Еще раз про любовь. Сборник рассказов

Однажды знакомые меня попросили составить свадебный букет для невесты и украсить цветами площадку перед загородным домом к свадьбе. Заказ был очень выгодный. Территорию я украшала вместе с помощницами, а вот букет взялась готовить сама. Я подбирала цветы, думая о том, что делаю его с такой любовью, что это должно передаться тем, для кого предназначен. Свадьба была интересная. И хозяева, и гости не то чтоб богатые, но обеспеченные и при этом интеллигентные. Невеста Ирочка была хороша, и мой букет ей удивительно шел (я собираю в альбом на ноутбуке свои работы, а иногда и на стену вешаю). Однако еще краше была свидетельница Мила. Я еще подумала, что на свадьбе это неправильно, но уж так вышло. На Милу все глазели, и чувствовалось, что она знала себе цену. Один парнишка, Виталик, просто не отводил от нее глаз. Друзья ему что-то говорили, скорее всего подшучивали над ним, а он хмыкал и продолжал пялиться. С Милой, судя по всему, они были знакомы и даже несколько раз останавливались поговорить. И один разговор, проходя мимо них, я случайно подслушала. Виталик сказал: «Ты прости меня, я просто вспылил». Мила повела плечами: «Ты слишком ревнив, никакой жизни! Да и скучно с тобой, ты все время хочешь, чтобы мы были вдвоем, а мне интересно общение – друзья, новые знакомства, встречи… Нельзя же запираться в четырех стенах и отгораживаться от всего мира!» Ага, стало быть, это пара, хотя, возможно, и бывшая. Потом я о них забыла, погрузившись в свадебную суету, встречая знакомых и попутно следя, чтобы мои цветочные украшения не потеряли своего первоначального очарования.

И вот настал момент: Ирочка, уже жена, собственно, а не невеста, размахнулась и бросила букет в толпу. Я такого конкура, наверное, никогда не видела: Виталик сорвался с места, перепрыгнул через стулья, растолкал людей, высоко-высоко подпрыгнул и таки поймал букет! Все засмеялись. Обычно свадебный букет ловят девушки. А тут Виталик не дал им никакого шанса. Он тоже смеялся, а после на глазах у всего честного народа преподнес букет Миле и встал на одно колено: «Выходи за меня замуж!» Все улыбались и кинулись подначивать: «Мила, соглашайся!» Мила тоже улыбалась, всеобщее внимание ей нравилось. А гости тем временем начали скандировать: «Ми-ла! Ми-ла!» К ним и молодожены присоединились. Так я и знала, что свидетельница на себя внимание отвлечет. И наконец Мила сказала «да». Бурный восторг! Они с Виталиком обнялись и поцеловались. Шампанское опять в ход пошло. Друзья хлопали счастливчика по плечу. И празднество получило новое направление. Все уже поздравляли новую пару, а о виновниках торжества почти забыли. Но ничего страшного – за них уже много тостов было произнесено в тот вечер. Кто знает, может, Мила еще и передумает, но все равно получилось очень романтично.

Скромный букетик

Японцы, которые очень верят в цветочную магию, свидание с природой превращают в праздник. Они семьями идут смотреть, например, как цветет сакура. И часами молча сидят у вишни – медитируют, впитывают красоту и мудрость природы, чтобы помнить о ней, жить ею, вернувшись в тесные и пыльные, насквозь прошитые шумными магистралями японские города. Но впустить гармонию в свою душу можно не только в местах силы с сакурами. Мы своей любовью и вниманием можем и обычное метро превратить в место силы, чему я однажды была свидетелем.

