Напрасная жертва

– Я изменил ее положение с бесправного голема на статус будущей супруги, отказавшись от выбранной Богиней суженой! Позволял ей вести себя так, как никому и никогда прежде! – взвился деспот. – Это называется «давление»? Отсутствие контроля? Или недоверие?

– Ты ни о чем ее не спрашивал. Ставил перед фактом. Сделав одному тебе понятные умозаключения, требовал каких-то ответов.

– Глупо с ее стороны было ожидать от меня иного. Эдна умная, принимает это и понимает.

По крайней мере, он был в этом уверен до последнего времени.

– Тогда – интимные проблемы или сексуальная неудовлетворенность, – криво ухмыльнулся асраи, отдавая себе отчет, как рискует. Но если архонт упрямо отвергает самое очевидное, то почему не подразнить его?

– У нас долбаная моногамия, идиот! – моментально нависнув над ним, заорал Грегордиан. – Нет никого более сверхудовлетворенного, чем моя единственная женщина!

– Тоже верно. Но, в конце концов, это может быть что угодно, мой архонт! Мы мужчины, и нам никак точно не узнать, что творится в голове у этих странных созданий противоположного пола.

– Ты сейчас не помогаешь! – обвинительно ткнул рукой в него деспот.

– А разве я обещал это сделать?

– Алево, не забывайся!

– Я просто пытаюсь размышлять логично и отстраненно. – С долгим вздохом асраи тяжело опустился в кресло. – Побег Эдны за несколько часов до обряда больше всего похож на некий ультиматум.

– Ультиматум? Мне? – от недоумения Грегордиан даже злиться перестал.

– Больше некому.

– Тогда в этом нет никакой проклятой логики! Ультиматум следует озвучивать четко и ясно, а не оставлять меня ломать над этим голову!

– Как часто ты и в самом деле готов был услышать ее? – асраи вытянул свои длинные ноги, пристраиваясь поудобнее.

– В последнее время – всегда! – вернулся к протаптыванию пола деспот.

– Поставить в известность о чем-либо, отвергнуть все возражения, вынуждая принять все как данность и вдогонку затрахать до разжижения мозга для закрепления результата – это не совсем похоже на процесс адекватного диалога, – перечислил мужчина и выдохнул откровенно утомленно. – Хотя, конечно, ты тут архонт и в своем праве поступать как вздумается.

– Алево, ты, вообще, на чьей стороне? – угрожающе уставился на него Грегордиан.

– А разве есть варианты?

– Мне начинает казаться, что да! Вместо того чтобы сказать что-то дельное, ты опять сворачиваешь мне мозг этими человеческими психоштучками!

– Самым дельным для меня в такой ситуации было бы сменить столь проблемную любовницу на другую. Но это решение не для тебя, мой архонт. Остается одно – ты должен убедить упрямую женщину в том, что можешь слышать ее и принимать во внимание мнение не от случая к случаю, а всегда. И тогда, возможно, из вашего слияния и выйдет что-то, кроме вечного противостояния.

– Если ты забыл, то напомню. Ее тут нет! – едко заметил Грегордиан. – Для того чтобы поговорить, нужно ее сначала найти и притащить обратно! И почему-то мне кажется, что какое-то время после этого именно она не будет готова меня слушать!

Перспектива нового раунда одностороннего общения через долбаного Бархата заранее бесила деспота. А ведь Эдна как пить дать ею воспользуется! Восхитительная, до зубовного скрежета желанная, коварная манипуляторша!

– Есть у меня один трофей, валявшийся до сих пор без дела, который может оказаться теперь весьма полезен, – сверкнул хитрыми зелеными глазами Алево и поднялся. – Самому интересно, что из этого выйдет.

Часть вторая. Свобода?

Глава 6

Отдышавшись и со стоном усевшись, я огляделась по сторонам. Судя по всему, далеко не мягкая посадка произошла где-то посреди фейри-джунглей, ведь перед падением мы какое-то время летели над сплошной зеленью. Учитывая драконью гиперскорость, мы могли углубиться в здешний лес на многие километры. В любом случае ни малейшего понятия, где мы находимся и покинули ли владения Грегордиана, у меня не было. Как и о том, что за чудища любого размера могут выскочить из непроходимых, на первый взгляд, зарослей вокруг и каким способом захотят нас сожрать.

– Эдна, ты жива? – Илва прокашлялась в нескольких метрах от меня, и, реагируя на ее голос даже в бессознательном состоянии, дракон глухо заворчал и дернул здоровым крылом, едва не угробив меня.

– Относительно! – ответила я, отползая от беспокойного громадного раненого и в то же время пытаясь держаться подальше от ближайших кустов, где вполне могла сидеть какая-нибудь желающая прикончить меня фейри-хрень.

– Почему Раффис не обращается? – спросила я, глядя на то, как Илва бесстрашно обошла своего дракона и с натугой вытащила из раны так и торчавший там клинок Алево.

– Наверное, не может, – пожала плечами девушка. – Если ты думаешь, что я очень хорошо разбираюсь в драконах, то вынуждена тебя разочаровать. Скорее всего, когда ты без сознания, безопаснее находиться в драконьей форме, нежели в человеческой. Для него безопаснее.

