Небылицы старого дома, или Бояться совсем не страшно

В старом дворце было душно, пыльно и захламлено. Я и не заметила, как стала буфет величать дворцом. Над головой висел колокольчик. Горел тусклый фонарик, слабо освещая маленькую дверцу. Я пригляделась – дверцей служил спичечный коробок с открытой передней панелью. Больше ничего разглядеть не удалось.

– Звони! – Ой весело подтолкнула Ежика.

Брат дернул за желтую нитку, привязанную к колокольчику. «Дзинь! Дзинь!» – звякнуло в глубине.

– Татка, помнишь, мама искала колокольчик. Это он? – шепнул на ухо брат.

– Вероятно. Вот и вмятина, про которую она говорила.

– Еще звони, Ежик. Сделай один длинный звонок, другой короткий.

Ой подозрительно оглянулась:

– Шушукаетесь? Тайны от подружек?!

– Разглядываем колокольчик, – сказал брат.

– Кто там? Что за спешка? Горим? – голос летел от двери. Подозреваю, что его обладательница давно подглядывала за нами в глазок.

2

– Фенечка, это мы, сестрички Ой и Ай, пришли к в гости с друзьями, – прокричали девочки.

– Не кричите, я не глухая. Разве я вас приглашала? – негостеприимно скрипнули из-за запертой дверцы.

– Мы без приглашения. Хотим поиграть во дворце, – пропищали сестрички.

– Бойкие сестрички! – сердито прогудел недружелюбный голосок за дверью.

Наступило долгое молчание.

– Как зовут ваших друзей? – наконец-то произнесла Фенечка, когда у нас совсем иссякла надежда услышать голос хозяйки.

– Татка, – меня вытолкнули вперед. – И Ежик. Они живут в этом доме.

– Этих знаю, не удивили.

– Наверное, мы пришли не вовремя. – Я сложила руки раковинкой, извиняясь перед невидимой хозяйкой за непрошеный визит. На моем запястье блеснула сплетенная фенечка. – Мы зайдем потом.

– Стойте! – визгливо крикнули из-за двери. – Не двигайтесь, я передумала, уже открываю, входите.

На пороге появилась босая замарашка в бумажном платье. Я присмотрелась и ахнула: платье из газеты, скомканные волосы в художественном беспорядке торчат в разные стороны, в волосах застрял то ли пыльный бант, то ли кусок тряпки. Ножки очень грязные. Я даже хотела переспросить девочек: неужели это чудо зовется хозяйкой дворца?! Но в этот момент брат дернул меня за рукав.

– Татка, это я, – пристыженно вздохнул он.

– Что – ты? – не поняла я.

– Ну, вчерашние кули-мули, помнишь?! Ты красавиц выводила, а я чудиков, чтоб смешнее было, – сконфузился он. – Я же не знал, что так случится. Бант вовсе не получился.

– Можно подумать, платье удалось! – ужаснулась я. – Как такое придумать можно?

– Я не думал. Оторвал кусок вчерашней газеты и приклеил. Платья рисовать не умею.

– Газету слюной клеил, да?

– Угу. Плюнул на газетку, помял чуточку. Неряшливо получилось, каюсь, а вчера смешно было.

Он нагнул голову, пряча виноватые глаза.

Замарашка посторонилась. Мы вошли.

3

Длинный коридор терялся в полутьме. Вверх уходила крутая лесенка из спичек, ровные брусочки которых были связаны нитками. Спички попадались и новые, и горелые. Вероятно, терпеливый строитель не один день трудился над прочной конструкцией.

– Входите, гости незваные, проходите в мои покои, – проскрипела замарашка, не сводя блестящих глаз с браслета на моей руке.

– Кто такую лесенку построил? – не удержался брат. – Неужели сама плела?

– Пауки, – получили мы краткий ответ. – Я работать не люблю.

Замарашка нисколько не устыдилась. Мы переглянулись, и я заметила озорную улыбку на лице братишки.

По лесенке поднялись на первый этаж. Старые кастрюли и ненужная утварь, хранившаяся на нижней полке буфета, превратили первый этаж дворца в таинственную пещеру с множеством разномастных комнат и переходов. Здесь были круглые залы, продолговатые веранды, темные спаленки, длинные коридоры, которые пугали гулкой тишиной, и запутанные ходы, похожие на тупиковые лабиринты.

– Здесь я ем, – скрипнула Фенечка, проползая в небольшое отверстие, задернутое кусочком фланели.

В дальнем уголке, отгороженном разделочной доской, стоял столик с бумажной салфеткой сверху. Кусочки вчерашнего пирога, крошки конфет, обертки – чего только не было на нем!

– Я очень люблю сладкое. Когда вы спите, я ворую с вашего стола всякие вкусности, – без тени смущения промурлыкала она. – А еще я собираю камушки и драгоценности, – покосилась она на мой браслет. – Копейки люблю. Другие денежки мне не докатить, тяжелые. Обожаю веселые картинки!

Под столом валялись спичечные коробки с яркими этикетками. А еще – конфетный фантик.

– Насмотрюсь смешинок, нахохочусь – вчера весь вечер живот болел от смеха. Пришлось на ночь съесть таблетку, называется ириска кис-кис. Знаете такие таблетки? Зря спросила. Конечно, не знаете.

Ежик усмехнулся, но комментировать не стал.

Фенечка продолжила хвастаться своим дворцом. Увидев у стены сломанный гребешок, мы остолбенели. Этот гребешок мама выкинула на помойку, объяснив, что им вычесывали шерсть собаке.

– Моя арфа! Когда за стеной плачет дождь, я пою веселые песни, чтобы не скучать, – хвастливо сообщила Фенечка. – Знаю, у вас такой арфы нет. Завидуете? – она звонко расхохоталась, теребя «струны».

– Зачем к струнам арфы привязаны лески? – Ежик пригляделся. – Фу, это… это… волосы торчат! – брата чуть не стошнило. – Татка, посмотри…

Рассматривать собачьи волосы желания у меня не было.

– Ленточки для красоты привязала, – строго сказала Фенечка. Она пристально посмотрела на брата и презрительно хмыкнула. – Не нравится, не смотри, нежный какой! Не вздумай своровать, я ленточки пересчитала.

На газетном обрывке возле арфы лежали нитки, булавка, иголки и еще какая-то мелочь.