Без крестной феи
– Труп я нашел, дядь Гриша. Человеческий труп. Вызывай, не стой столбом…
Вовка напился спустя полчаса после приезда полиции. Как ответил на все их вопросы, так и уселся с бутылкой.
– Это баба, дядь Гриша, – бормотал он, выпивая, морщась и закусывая. – Молодая баба. Вся изуродованная! Кислотой, что ли, ее сожгли? Ни кожи, ни рожи.
– Как же ты понял, что это баба? – лениво поддерживал разговор Гриша.
Он сидел перед телевизором. Как раз началась любимая комедия, и ему было не до ужасов, которыми с ним делился племянник. Ему уже случалось находить здесь кое-что похожее, раза два или три, но давно это было, лет десять или пятнадцать назад. Он старался об этом забывать тут же, иначе в одиночестве сошел бы с ума. Старался забывать и посильнее злиться на человечество, которое не только мусор производило, но еще ухитрялось превращать в мусор друг друга.
Чудовища!
– Что ты сказал? – вскинул лобастую голову Вовка, уставившись на него мутными от водки глазами.
– Я это сказал?
– Да. Ты только что назвал кого-то чудовищами. Меня, что ли? – сальный от копченой рыбы рот Вовки сложился обиженной скобкой.
– Нет. Не тебя. Тех, кто творит зло, – ответил Гриша, как ему показалось, веско и емко. – Убить, сжечь кислотой и выбросить в мусор! Это каким надо быть чудовищем, Вовка?! Чтобы молодую женщину превратить в мусор?! Лишить ее права умереть по-своему, по-людски.
– Дядь, ты прямо философ, – уважительно хмыкнул Вовка и поднял очередную рюмку. – Давай, за мудрость. Скоро до тебя менты придут. Станут маршруты проверять.
– Какие маршруты? – Гриша перевел взгляд с Вовки на телевизор, где как раз любимый смешной момент показывали.
– Маршруты мусорщиков. – Вовка задрал подбородок, по которому стекала капля водки. – Они же должны знать, откуда тебе такой подарок приплыл.
Маршруты, которыми ездили машины, сваливающие отходы на его полигоне, были ему известны, да. Но это не значило, что они не могли их поменять по собственному усмотрению. Об этом он и заявил майору, который ввалился в его домик ровно через час.
– А номера машин? Они у вас имеются?
Майор сильно промерз и отчаянно тер рука об руку, пытаясь согреться.
– Конечно, имеются. Все в журнал записываю. У них там свои, конечно, правила. За ними через спутник наблюдают: куда свернули, где остановились. А у меня по старинке: приехал – я записал. Хотя мои записи никого уже не интересуют, – с сожалением причмокнул языком Гриша Рогов.
– Почему же? Вы мне существенно облегчите задачу, Григорий, если позволите взглянуть.
То, что он обращался к нему на «вы» и оценил его труд, Гришу подкупило. Он даже предложил майору чаю. Тот не отказался и грел озябшие ладони о большую металлическую кружку. Листал его журнал, пил чай и грелся.
Вот тоже работа собачья, подумал Гриша, исподтишка посматривая на майора. Тот же мусорщик, только еще страшнее. Он-то мусор сгреб, утрамбовал и управился. А майору теперь ночей не спать, искать и разбираться: кто же мог человеческую жизнь так нагло оборвать? Кто посмел превратить молодое здоровое тело в мусор?
– А неизвестно, кто она? Как погибла? – спросил Григорий Рогов, провожая майора на улицу.
– По сохранившимся внешним признакам и документам в ее сумочке, предположительно, это Витебская Александра, пропавшая еще до Нового года.
– О как! Родственники искали?
– В том-то и дело, что никто ее не искал. Дверь никому не открывала, на звонки не отвечала. Никто ее не видел. – Майор с тоской глянул в сторону мусорных развалов, где уже сворачивались его коллеги. – Ее опознал бывший жених в одном из невостребованных и неопознанных трупов еще тридцать первого декабря. Потом уже другой человек опознал в том трупе свою подругу. А тело Витебской вдруг обнаруживается здесь. Ничего, ничего не понимаю! И где находилось тело, если привезли его сегодня утром?
– Не факт, – неожиданно мотнул головой Гриша Рогов.
– В смысле? – Майор, уже прошагавший метров пять, остановился и вернулся к нему.
– Ее могли привезти сюда когда угодно, и необязательно на мусоровозе. Могли ночью просто привезти на чем-то и по-тихому подбросить.
– Но тело не было повреждено бульдозером. Вы же трамбуете черт знает как и…
– Запад не трогал с тридцатого декабря, – оборвал его на полуслове Гриша. – Юг с севером закультивировал до пятого января. С пятого – восточная часть полигона. А на западную часть планировал после обеда переехать. Там подъезд неудобный, всегда его оставляю на потом. Да и мусорщики не особо любят туда выгружать. Подъезд неудобный…
– То есть та часть, где было обнаружено тело, не обслуживалась техникой с тридцатого декабря? Я правильно вас понял?