– Что ты хочешь сказать?

– То, что его здоровенная туша на единственной поляне посреди леса – прекрасный ориентир, позволяющий легко найти нас, – нахмурилась девушка, явно что-то решая для себя.

– Не могу не согласиться. Но не можем же мы бросить его тут одного?

– Знаешь, еще совсем недавно я бы даже дважды не подумала. Никто не имеет значения, кроме тебя самой и твоих интересов. – Илва метнула на меня откровенно раздраженный и даже осуждающий взгляд сквозь шейные шипы Раффиса, напоминающие сейчас устрашающего вида разделяющий нас забор. – Но с твоим появлением, после всех разговоров и наблюдения за твоим странным поведением меня стали посещать несвойственные мысли. И прямо сейчас я действительно осознаю, что не могу уйти и бросить этого дракона. Не представляешь, как это злит и обескураживает. Но я стараюсь найти собственному нелогичному поведению практическое обоснование.

– И как, получается?

– Стараюсь убедить себя в том, что наличие столь сильного и преданного защитника, каким является Раффис, когда здоров, оправдывает тот риск, которому мы подвергаемся, оставшись рядом с ним.

– К тому же драконы летают в разы быстрее фоетов, и нас не могут найти так уж быстро, – добавила я свои «пять копеек», потому как в самом деле: уйти и оставить раненого дракона одного, спасая свои шкуры (пока в переносном смысле), тогда как он, не сомневаясь, уже пожертвовал целостностью своей ради нас – это нечестно и не по-людски. Ладно, я тут была лишь балластом, и рисковал он ради своей единственной, но нынешнего положения вещей это никак не меняло. А может, еще все дело в том, что сделать этот шаг – перейти в мир Младших – казалось мне чем-то пугающе окончательным, и теперь, когда горячка после побега стала отпускать, что-то внутри малодушненько заныло, что к такому я вовсе не готова. Еще денек, хотя бы несколько часов, и тогда конечно…

– И это тоже. – Илва быстро вернула себе обычное самообладание и стала рыться в своей котомке с сюрпризами. – К тому же, пока мы держимся рядом с ним, никакие хищники нам не страшны. Вряд ли найдутся среди них настолько ненормальные, чтобы рискнуть приблизиться к дракону. Но с выздоровлением нам придется его поторопить.

Отыскав в тайных глубинах какой-то мешочек, Илва позвала меня:

– Эдна, иди сюда, нужно остановить ему кровь и укрыть раны.

Укрыть? Интересное определение повязки. Я осторожно и с запасом расстояния обошла здоровенную рогатую морду – мои ноги обдало необычайно горячим дыханием дракона – и встала туда, куда кивнула Илва. Господи, а Алево постарался на славу, просто как какой-то чертов мясник… Хотя думать о нем плохо, даже глядя на эти жуткие повреждения, у меня не выходило. Как, впрочем, и представить, как можно перевязать ранения такой площади. Тут целые простыни нужны, никак не меньше!

– Держи это и понемногу, струйкой сыпь мне на руки, Эдна. – Вручила мне Илва тот самый увесистый замшевый мешочек с завязками.

Я развязала тонкий шнурок и заглянула внутрь, чтобы увидеть очередной порошок, на этот раз грязно-белого цвета.

– Не вздумай вдохнуть! – строго предупредила меня Илва. – Откачивать тебя мне нечем! Давай, не медли, время дорого!

Она сложила ладони лодочкой прямо над ближайшим глубоким, длинным, кровоточащим порезом и кивнула мне. Отстранившись на всякий случай подальше, я стала потихоньку сыпать порошок, а она экономно и аккуратно распределяла его по всей поверхности раны. Едва коснувшись крови, белая субстанция сначала шла голубоватыми мутными пузырями, а потом быстро приобретала консистенцию очень густого желе, которое прямо на глазах покрывало больное место сплошной пленкой, при этом заметно стягивая края раны и буквально запечатывая ее. Эффект просто потрясающий.

– Выходит, ты умеешь не только усыплять и травить, защищаясь, но и лечить, – пробормотала я, завороженная процессом.

– Умею, – не отвлекаясь, подтвердила девушка. – Вот только, когда вокруг одни фейри, этот навык выглядит бессмысленным и способным вызвать у них лишь насмешку.

Да уж, отношению к медицине в этом мире я уже успела стать свидетельницей. Интересно, если бы Илва вмешалась в ситуацию с Ерином, то, может, мне и не пришлось бы ощутить себя спиралью в лампочке накаливания, готовой лопнуть от чрезмерного скачка напряжения. Все же стоит как-то менять это категоричное отношение к лечению здесь. Что это за идеология – или выжил, или умер? Тем более что, оказывается, методы повысить шансы существуют. О-па! Стоп, Аня! Ты о чем сейчас? Мы уходим из этого чертова мира Старших, помнишь? Уходим, а не пытаемся изменить его к лучшему!

– Если фейри так к этому относятся, то почему этот… не помню, как называла, учил тебя целительству? – пробурчала я, немного ошарашенная непроизвольным поворотом собственных мыслей.