиняющимся тоном объяснила Нина. – Она звонила несколько раз, но никто в номере не брал трубку. И она не видела, чтобы вы из номера выходили, вот и заволновалась. Сказала, что у них тут недавно один постоялец от инфаркта помер… ой, простите!

– Да спал я, просто спал! – ещё более недовольно ответил Вадим Петрович и взглянул на часы. – Впрочем, – смягчился, – и в самом деле, пора вставать. Спасибо, что разбудили. А теперь идите, идите, мне нужно принять душ, одеться.

Он прикрыл за отступившей Ниной дверь, потянулся, зевнул, обвел взглядом комнату и вдруг замер, так и не опустив поднятых вверх рук. Ему показалось, что он уже переживал этот момент. Дежавю, пробормотал он, опустил руки и направился в ванную. И не дойдя, снова огляделся. Что-то знакомое было в этих стенах. Он нахмурился, остановился посреди комнаты и, глядя на висюльчатую люстру в центре потолка, некоторое время морщил лоб, припоминая. «Ну конечно же! – пробормотал через несколько мгновений. – Я уже жил в этой комнате! Останавливался когда-то в этой гостинице!» И пожал плечами, словно удивляясь, что сразу не увидел этого и не вспомнил. Впрочем, заселялся ночью, устал с дороги, было не до того, чтобы интерьеры разглядывать. Но сейчас ясно стало, что здесь он уже бывал. Только когда? Он снова огляделся. Подошел к окну и, отодвинув портьеру, вгляделся в улицу. Базарчик, кинотеатр… Лет тридцать назад, если не больше, прошло. Точно. Был он здесь, был, в самом начале своей карьеры. Впрочем, тогда слово «карьера» и молодой, и надо сказать, ещё довольно глупый артист кукольного театра были абсолютно несовместимы.

И, тем не менее, именно здесь в заштатном провинциальном городишке она и началась, его карьера. Больше того, она началась именно в этой комнате, как ни странно. Именно сюда, узнав, что в городе гастролируют кукольники, явилась неприглядного вида дама, чтобы пригласить на съёмки пару-тройку человек. Это было приключение, неожиданно поджидавшее их в таком невероятном месте, в городе, где со времен царя Гороха ничего не менялось. Кажется, их пригласили всего на один эпизод. И потому, что они на радостях тогда много выпили после съёмок, пропивая, видимо, нежданно-негаданно упавшие с неба деньги, он толком и не запомнил ни места, где снимался, ни самой работы, ни людей на съёмочной площадке. Что за эпизод он тоже сейчас не мог вспомнить. Скорее всего, это была массовка, в каких он участвовал бессчётное множество раз в молодости, пытаясь подзаработать. И фильма он почему-то так и не увидел. Сначала собирался, но времени не было, а потом просто-напросто о нём забыл. Потому что после того эпизода приглашения от режиссёров внезапно посыпались как из рога изобилия. Но что это был за фильм? Сколько Вадим Петрович ни морщил лоб, сколько ни напрягал свою память, припомнить названия он не смог. Впрочем, это, в конце концов, неважно, махнул рукой. Важно то, что он состоялся как актёр.

Чего не скажешь о других его сокурсниках. Вот и у Варвары с Хрякиным, которые тогда снимались с ним в той же массовке, артистическая карьера не сложилась. Зато сложилась личная жизнь. Неожиданно для всех они поженились, а в девяностые уехали в Штаты. Это было особенно странно для него, Птахина, – не то, что уехали, в девяностые многие из страны свалили, – а то, что Варвара замуж за Хрякина вышла. Со студенческих времён она была по уши влюблена в него, Вадима, из-за него пошла работать в кукольный театр, просто, чтобы рядом с ним быть, он это точно знал, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, переключилась на Хрякина! Она была неплохая, Варька, надёжная была и добрая, но не в его вкусе, ему нравились тогда, как впрочем, и сейчас, полненькие блондинки. И он мог тогда выбирать, девчонок вокруг него всегда хватало. А когда начал сниматься в кино, то и вообще от поклонниц отбоя не стало. Женился поздно, почти в сорок лет, через год развёлся. Жена была тоже довольно востребованной актрисой, снимались они в фильмах на разных киностудиях, так что почти и не виделись. Брак их, можно сказать, был с самого начала обречён. Такое сплошь и рядом в актерских семьях. Второй брак тоже оказался неудачным, хотя новая жена была не актрисой, а учительницей и даже родила ему дочь. Третьей женой стала массажистка, которая следовала за ним повсюду, что с одной стороны было очень удобно. Правда, недолго, пока Раиса не узнала о девчонке из массовки. Какой был грандиозный скандал! Решили с годик пожить раздельно, а уже столько лет прошло… Сейчас это не кажется странным – свободный брак, а тогда это было не принято.

Впрочем, Варвара с Хрякиным тоже вряд ли до сих пор вместе, очень уж они были неподходящей ни по каким параметрам парой, – довольно неглупая Варька и недалёкого ума, грубоватый, и толстый Вовка. Скорее всего, она вышла за него замуж лишь потому, что хотела выехать в Штаты, а у Вовки там родственники оказались. Вадим Петрович огляделся. Вот ведь какие подробности припоминаются в этой комнате… Да, похоже, что так и было. Хрякин приезжал пару лет назад, даже звонил ему, чтобы как-то пересечься, но Вадим Петрович с ним так и не увиделся. По причине своей загруженности. Работа, работа, работа… А сейчас вот ему жаль, что не встретились, жаль. Что бы он сказал, узнай, где сейчас находится Вадим Петрович? А почему бы, пришла в голову внезапная мысль, почему бы ему прямо сейчас не позвонить? В самом деле, ведь номер телефона у него есть! Хряктн оставил. А он предусмотрительный, все новые номера сразу же забивает в память своего телефона. Так, на всякий случай, мало ли, вдруг пригодятся. Иногда казалось бы ерундовое знакомство помогает решить важное дело… А тут бывший товарищ в Штатах… Вадим Петрович подошел к столу и взял в руки телефон. Вот, пожалуйста, есть у него и хрякинский номер. Вот будет «сюрпрайз» так «сюрпрайз»! Улыбнувшись, он нажал кнопку.

К его большому разочарованию, Хрякин телефонному звонку ничуть не удивился. Ответил так, словно они только вчера расстались. Или, по крайней мере, раз в неделю перезванивались. Впрочем, он и в юности был толстокожим, этот Хрякин, что с него взять?

– Откуда звонишь? Всё путешествуешь?

– Догадливый, – засмеялся Вадим Петрович. – Ну, а раз догадливый такой, угадай с трёх раз, где я сейчас гастролирую? Даю подсказку, мы тут когда-то вместе побывали, ещё в те времена, когда в кукольном работали…

– Да где мы с тобой только не гастролировали! В каких только мухоскансках не бывали, – засмеялись в ответ на другом конце.

– Нет, это место особенное, заколдованное место! – настаивал Вадим Петрович. – Мы тут с тобою тогда упились так, как нигде и никогда, неужели не вспомнишь? Я же вообще не пью, да и раньше не злоупотреблял, а тогда непонятно с чего надрался. Небывалый случай, проспали почти сутки в парке под какими-то кустами, пока нас Баба-Яга не нашла. Помнишь, моталась с нами такая старая тётка? Кукол делала.

– Помню, – помолчав, отозвался Хрякин. – Она и в самом деле на Бабу-Ягу смахивала. Померла уже, наверно?

– А ты, что, ничего про неё не слышал? – удивился Вадим Петрович.

– А что я, собственно говоря, должен слышать? – удивился в ответ Хрякин.

– Она тут, после того как на пенсию ушла, стала довольно известной писательницей. Очень популярна у женской половины читателей. Говорят, и за рубежом её издавали. Я, правда, ничего не читал, – признался. – Я женских романов не читаю, а уж тем более, фантастических. А в последнее время и вообще ничего не читаю, кроме сценариев… Неплохая старушенция была, добрая. Мне вот часы с кукушкой подарила, – вспомнил вдруг. – Можешь представить, сколько лет прошло, а они до сих пор тикают. На кухне у меня висят. Хотел выбросить, когда в новую квартиру переезжал, а потом передумал, они же теперь особую ценность имеют, как-никак, известная писательница презентовала. Когда-нибудь кучу денег будут стоить.

– Часы? Тебе? С каких это щей?

– Да уж и не помню, по какому поводу. Кажется, когда я из театра уходил…

– Так жива ещё старушка?