Лицо майора стало серым, когда Гриша согласно кивнул.
– Твою же мать! – простонал он едва слышно. – То есть тело могло попасть туда в любой день с тридцатого декабря по сегодняшнее утро?!
– Так точно, – настороженно глянул Рогов. – А это плохо или хорошо, товарищ майор?
– Это, Григорий, никуда не годится, – признался тот после непродолжительной паузы. – Это уводит следствие в такие дальние дали, что…
Гриша был целиком и полностью с ним согласен. Найти того, кто оставил на свалке тело молодой женщины, будет почти невозможно.
Почти…
Он вдруг кое-что вспомнил и хотел озвучить, но вовремя остановился. Да и майор был уже далеко – не орать же ему в спину, не бежать следом. А вдруг то, о чем он подумал, окажется пустотой? Чего языком молоть, выставляя себя на посмешище? Он сначала кое-что проверит сам. Убедится, что может помочь, тогда уж и постучит в дверь нужного кабинета. А пока молчок.
Глава 11
Старший лейтенант Сергей Воронин сидел напротив участкового, в подчинении которого находился в том числе и поселок Выхино, слушал его сумбурную невнятную речь и отчетливо понимал, что они с Гореловым в самом начале трудного безнадежного пути.
Следственные действия никто не отменит, конечно. Они будут вестись, да. И отчеты с них потребуют ежедневно. Но потом все это запнется раз, другой, третий. Отчеты станут с них спрашивать через день, потом раз в неделю, потом раз в месяц. И в конце концов дело повиснет, перекочует в разряд «глухарей». И вспомнят о нем, если вдруг случится что-нибудь подобное. Только так. Воронин был в этом уверен.
В погибшей девушке, которую нашли на лыжне, не с первой попытки, но опознали некую Татьяну Иващук. Воспитывалась в детском доме, о родственниках ничего не было известно. О друзьях тоже почти ничего. Работала вместе с одной из выпускниц того же детского дома, но в быту они почти не общались и мало что знали о жизни друг друга. Обыск квартиры погибшей и ее рабочего шкафчика ничего не дал. Ни единого намека на нехорошее знакомство. Ни единой зацепки.
Характеристикой погибшую бывшие воспитатели снабдили весьма нелестной. Директриса так прямо и заявила:
– Не удивлена, знаете ли. Что она творила, еще будучи ребенком! – Она закатила глаза под лоб и укоризненно качнула головой. – Татьяна любила измываться над людьми. Она словно испытывала их на прочность. Выдержит? Не выдержит? На кого-то, видимо, нарвалась. Не удивлена…
Почему Иващук оказалась в том месте, в то время, никто не знал. В поселке Выхино у нее не было знакомых. Ее там никто не видел и не опознал по фотографии. Сергей обошел все дома – безрезультатно.
– Понимаешь, Сергей, – ныл участковый, просматривая план поселка с очень сосредоточенным видом. – Народу в Выхине мало, все на виду. Люди приличные. Живут тихо, размеренно. Тот, кого вы по ошибке задержали, вообще затворник. Я даже с женщинами его никогда не видел. Всегда один. Любит гулять, по сведениям.
– Где? – на всякий случай уточнил Сергей.
– В этом парке, где нашли девушку. Он у нас пока один.
– Кто, что? – нахмурил брови Воронин.
– Парк, – уточнил с ухмылкой участковый. – Парк один. Лес один. Река за поселком тоже одна. Но все это вместе создает такую непередаваемую атмосферу отдыха и умиротворения, что сложно представить – среди этих спокойных людей может находиться убийца.
– Это ты к чему клонишь, не пойму?
Участковый его невероятно раздражал. Никакой помощи! Даже версии не предложил. Все у него чисты и безупречны, а так не бывает. Воронин знал по опыту. У каждого свой скелет в шкафу имеется. Только вот шкафы эти были наглухо заперты, и помогать их открыть участковый не собирался.
Может, потому что сам жил в этом тихом милом месте и не хотел никакой нездоровой суеты с соседями?
– Это я к тому, что искать убийцу девушки вам надо в другом месте.
– Мы разберемся, где нам искать, лейтенант, – насупился Сергей.
Ткнув пальцем в план поселка, который участковый с таким усердием изучал, он спросил:
– Что, прямо нет ни у кого ни единой судимости?
– Нет. – Участковый откинулся на спинку стула и глянул победно.
– И ни одного привода?
– Нет.
– Даже в юности и отрочестве?
– Вот ты хватил, Сергей! – фыркнул участковый и потыкал пальцем в план. – Здесь люди в основном пожилые. Их юность и отрочество остались в бумажных архивах. Предлагаешь их поднять? В наших современных базах, повторюсь, никто не засветился.
– А родственники?
– Что родственники? – нахмурился тот.
– Родственники у пожилых людей имеются? Дети, племянники, внуки? Те, кто с нехорошей историей? Скажи еще, что ты про них ничего не знаешь, Леша! Не поверю. Ты, прежде чем самому здесь поселиться и детей своих поселить, наверняка каждого рассмотрел под микроскопом.
