Сказка со счастливым началом

Глаза у неё на минуту потухли, и до Сони сразу дошло, что хотела сказать сестра. Господи, неужели всё-таки вляпалась? Вот беда! Но почему тогда отказалась от места?

– Он у меня за это совсем другого потребовал… Сказать, чего? – на унылом лице девушки появилась странная гримаса.

– Скажи.

– А ничего! – Анька отвернулась.

В таких случаях добиваться от неё ответа было бесполезно – захочет, расскажет сама.

– Ой, простите, что припозднилась! – запыхавшаяся мама подбежала к веранде. – Как Настенька себя вела?

– Всё хорошо, – успокоила Соня, решив не расстраивать и без того задёрганную женщину.

– Ну, слава Богу! – обрадовалась та.

– Скажите, вы там у забора никого не заметили? Вон с той стороны, только не оглядывайтесь.

– Да, был мужчина какой-то, я думала, ждёт кого… А что?

– Да ничего, не волнуйтесь, мы разберёмся.

– Ну, тогда спасибо, мы побежали?

– Конечно… Осторожнее там смотрите.

Соня крепче сжала руку Вадика.

– Софья Васильевна, а мы пойдём к дедуле? – робко спросил мальчик.

– Да, да, милый, сейчас пойдём…

– А кто там? – обернулась Анька. – Ты чего задёргалась?

– Да стоит кто-то второй день. Может, Вадика папаша выглядывает, – тихо шепнула Соня.

– Да вряд ли… Он же их сам бросил! Наверно, за тем малышом Танькиным. А вдруг просто – кинднепинг, а? Детки-то из богатеньких.

– Не смотри туда, – ещё больше заволновалась Соня и позвала:

– Таня! Татьяна Викторовна…

Девушка тут же подошла к ним.

– Давай, я возьму Артурчика. А ты сходи потихоньку к Нине Степановне, пусть охрану пришлёт. Там опять кто-то – видишь?

– Не-ет… – близоруко сощурилась Танечка. – Ладно, я сейчас сбегаю.

– Только ты побыстрее! А мы пойдём пока в группу, от греха подальше. Дедушка, я думаю, догадается, где мы. Ань, давай, и ты тоже с нами.

* * *

По дороге в группу Анька продолжала развивать свою тему.

– Тебе же всё равно, тебе только легче – меньше головня-ка! Ты ведь только потому дёргаешься, что тебе мать наказала!

– То есть самой мне безразлично, что с тобой будет, это ты хочешь сказать?

Соня торопливо раздевала детей – чтоб не вспотели.

– Ну, нет, конечно, – сразу дала отступного сестра. – Но вы обе с ней… одинаковые, эгоистки! Только о своём спокойствии и печётесь.

Не относиться с почтительностью к умершей стало новым фирменным брендом Аньки – она позволяла себе критиковать мать и посмертно, считая это очень революционным.

– Вот кто бы говорил об эгоизме! – покачала головой Соня. – Приходить за полночь, зная, что мать рыдает, не спит, по улице ходит… Была бы она эгоисткой, плюнула бы на тебя и отдыхала!

– Да просто один эгоизм оказался сильнее другого! Эгоизм – это когда человек думает только о том, что нужно ему. Как ему спокойней!

Вообще-то, никого менее эгоистичного, более чуткого к потребностям других, чем Мара, Соня в своей жизни не знала. Но сейчас Анька была, если честно, права – Мара сильно перегибала палку. Единственным принципом воспитания дочери стало никогда и никуда не отпускать её от себя. Пусть хамит, включает музыку, приводит компании – но только чтобы всегда рядом, дома, вот здесь, на виду… Демоном, делавшим из доброй, уступчивой Мары властную угнетательницу, был страх, дикий страх. Она маниакально тряслась над своим поздним-препоздним ребёнком. Правда, и времена были другие, не то что, когда росла Соня. Нет, за Соню она тоже переживала, волновалась за её здоровье, к примеру, однако во всех делах и поступках Соня пользовалась у матери безграничным доверием. А главное – Соня, в отличие от сестры, хранилась «высшими силами»…

Зато стоило бедной Анюте в детстве уйти гулять с подружками, как через пять минут Мара начинала выглядывать в окно, через десять – её трясло мелкой дрожью, через полчаса – она пила успокоительное.

Соня мать не оправдывала, но понимала. Характер у Аньки был непростой, отвернёшься – жди неприятностей. Падение с яблони и с крыши сарая, укус дворовой собаки, удар на катке клюшкой по голове – такой силы, что лоб пришлось зашивать, драки с соседскими детьми, а позже – побеги на дискотеки, хулиганы-ухажёры в двенадцать лет – это только некоторые вехи в Анькином послужном списке.

В итоге мать настолько повернулась на теме Анькиной безопасности, что, если бы та не бунтовала, жизнь её стала бы невыносимой. А в последнее время Анька совсем не жалела мать, не брала мобильный, специально не говорила, куда идёт, и даже пропадала несколько раз на всю ночь. Зато потом посыпала голову пеплом, послушно не выходила неделю из дома и, как маленькая, выпрашивала прощения…

Соня подошла к огромному окну – прямо напротив того самого забора, и принялась всматриваться в темноту, загородив себе часть стекла рукой, чтобы что-нибудь разглядеть.

– Хорошо, а обо мне ты подумала? Что я здесь буду делать одна? – рассеяно спросила она.

– Вот-вот, ну точно, как мать! Удар ниже пояса. У тебя Женька есть, родишь ему малыша, про меня и вовсе забудешь.

Соня не нашлась, что ответить. Семейное будущее с Женей представить пока не получалось.

– Или ты передумала? – с внезапным подозрением поинтересовалась сестра.

Тут одновременно появились дедушка Вадика, родители Артура и Танечка – возбуждённая, странно раскрасневшаяся и явно имеющая, что сказать. Вспотевшая мама Артурчика справедливо возмущалась, что ей пришлось искать ребёнка по всему детскому саду. Его папа был, без сомнений, родным – такой же кругленький, подвижный и черноглазый. Наконец, с родителями разобрались, детей снова одели и увели.

Танечка к тому времени вся извелась от нетерпения.

– Ну, что там, рассказывай скорее! – повернулась к ней Соня.

– Ой, ну, в общем, охранники его застали врасплох, он на окна загляделся. Там… там прикол такой… даже не знаю, что и думать… Я его видела – молодой парень, до чего симпатичный! Спокойно прошёл к заведующей, убегать не стал. Правда, от наших бугаев убежишь… Посмотрел так на меня, усмехнулся.

Побыл минут пять у Нины Степановны, и она его отпустила… А потом вдруг зовёт меня…

– Кто – парень?

– Нет… – ещё больше порозовела Таня. – Он ушёл, пока я группу закрывала. Нина Степановна позвала, поймала меня в коридоре. Говорит, знает этого парня. Он, оказывается, не ребёнка высматривал, а… ну, короче, кого-то из воспитательниц ждал. Вроде как ему девушка понравилась, представляете? Кажется, на нашей веранде… раз около нас стоял…