Чистые души. Сборник произведений

Лингвист определяет формой падежа,
Завешивает в граммах врач-анатом.
А обыватель по поступкам судит.
И, сколько ни греши,
Теолог скажет, однозначно есть душа
У каждого, кто, как бы виноватым
Ни стал потом, рождён был в расе «люди».
Философ возразит,
Что то отнюдь ни привилегия людей
И что наделено ей всё живое.
Лишь атеисты миф в ней увидали.
И до сих пор открыт
Вопрос, которого, пожалуй, нет острей,
Который миру не даёт давно покоя:
Везде ли есть душа, а главное – нужна ли.

Непреложный закон

На листьях ландышей роса
Июньским утром серебрится.
Блестят от солнца небеса,
А в облаках кружится птица.
В саду на яблоньке в цвету
Червяк пригрелся под корою.
Я кудри в косу заплету
И шляпкой голову прикрою,
Лишь только выбиться на бок
Неслушная сумеет чёлка.
На шею повяжу платок
В горошек, изо льна и шёлка,
И в сад на несколько минут
Я выйду.

В тот момент крылом
Разрезав воздух, точно кнут,
Одним лишь взмахом, напролом
Вдруг птица ринется с небес,
Нацелив к яблоньке полёт.
Червяк, что нагло в ствол залез,
Вгрызаться в глубь его начнёт.
Но беззащитная кора
Найдёт спасителя себе.
Узнает птица, что пора
Оставить след в чужой судьбе.
И ловкий клюв уже готов
Избавить дерево от мук.
Вот по стволу, как бой часов,
Победный разнесётся стук.
Его подхватит ветра свист,
И с ландышей спадет роса.
На яблоньке же каждый лист
На все зашепчет голоса:
«Цветущим деревом росла,
Но вот пришла ко мне беда:
Приполз червяк – источник зла,
Творец гнетущего вреда.
Жила в страданиях с тех пор,
Своей погибели ждала.
Сил не хватало дать отпор
Тирану моего ствола.
Я боль терпела долгий срок,
Пока он грелся под корой.
Нежданно в горе мне помог
Ты, о пернатый мой герой!

Пришло спасение извне.
Взмой ввысь и в воздухе зависни!
Таков закон: жизнь даришь мне,
Лишив другого права жизни».

    2005

Ангел для мушек

Раз биологи заверяют, будто инстинкт самосохранения есть у всех живых существ, значит они точно не знакомы с этими крохотными мушками, у которых крылышки похожи на фату невест, а усики подобны длинным ресничкам. Они столь же очаровательны, сколь глупы, и порой мне кажется, что вся моя жизнь посвящена попыткам спасать их от самоубийства.

Они словно преследуют меня. Сначала, ещё в ранней юности, я именно из-за них отучилась пользоваться блесками для губ, раз и навсегда перейдя на сухие помады. Ибо излюбленное развлечение мушек-суицидников – со всего размаху да на полной скорости врезаться мне в лицо на улице, в идеале стремясь попасть в открывшийся, чтобы что-то сказать, рот или уж хотя бы приклеиться как следует к накрашенным губам. Хорошо, тут я победила их программу на самоуничтожение: к помаде нельзя приклеиться намертво, а шустро выплёвывать их живыми и здоровыми и вовсе труда не составляет.

Сложнее обстоят дела с желающими утопиться. Где угодно. Годится любая, абсолютно любая ёмкость с водой. Будь то дома или на даче, они проберутся всюду и не успеешь ты опомниться, как оставленный без присмотра стакан с водой, или поилка для собаки, или боже упаси тазик для стирки тотчас окажутся облюбованы очередной самоубийцей с усиками-ресничками, только успевай вылавливать и обсушивать их крылышки в форме фаты.

Почему я отношусь к ним с таким состраданием и прилагаю столько усилий, чтобы их спасать? Мне просто думается, что мой ангел-хранитель обо мне примерно такого же мнения, как я о них, претерпевая не меньше хлопот, когда старается позаботиться обо мне, в какие бы самоуничтожительные истории я ни вляпывалась изо дня в день.

Дамы и черви

История Адама и Евы состояла в том, что бог запретил им вкушать некий плод, а человек – если уж честно говорить, женщина – оказалась способной сказать «Нет». Она оказалась способной не повиноваться, и даже убедила мужчину разделить её неповиновение. <…> Этим первым актом неповиновения начинается история человека, и этот первый акт неповиновения есть первый акт свободы.

Высоко на вершине горы – такой огромной, что она почти достигала неба, – раскинулся пышный, красивый, неувядающий сад, где никто не ведал ни страданий, ни смерти, ни старости, ни скорби.

Однажды, гуляя в саду, Дама встретила Короля в образе змея, и тот предложил ей отведать яблоко с Древа познания, которое тщательно охранялось Тузом.

– Как можно, ведь Туз строжайше запретил есть плоды с его дерева! – воскликнула Дама.

Но Король принялся так сладко увещевать её, что в конце концов она поддалась на его уговоры. «Возможно, Туз и правда скрывает что-то и не велит угощаться спелыми румяными яблоками, преследуя некие задние мысли», – решила она.

Правда, чтобы справиться с остатками сомнений, Дама позвала для поддержки Вальта.

Король давно вынашивал свой коварный план. Он понимал, как сильно разгневается Туз, обнаружив, что его ослушались. Догадывался он и о том, что вкусившие запретный фрукт впредь уже никогда не будут столь покорны и преданны своей наивной вере, как раньше. Он хотел посеять раздор между обитателями сада, чтобы затем, воспользовавшись этим, захватить власть: ведь какой король не мечтает стать тузом!

И вот, убедившись, что Дама и Валет действительно вняли его совету и направились к Древу Познания, Король поспешил с доносом к Тузу.