Участковый поскучнел, пошамкал губами, как старик, и нехотя полез в верхний ящик стола. Он достал пухлую тетрадь с потрепанной обложкой, полистал ее и принялся зачитывать:
– Ильинов Станислав Сергеевич, тридцать лет от роду. Живет один, ведет себя скромно, тихо. Деньгами не сорит, а они у него имеются в неограниченном, по моим данным, количестве.
– Откуда богатство? – поинтересовался Сергей, хотя уже знал, что состояние Ильинов унаследовал.
– Отец оставил ему свой бизнес в наследство, ну и все, что не успел потратить. А это очень-очень-очень много, поверь. Старик какую-то там строчку занимал среди самых обеспеченных людей страны. Не последнюю! – Леша перевернул потрепанную страницу пухлой тетради. – Умер миллиардер на рабочем месте, прямо за своим столом: инфаркт. Сын его на тот момент был далеко, поэтому заподозрить его в смерти отца не вышло.
– А пытались?
– А как же! – не без удовольствия заметил Леша, сцепил пальцы в замок и уложил их на тетрадный лист, исписанный мелким неразборчивым почерком. – Сын с отцом не ладили. Тот забрал Стаса у матери еще ребенком, свиданиям препятствовал. В итоге женщина умерла от голода.
– От голода?! – ахнул Сергей и поежился. – Я правильно понял: бывшая жена миллиардера умерла от голода?
– Правильно, правильно, товарищ старший лейтенант, – покивал участковый. – Но мальчишка будто и не отреагировал вовсе. Папаша его даже по врачам таскал: боялся, что у парня сдвиг случился. Нет, все в норме. Просто он… Абстрагировался, как сказали бы сегодня. Не нашли доктора никаких отклонений. Но отношения сына и отца до конца его дней оставались натянутыми. Вежливыми, но натянутыми. Став наследником, Станислав продал все активы отца, включая его бизнес, дом, квартиры, яхты и прочее. Удачно… Очень удачно вложился. И живет себе безбедно. Тихо и безбедно.
Сережа тронул кончиком пальца фурункул за левым ухом. Тот пока не болел, но грозил перерасти в серьезную проблему, если он вовремя не обратится к врачу. Его девушка сегодня утром так и сказала: будут проблемы.
А тут и без фурункула проблем хоть отбавляй.
Тихо он живет – Ильинов Станислав Сергеевич! Кто знает, что за фасадом этого благополучия скрывается? Может, детская травма, так и не диагностированная докторами, сидит где-то глубоко-глубоко, а потом – бац, выскакивает наружу. И идет Ильинов убивать.
– Тихо живет, значит, – проговорил он вслух и задумался. – Что еще за ним есть? То, что кажется тебе странным, Леша? Я же вижу, что-то есть. Твоя пухлая тетрадочка хранит много тайн, не так ли? Досье на каждого, да?
Участковый покраснел до кончиков ушей и накрыл тетрадку локтями. Это его личное – дал он понять.
– Странное… – произнес он, покусывая губы. – Ну, то, что женщин у него нет, мне кажется странным. И мужчин, кстати, тоже. Красивый парень, спортивный, а отношений сторонится. Это раз.
– А два?
– А два ты уже знаешь, товарищ старший лейтенант. Он очень любит ночами гонять на снегоходе. Ночами! По нашим местам днем можно шею сломать, на корягу наскочив, а он ночью ездит. Что с кровью на следах от снегохода? Установили, кому она принадлежит?
Шустрый какой! Воронин покосился на него с раздражением. Праздничные дни! Кто в лабораториях сидит?
– Пока нет. Но это не кровь жертвы, совершенно точно. Группа совпала, но потом установили, что она принадлежит мужчине, а не женщине. Сейчас кровь в лаборатории на анализе. По тесту ДНК будут устанавливать ее принадлежность Ильинову. Но…
– Но что? – вытянул шею Леша.
– Но это мало что даст. Даже если это его кровь, и что? Катался, цепь забарахлила. Пытался исправить, поранился. Так он говорит. Хотя и не помнит, каким маршрутом катался в ночь, предшествующую убийству девушки. А ночь, когда ее тело доставили в парк, будто бы провел дома. Что на него есть еще интересного в твоем талмуде?
– Да ничего больше. Родственников у него нет. Если и есть дальние, он с ними родства не водит. В поселке не было посторонних, кто мог бы постучаться в его дом.
Сергей достал свой крохотный блокнотик и сделал в нем пометки маленькой шариковой ручкой: четыре дополнительных вопросительных знака рядом с фамилией Ильинова – плюс к одному имеющемуся. Да, этот человек по-прежнему вызывал у него подозрения. И чем больше он узнавал о нем, тем больше сомневался.
– А что о его детстве? О раннем детстве, когда он еще жил с матерью, ничего не известно? – спросил он, убирая блокнотик в задний карман джинсов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: