Проклятье волшебной воды

– Нет, Роза. И, думаю…

– Думаю, нам надо подойти и посмотреть!

– Кузина, ты сошла с ума! Это опасно!

– Ничего подобного. Мы осторожно, одним глазком…

То ли хмель не до конца покинул хорошенькую головку мисс Розы Фрамберг, то ли причина была в чем-то еще, но она решительно отодвинула в сторону пытавшегося удержать ее кузена и, прижимаясь к стене, подобралась к углу, осторожно высовывая наружу нос. Джеймс тихо выругался и последовал за нею. И дернул его черт предложить кузине увлекательную прогулку! Он надеялся, что они просто погуляют по ночным улицам, просто где-нибудь перекусят, а потом девушка запросится домой, и он ее вернет в особняк. Так нет же! Все оборачивалось совсем не так, как он надеялся.

За углом в тупике между двумя домами, который выходили сюда задами, в полутьме вырисовывался силуэт телеги, возле которой крутилось несколько человек. На телеге уже лежало что-то, напоминавшее бочки или узлы, и грузчики, шепотом переругиваясь, пытались взгромоздить на них сверху еще один огромный тюк. По виду тот напоминал бычью тушу, завернутую в брезент и несколько раз перетянутый тросами. Туша была слишком громоздкой, у грузчиков ничего не получалось.

– Живее, олухи! – рядом суетился еще один тип, в длинном плаще и с тростью. – Чего возитесь?

– Так ведь тяжелый, черт… ваша милость! – прохрипел один, с натугой пытаясь подтолкнуть тушу, чтобы перекатить ее поудобнее.

– Вам платят не за то, что вы тут прохлаждаетесь, а за то, чтобы тяжести таскать.

– Так ведь смотря, какие тяжести… уф… прибавить бы!

Грузчика нестройным ворчанием поддержали остальные.

– Закончите дело – там посмотрим!

– Так ведь на риск надо прибавить! Сами понимаете, чем рискуем…

– И копаетесь нарочно! – тип в плаще начал злиться. – Если так и дальше дело пойдет, ни пенни сверх оговоренного не дам!

– Как вы думаете, Джеймс, что тут происходит? – прошептала Роза, вспомнив, наконец, о приличиях. – Смотрите! Она, кажется, шевелится?

Это было правдой. То, что можно было принять за бочонки, лежащие на телеге, время от времени слабо шевелились, словно сонные. А «бычья туша», которую пытались взгромоздить на остальные, и вовсе в один прекрасный момент дернулась, пытаясь сбросить с себя людей. Один из них, не ожидавший этого, выпустил свой край, и его половина ноши рухнула на землю. Послышался странный глухой вздох.

– Что бы ни происходило, нам стоит отсюда уходить как можно скорее, – ответил тот. – Это наверняка контрабандисты или еще кто похуже.

– Преступники? – невольно взвизгнула девушка.

И ее услышали.

– Кто здесь?

Тип в плаще стремительно развернулся. В руке его что-то блеснуло. Джеймс не рассмотрел, что это было, да и не важно, потому что в следующий миг произошло одновременно сразу два события.

Заметив блеск, Джеймс, не раздумывая, отпрянул, дернув кузину за руку, и тут же прогремел выстрел. Девушка вскрикнула, и ее вопль потонул в грохоте эха и криках грузчиков, а также шуме падения, когда и второй грузчик выпустил свой край тюка.

От удара о землю тот треснул с характерным хрустом, словно лопнула скорлупа огромного яйца. Плеснула какая-то жидкость, сопровождаемая едкой вонью.

– А, черт! Мать твою…

Звук, который раздался потом, был негромким, но приковал всех к месту. Даже Джеймс и прижавшаяся к нему Роза оцепенели, хотя разум твердил им, что надо бежать, спасаться как можно скорее.

Это был…

Это был именно звук. По-другому сказать и определить было нельзя. Стон, вздох, глухое ворчание разбуженного зверя, сдавленный крик боли и страха – все слилось в нем, но потонуло в хриплом реве, в котором слышался страх и отчаяние.

Этот рев смешался и перекрыл крики кинувшихся в врассыпную людей. А потом…

Улучив миг, Джеймс все-таки отлепился от стены и, дернув Розу за руку, кинулся бежать, но девушка вырвалась. То ли от страха, то ли от любопытства потеряв голову, она метнулась в другую сторону, выскакивая на открытое пространство – и оцепенела от ужаса.

