Фехтовальщица

Фехтовальщица
Галина Владимировна Врублевская

История о том, как женщина, увидев своего первого мужчину через много-много лет, не знала, как заговорить с ним.

Галина Врублевская

Фехтовальщица

Выйдя из метро, я свернула в сторону парка. Весна! Зеленоватая дымка над кронами деревьев, робкая трава на газоне, прозрачность воздуха пробуждали во мне беспричинное счастье. Хотя и повод для радости имелся: быстро решив рабочие дела в сторонней организации, не стала возвращаться в свой душный офис, а махнула сюда, на чудный зеленый остров среди пыльного города – вырвалась на свободу! За розоватыми стеклами солнечных очков мир выглядел уютно-спокойным. Шла не спеша, рассеянно поглядывая вокруг. И вдруг на центральной аллее мои глаза наткнулись на яркую афишу, приклеенную к отдельно стоящему стенду. Прочитав текст, застыла в оцепенении, и тут же поняла, что прогулка отменяется.

Пока перечитывала объявление второй раз, в голове выстраивалась цепочка предзнаменований. Все замеченные по дороге сюда случайные эпизоды обретали смысл.

Так, в вагоне метро меня задела длинным цилиндрическим футляром девушка, по виду, студентка. Она извинилась, а я отошла подальше, вспомнив, что в похожей трубе и сама когда-то возила в институт чертежи курсовых проектов. Всколыхнулись в груди тревоги перед защитой и волны радости от вожделенного «зачтено». И взгрустнулось оттого, что среди вороха моих документов давно нет зачетной книжки, зато вот-вот появится пенсионная. От чертежного тубуса мысли перекинулись к еще одному длинномерному предмету, с ним мне тоже приходилось ездить в транспорте. Я возила рапиру в спортивном мешке, похожем на футляр гитары – многие так и думали, что везу музыкальный инструмент.

Взойдя на эскалатор, я почти успела забыть девушку с тубусом и свои мысли о студенческой поре, пока не заметила ступенькой выше юную пару. Они целовались. Приподнятые широкие плечи парня заслоняли от меня лицо его подружки, так что невольно мой взгляд застрял на его затылке, на смешном рыжеватом завитке над шеей. Студенческие артефакты, пробужденные только что в вагоне, потянули дальше в глубины памяти. Уже эскалаторная лента сложилась площадкой и убежала из-под ног, вытолкнув меня в вестибюль. Уже потерялась из виду влюбленная пара, а мысли продолжали кружение, спиралью устремляясь к единственной точке из прошлого, где маячил перед глазами такой же пшеничный завиток на затылке любимого.

В ту весну я оканчивала школу, но посещала спортзал университета, тренируясь вместе со студентами в секции фехтования. Проводила в спортзале многие часы: и не ради спортивных достижений, а сгорая от безответной влюбленности в тренера. Поначалу он не выделял меня из группы учениц. Но однажды плотина дала трещину.

Мы уходили из спортзала вдвоем, я специально задержалась в раздевалке, чтобы оказаться последней. Шли плечом к плечу гулким, пустынным коридором. Спускались полутемной лестницей, ведущей к запасному выходу, потому что парадные двери ввиду позднего времени были закрыты. Разговор замирал, удлинялись паузы, а среди вязи слов уже слышались безмолвные мотивы. На площадке «черной лестницы» мы остановились. Бросили на каменный пол, как по команде, наши фехтовальные сумки, похожие на чехлы с гитарой, и губы наши встретились. Этот поцелуй запечатлелся волшебным чудом в том быстротечном романе.

История длилась лишь одну весну – последнюю весну моей школьной жизни. Игорь, так звали моего тренера, открывал мне большой и радостный мир спорта. До того, как остановить свой выбор на фехтовании, он занимался пятиборьем: бегал, стрелял, и плавал, и скакал на лошади. И хотя уже оставил активные тренировки, продолжал интересоваться этими видами спорта, как болельщик. Мне довелось побывать вместе с ним и на балконе бассейна, и в спортивном тире, и на трибунах ипподрома. Если соревнования заканчивались поздно, он провожал меня до дома, и снова целовал. Я пребывала в уверенности, что он тоже меня любит, хотя наши отношения балансировали на грани целомудрия.