Я поздно вечером возвращалась из гостей. Спустилась в метро, в переходе с Баррикадной на Красную Пресню стояла старушка с обычным букетом полевых цветов. Время близилось к 11 вечера, и старой женщине, конечно, не терпелось избавиться от последнего букета и поехать домой. Впереди меня шел мужчина, старушка, немного стесняясь, к нему обратилась: «Купите букет…» Торговать она явно не умела, а может, просто устала уже. Мужчина как-то растерялся и было прошел мимо, но потом вернулся и купил цветы. Чувствовалось, что он просто пожалел старушку, что букет ему не особо нужен: он так повертел его в руках, словно раздумывая, куда его деть. Мы вошли с ним в один вагон. Поезд тронулся, и вдруг мужчина подошел к сидящей пожилой женщине, вручил ей букет: «Это вам». Она подняла на него глаза и… прямо расцвела, глаза засияли так, что у меня сердце сжалось. Поблагодарила с улыбкой. Народ недоуменно посмотрел – они ж не знали предысторию, всю картину в целом, им – в отличие от меня – достался только эпизод. Он на следующей остановке вышел, а женщина ехала дальше и все время улыбалась. И я вместе с ней. Неизвестный мужчина одну женщину выручил, другой сделал подарок, а лично мне преподнес урок доброты. Такой же простой, как тот букетик. Но в то же время бесценный.

ТРИ МИНУС ДВА

Настойчивый звонок в дверь оторвал меня от теста – я задумала пирогов напечь к приходу дочери с зятем. Наскоро вытерев руки, я открыла – на пороге стоял сотрудник полиции и с ним еще один, в штатском.

– Пройдите с нами, – сказал полицейский. – Будете понятой.

Я ахнула и двинулась за ними, как сомнамбула, ничего не спросив и не отказавшись. Пришли мы в квартиру Люси Селезневой, что рядом с моей. Там уже толпился народ, а сама Люся лежала посреди гостиной в неестественной позе мертвого человека. Я отвернулась, успев заметить кровь. А вокруг что-то измеряли, снимали, записывали…

Я, как в тумане, где-то расписалась вместе с еще одним соседом по лестничной клетке, которого тоже взяли в понятые, ответила на вопросы следователя, не видела ли я чего или не слышала, об образе жизни покойной, и меня отпустили. Я им ничем не помогла: что я могла знать о ней? Мы не были подругами. Надо же, молоденькая, красивая, веселая, легкая, как облачко, Люся – и мертва. Ножевое ранение со смертельным исходом.

…Следствие шло уже месяц, соседей периодически опрашивали, вызывали в милицию. Но никто толком ничего не знал и, естественно, не вспомнил ничего нового. Что нам о ней известно? Люся жила одна, по-видимому, где-то работала или училась, потому что мы с ней каждое утро встречались в лифте, вечером возвращалась. Иногда по праздникам у нее были гости – играла музыка, шумели голоса. Кто-то к ней приходил – друзья ли, сослуживцы, поклонники – нам это было неизвестно.

Однажды утром я выгуливала своего добермана Мотьку и встретила участкового Петровича. Мы с ним часто разговаривали на собачьи темы – у него тоже доберман. Петрович был очень важным, намекал, что в курсе производимого следствия, и все ждал, когда же я начну расспрашивать. Я и начала, чтобы не разочаровывать старого приятеля, да и любопытство мое никто не отменял.

– Ну колись уже, Петрович!

– Ты знаешь, я не могу нарушить тайну следствия, – значительно произнес он.

– Да я ж понятой была, а значит лицо посвященное и заинтересованное. Почти участник следствия!

– Но кое-что могу рассказать.

И он с удовольствием принялся излагать все, что знает.

Как оказалось, Люся была студенткой последнего курса гуманитарного университета. Родители, люди небогатые, жили на другом конце Москвы, а эта жилплощадь досталась ей от одинокой тетки, умершей несколько лет тому назад. Следователь опросил студентов из Люсиной группы, все отзывались о ней очень хорошо: училась нормально, иногда пропускала занятия – впрочем, как все, была общительной и отзывчивой, деньги явно водились и, судя по всему – не от родителей. Порой ее встречал какой-то парень на «Ниве». Кто он – никто не знал. Во всяком случае, здесь он не учился, а она о нем не рассказывала. Парня этого не нашли. Вот и все, что знал Петрович.

