Цена её любви – 2

Он поднял плошку вверх, пытаясь осветить лица ранних посетителей.

– Кто такие?

Дерик спешился первым. Он спрыгнул на землю, увязнув в расчищенном от камней участке по щиколотку, и выругался, прежде чем ответить:

– Белинда де Клер, баронесса Гламорган с сопровождением!

Хозяин постоялого двора с опаской покосился на раздражённого рыцаря, пытаясь понять национальность говорящего на чистом испанском воина. Изображённый на удлинённом щите незнакомца герб он прежде не видывал.

Гион тоже спешился, но выбрал место посуше, и, похлопав коня по загривку, сказал несколько ласковых слов.

Хозяин, презрительно сплюнув на землю, почесал пятернёй заросший чёрной щетиной подбородок.

– Англичане, значит. – Он хитро сощурился, пытаясь по доспехам и лошадям определить, насколько платеже способны иноземцы. – Чего хотите?

– Обогреться и перекусить. – Дерик снял перчатку и, порывшись в кошеле, протянул серебряный талер: – Будем очень благодарны.

Испанец покосился на карету.

– Отдохнуть в покоях не желаете ли?

– Нет, спасибо. Баронесса Гламорган спит, а вот мы решили, что пора набить брюхо едой, да и сырость скоро разъест доспехи, – говорил бывший монах, не поднимая забрала; слова гулким эхом били в собственные уши. – Мы остановимся ненадолго, в еде совсем не привередливы.

Хозяин осклабился, показав ряд полусгнивших зубов.

– Как все англичане. – Он перевёл оскал в улыбку и пригласил, указав рукой на дверь: – Ну что же, проходите. Велю дочери растопить камин и приготовить наскоро завтрак. – Заплывшие глазки толстяка алчно блеснули. – Если есть чем платить, мы всегда рады добрым людям. – Испанец распахнул дверь.

Изабель не стала заходить вместе со всеми. Она незаметно соскользнула с лошади и направилась в сторону кареты.

Вампир первым шагнул вслед за хозяином, наклонив голову в проёме невысокой двери.

Закопчённые стены с низким потолком слабо освещал единственный зажженный факел. Хозяин поднёс свечу к ещё одному, закреплённому в держале на стене; тот закоптил и занялся огнём – стало немного светлее.

Дерик огляделся: низкие лавки, стоящие вдоль деревянных столов, свежая солома, разбросанная по полу, скрывающая намертво въевшуюся в каменный пол грязь. Всё как обычно в таких заведениях, но почему-то его не покидало ощущение опасности.

Он принюхался. В воздухе пахло немытыми телами живых существ, гарью, прогорклым жиром и чем-то ещё, напоминающем о далеком прошлом.

Хозяин заметил, как внимательно оглядывается незнакомый знатный воин, и решил его успокоить:

– Вижу, вас что-то настораживает, но напрасно. – Он протёр тряпкой один из столов, приглашая жестом путешественников присесть за него. – Это мне впору было не отворять для вас двери в столь ранний час.

– А что служит причиной вашего страха?

– Нехорошие дела творятся в последнее время в нашей округе. – Испанец облегчённо вздохнул и несколько успокоился, заметив, как рыцари сняли шлемы, отстегнули мечи и отложили их в сторону. – Бесследно пропадают люди, а недавно, недалеко отсюда, стая волков насмерть задрала отряд наёмников, чего прежде никогда не происходило. Волки боятся нападать на вооружённых людей.

– Быть может, их что-то заставило выйти из леса?

– Возможно, слишком холодная, затянувшаяся зима. Или нечто иное… – Хозяин несколько раз истово перекрестился. – Недавно кормил небольшой отряд монахов-иезуитов. Так они говорят, что в Бискайи появился табор цыган.

Дерик, громко рассмеявшись, перебил рассказчика:

– Эка невидаль, цыгане в Испании! – Он не понаслышке знал, насколько набожны жители южных стран. Их вера больше походила не на служение доброму всепрощающему Господу, а на религиозный фанатизм.

Хозяин покосился на дверь, словно ожидая появления на пороге кочевых детей далёкого Египта.

– Так не простые цыгане ходят в том таборе, – снова перекрестился он. – Говорят, их женщины – ведьмы, а мужчины – оборотни!

– Выходит, это они разорвали отряд? – усмехнулся рыцарь, заранее зная, что услышит в ответ.

– А я о чём? Разве неразумным хищникам такое под силу? И правит стаей у них не самец, а огромная седая волчица!

Вампир оглядел толстого испанца с ног до головы.

– И многим ты рассказываешь эти сказки?

– Не сказки вовсе, а правда. Произошло это вчера. – Он потупил взгляд, прежде чем поведать о доносе, результатом которого обязательно станет костёр: – Да и рассказать успел лишь прибывшему в нашу деревню святому инквизитору!

Дерик ещё раз втянул ноздрями воздух. Так вот чем тут пахло: ладаном, страхом и смертью – верными спутниками инквизиции. Он с презрением задал вопрос:

– И что теперь будет?

Хозяин двора вздохнул с облегчением.

– Их всех отловят и сожгут! В первую очередь – старуху-гадалку и её дочь!

– А чем тебе не угодила старуха?

Испанец почесал подбородок, раздумывая, стоит ли рассказывать о пророчестве незнакомцу? Но, если верить народным приметам, смерть не приходит к тому, кто знает о ней.

– Она предсказала, что я погибну вслед за её ребёнком, и казнит меня неживая женщина!

– А разве мёртвые могут убивать? – напрягся вампир.

Толстяк же напротив несколько расслабился, радуясь, что смог с кем-то поделиться мучавшим его уже несколько дней страхом. Жене и дочери он решил не рассказывать, что упросил седую гадалку раскрыть его будущее.

– Она говорит: могут! Мол, высоко в наших горах, там, где скалы всегда покрытые снегом обнимаются с облаками, уходя острыми пиками в небо, построен древний замок, полный таких нелюдей.

Дерик не заметил, с какой силой сжал пальцами край лавки, пока пропитанное потом дерево не лопнуло, раскрошившись в мелкие щепки в его ладони. Хорошо, что рука была под столом и скрыта от глаз разговорчивого испанца.

– Кто-нибудь видел тот замок?

– Нет. Говорю же, что высоко в горах, – усмехнулся здоровяк непонятливости английского лорда. – Кто там живёт? Вы не знаете, насколько неустойчивы наши скалы. То и дело случаются обвалы да оползни. Кто захочет рисковать и искать смерть среди вечного холода?

– Что, про меня забыли совсем? – прорезал пространство низкой комнаты голос Хлои.

Додсоны, прислушивавшиеся к разговору вампира с хозяином, вздрогнули. Барни, подпрыгнув с лавки, метнулся навстречу любимой.

– Дорогая, ты же спала. Не хотел беспокоить.