То, что когда-то было перевязанным и обмотанным парусиной тюком, сейчас стремительно меняло очертания, превращаясь в громоздкое существо неопределенного вида. Обрывки парусины кое-как болтались на массивной кроваво-розовой туше, которая лоснилась и блестела от покрывающей ее слизи. Несколько мучительно долгих секунд она ворочалась, переваливаясь бесформенной массой, а потом резко распрямилась, превратившись в бледно-розового, с многочисленными пульсирующими отверстиями-порами гиганта человекоподобной формы. Длинные мускулистые руки висели плетьми, словно в них не было костей. Раздутые кисти с торчащими во все стороны пальцами цеплялись за полусогнутые колени. Вместо ступней были какие-то обрубки, словно у больного проказой, а маленькая голова почти полностью ушла в плечи. Ни ушей, ни рта не было – только многочисленные складки кожи и пульсирующая дыра посередине.

Отчаянный вопль Розы заставил всех вздрогнуть. Существо дернулось, нелепо взмахнув конечностями, и слепо ринулось на звук.

– Бежим! – Джеймс кинулся к кузине. Подбежав, он дернул девушку за собой, но та словно приросла к земле, вытаращенными от ужаса глазами глядя на кошмарное видение. Существо сделало несколько неверных шагов и вдруг споткнулось, рухнув к ее ногам. Падая, оно взмахнуло конечностями, и неожиданно задело Розу. Девушка покачнулась, теряя сознание. Неловко подалась вперед, переступая с ноги на ногу…вскинула руку, отмахиваясь, и ее ладонь впечаталась прямиком в выплеснувшуюся из многочисленных пор на теле существа слизь. Несколько капель попали не только на ладонь, но и на щеку.

– Ай!

Прикосновение существа было случайным, коротким, но таким мерзким, что Розу чуть не вывернуло наизнанку. Это бы и случилось, если бы не прозвучал холодный приказ:

– А ну, стоять! Вы, двое!

– Роза!

Не церемонясь, кузен обхватил ее поперек туловища, отбрасывая в сторону, заставляя бежать, и сам побежал рядом. За их спиной грянул выстрел, другой…

Виктору скоро надоела компания его новых приятелей, тем более что они пили с такой яростью, словно пытались утопить в выпивке не только все свои горести, но даже самый человеческий облик. Юноша с каждой минутой чувствовал все большее отвращение к собравшейся компании. Примерно так – или почти так – вел себя его отец. И, хотя мальчик его почти не помнил, эти воспоминания были не такими светлыми и счастливыми, чтобы их стоило сохранять. Раскрасневшееся лицо, искаженное гневом и досадой. Громкий грубый голос. Грохот опрокидываемой мебели. Отчаянный крик матери, когда кулак опускался на ее голову. Его собственный плач и крепкие руки, хватающие и трясущие орущего от страха мальчишку: «Да заткнись ты, слабак! Чего орешь?.. Эй, ты! Кончай скулить и уйми своего щенка… Тряпку родила. Весь в тебя ублюдок пошел! И-эх…» Голос пьяного отца звучал в ушах, и Виктор чувствовал отвращение. А посему, едва компания слегка расслабилась, поспешил распрощаться с остальными.

– Уходишь? – его попытались остановить. – Куда?

– Я устал. Хочу отдохнуть.

– Так мы тоже устали, вот тут и отдыхаем. Чего еще?

– Я спать хочу, – юноша отступил к двери.

– А тут разве нельзя спать?

– Нет. Мне к матери надо… и Сэму тоже. Сэмми, пошли!

– Еще немного, Вик, – запротестовал друг. – Хотя бы по кружечке…

– У меня не осталось денег. Все, какие есть, принадлежат не мне, а матери!

– Брось, – его обняли за плечи, пытаясь удержать силой. – Это проклятые деньги. Твоей матери они не принесут счастья, так что лучше их сейчас спустить. Пока поздно не стало.

– Нет, – Виктор заупрямился. – Я ухожу домой.

Буквально прорвался сквозь лес пытающихся удержать его рук и выскочил из паба на свежий воздух. Голова тут же закружилась, но когда улеглась хмельная муть, стало легко и спокойно на душе. Засунув руки в карманы – весенние ночи еще холодные – Виктор сориентировался и зашагал напрямик, выбирая кратчайший путь.

Задумавшись, он даже вздрогнул, когда впереди, за углом, послышался какой-то шум, грохот, треск и изумленный женский крик. Юноша невольно сжал кулаки, готовясь к драке.