Я вспомнила, что видела какую-то «Ниву» около нашего подъезда. И вроде бы ни у кого из соседей такой машины нет. И сказала об этом Петровичу. Он оживился. А я посоветовала:

– Ты, Петрович, обратись к нашим армянам. Ты ж знаешь, они на первом этаже живут. Так вот, у них всегда кто-то есть дома, и всегда они видят всех отъезжающих и приезжающих. Да я когда домой иду, то вижу, что всегда у них кто-то в окне маячит. Может, им просто деться в квартире некуда – человек 20 же их в однушке обитает, – попутно наябедничала я. Петрович кивнул задумчиво, и на том мы расстались.

Через какое-то время я встретила Петровича в булочной. Он, увидев меня, купил здоровенную шоколадку и вручил мне. Оказывается, я помогла следствию. Полиция, конечно, расспрашивала всех жильцов о разных незнакомых машинах, но соседи вспоминали обычно «Лексусы» или BMW – в общем, крутые тачки, а почему-то конкретно о «Ниве», хотя эта машина была уже замечена у гуманитарного университета, полиция спросить не додумалась. Хотя в наше время обилия иномарок «Нива» на их фоне как раз очень заметная, по-моему. А армяне по моей наводке, как я и предполагала, на прямой вопрос ответили, что такая машина действительно появлялась, и даже номер назвали, который запомнили потому, что он был связан с какими-то событиями в их жизни. Владелец «Нивы» оказался двоюродным братом убитой, и сейчас вокруг его персоны прорабатывается какая-то версия.

Прошло еще время. Соседи уже реже обсуждали трагедию – жизнь брала свое. Квартира все еще стояла опечатанной. Петрович тоже не попадался, чтобы поддержать интерес к теме.

Позднее лето сменилось осенью, пришел черед зимы. И однажды, выйдя как обычно утром из дому, я вдруг увидела, как открывается дверь Люсиной квартиры, и из нее выпорхнула стройная девушка. Я так и осталась стоять столбом. Увидев это, девушка приветливо улыбнулась и поздоровалась. «Меня зовут Вера. Я теперь здесь живу. Купила квартиру». – «А вы знали предыдущую хозяйку?» – «Нет. Я купила через агентство».

Больше спрашивать ее было не о чем, но об этой истории я думала весь день. Следствие явно закончено, раз кто-то вступил в наследство и продал квартиру.

Но как бы узнать подробности? Очень мне было любопытно. И это в результате удалось. Мы с моей подругой, с которой вместе работали, нашли-таки общих знакомых, чьи знакомые в свою очередь знали следователя, ведущего дело Люси Селезневой. Следствие действительно закончилось.

И вот что удалось узнать. Люсин двоюродный брат оказался ни при чем, они одногодки, просто с детства дружили, поэтому часто встречались. Квартиру унаследовали родители Люси, тут же ее продавшие, чтобы не напоминала о трагедии. Сама история убитой девушки оказалась совсем не загадочной, а даже очень банальной.

Она познакомилась с женатым бизнесменом Виталием, стала его любовницей, но устраивать свидания в своей квартире не захотела – мало ли, родители нагрянут, да и вообще любовное гнездышко лучше иметь на стороне, чтобы иметь возможность для маневра. Он для их встреч снимал квартиру, давал ей деньги, дарил подарки. Брату Люся рассказала о любовнике, он-то и помог следствию выйти на бизнесмена. Но и Виталий оказался ни при чем. Он привязался к Люсе, они стали все чаще встречаться, и дело шло к развязке – не такой, конечно. Но надумал бизнесмен поменять свою прежнюю супругу на молодую. Когда он сообщил жене Кате о разводе, та долго плакала, умоляла, потом стала угрожать. Ей было что терять – детей у них не было, отступного ей бы муж много не дал, мы ж не в Калифорнии, где мужья своим женам оставляют половину нажитого, да еще и содержание потом выплачивают. Катерине не хотелось вдруг остаться нищей немолодой разведенкой, да и обидно ей было: карьеру свою при ней Виталий делал, при ней богатство наживал, а пользоваться всем этим будет другая? Не бывать этому! На Виталия слезы и уговоры жены не подействовали – у него был в самом разгаре кризис среднего возраста, он мечтал о новой жизни, переменах, но сдаваться жена не собиралась.