Она. Девушка с побережья

– Хулио, – уточнила внучка.

– Да, Хулио, рожденный в июле.

– Нет, бабушка, с чего ты взяла?

– Эрнандесы принесли много горя этому дому! Я чую его здесь, – она подошла ближе к шкафу и Флоренсия сглотнула от страха, а затем, представив, что сейчас чувствует Хулио, рассмеялась что есть мочи.

– Ты смеешься над старушкой, а ведь у меня есть для тебя история и я расскажу тебе ее в один день.

– Я верю тебе, бабуля, – Флоренсия пристально посмотрела на бабушку, стараясь поймать след былой любви, – Но смеюсь я, потому что никогда в моей спальне не будет Эрнандеса! Бабуля, я его ненавижу! От одного его вида уже хочется бежать, не то, что приводить его сюда, – она ждала, нет, она не собиралась раскрывать Хулио, она хотела, чтобы он сам себя раскрыл. Видеть, как он злится – вот, что доставляло ей несравненное ни с чем удовольствие.

– Это правильно! – Элеонора направилась к двери и уже выходила, как взгляд ее упал на цветы на кровати, – Откуда цветы? – удивилась она.

– Это Ферни принес, – соврала Флоренсия, – Еще вчера, забыла в вазу положить.

– Фернандо отличный парень, дорогая, именно такой тебе и нужен, – она поцеловала внучку в лоб и довольная вышла из комнаты.

Флоренсия заперла дверь изнутри. Хулио с шумом распахнул дверь, вырываясь из цветочного рая ее аромата, в котором он оказался. Они молча посмотрели друг на друга. Он потянулся за своей футболкой и хотел ее надеть, но ее рука остановила его. Она взяла футболку в руку и спрятала за спиной.

– Обиделся на меня? – улыбнулась своей очаровательной улыбкой Флоренсия.

– Нет, – буркнул он и подошел к ней ближе.

– Я же вижу, что да, – она провела рукой по его груди и неожиданно для себя поцеловала ее. Он поймал ее испуганный взгляд и нежно поцеловал в губы.

– Флоренсия, ты маленькая дурочка.

– А ты надутый идиот, Хулио.

Их губы слились в сладком поцелуе, который, однако, длился недолго. В дверь опять постучали, выругавшись, Хулио поспешил обратно в свое укрытие.

– Флор, это мама! – послышался голос за дверью, – Почему ты запираешься? – удивилась она.

– Проходи, мам, кажется, сегодня у меня утро посещений.

– Хотела спросить, пойдешь с нами на прогулку, я, бабушка и Лус собираемся на выставку скульптур?

– Ты же знаешь, как я не люблю эти застывшие образы, мама, ты сказала Лус? – Флоренсия сдвинула брови.

– Лус пойдет с нами, ей нравится искусство.

– Конечно, нравится! А вот мне не нравится она! – вскипела Флор, – И почему ты проводишь с ней так много времени, мама?

– Она дочь моего друга, Флоренсия, с которым ты проводишь не меньше времени, – ответила спокойно Антония.

– Мне нравится общество сеньора Равиолы, он меня понимает.

– Так же и мне нравится общество Лус.

– Но твоя дочь я, а не она! – не унималась Флоренсия.

– Но, Флор, мне бы так хотелось, чтобы вы подружились!

– Этого не будет никогда!

Антония немного поникла, Флор это заметила и, улыбнувшись, обняла мать.

– Ладно, если хочешь, дружи с ней, только меня не заставляй, – сказала, улыбнувшись, она.

– Мир? – улыбнулась Антония, – Если бы ты только знала, моя девочка, как сильно я люблю тебя! – она обняла дочь и в этот момент увидела скомканную футболку у кровати на полу.

Отпустив Флоренсию, она взяла ее в руку и непонимающе посмотрела на дочь. Флоренсия лишь пожала плечами. Антония направилась прямо к шкафу, и каково было ее удивление, когда раскрыв его дверцы, она увидела там полуобнаженного Хулио.

– Не открывай их, мама! – пыталась остановить ее Флоренсия, но все уже свершилось.

– Доброе утро, сеньора Антония, – улыбнулся Хулио, и мигом выйдя из шкафа, натянул, наконец-то, на себя футболку.

– Ты пробыл здесь всю ночь? – решила выяснить главное Антония, утро начиналось очень необычно.

– Нет, мама он пришел только сейчас! – развела руками Флоренсия.

Антония облегченно вздохнула. Она не говорила о первом сексе с дочерью, считая ее еще маленькой, но полуобнаженный парень в шкафу наводил на самые страшные мысли.

– Зачем ты пришел? – также спокойно спросила Антония.

– Чтобы подарить мне цветы! – Флоренсия указала на букет.

И в этот момент Антония поняла, какие чувства связывали этих двоих. Она еле сдерживала слезы, ведь ее дочь и сын Гильермо любили друг друга. Самой первой, искренней и чистой любовью. Он продолжал виновато смотреть на Антонию, и ей стало его немного жалко. Он был похож на отца, но это был не Гильермо, был похож на деда, но это был не дон Антонио, перед ней стоял Хулио – сын Мануэлы, ее любимой доброй подруги. Прошлое должно отступить.