Лев и Солнце

– Хорошо! Сделаю все, что смогу… и не смогу тоже! – ответил он.

– Я побежала! Пока!

– Спокойной ночи! – попрощался Рудик и положил трубку.

Глава 1.8

Прошла неделя, как Рудик Авшалумов жил в Ростове-на-Дону. За это время он успел немного освоится и начал привыкать к новому месту. Его единственным другом оставался Вагаршак, которого все называли Ваго. Также Рудик успел ближе познакомиться с Аликом, который жил напротив дома бабушки.

Он ежедневно ходил по городу, выясняя, кто и что из себя представляет, кто чем занимается и где можно заработать деньги. Перспектив пока не предвиделось. Местные жители в основном торговали на рынке Нахичевани, используя свои дома в качестве складов. Многие занимались ювелирными изделиями. Были, конечно, и рабочие. Самым крупным в городе был завод «Ростсельмаш», где производили комбайны, но жители Нахичевани на «Ростсельмаше» не работали. Если они и трудились на производстве, то на Ростовском комбинате шампанских вин, где делали знаменитое «Советское шампанское» и «Цимлянское игристое». Правда, с развалом СССР производства стали затухать. Инвестиций от государства не было, а приватизация до Ростова пока еще не дошла.

Рудик, понятное дело, не видел себя в качестве простого рабочего, пусть даже с возможностью хорошо приварить путем воровства. Ему нужно было что-то крупное, глобальное! Он жаждал рискнуть, но получить в случае успеха много. И не только денег. Он хотел заработать авторитет.

За неделю он узнал, что в Ростове полно криминальных группировок и полукриминальных кланов. Группировки русских орудовали в городе, но в Нахичевань не лезли. Тут все держалось на иерархии, а воровской кодекс был вроде Библии. Тем более что кругом были армянские поселки, включая самый большой из них, Чалтыр, и в случае надобности уже через час городским собратьям могли прислать на подмогу молодых бойцов.

В Нахичевани самой влиятельной была семья Самарян. Три брата, три мастера классической борьбы объединили вокруг себя большое количество спортсменов. В основном они занимались бизнесом, но также участвовали в различных криминальных схемах, посещали сходки и бывали на разборках. Сфера влияния братьев Самарян росла, и их люди уже мелькали во многих районах города, беря под свой контроль магазины, рестораны и частные фирмы. При этом они помогали тем, кто попал в беду, жертвовали деньги на церковь, поддерживали спорт и выделяли солидные суммы детским домам. Самаряны никогда не поступали жестоко, старались быть справедливыми, и это у них получалось, за что простые люди братьев и уважали. Конечно, кроме них было много других сообществ, но такой организации и порядка, как у братьев Самарян, не смог достичь никто.

В Ростове традиционно проживало много авторитетов и воров в законе. Эти люди держались особняком, не имели дел с рэкетом и не собирали вокруг себя боевиков. Авторитет или вор в законе мог решить все одним разговором, без применения силы. В этом и заключался их талант. Они со всеми дружили и за решение каких-то вопросов получали «грев» от тех, кто к ним обращался. Чаще деньгами, но также домами, машинами и многим другим.

По вечерам негласные хозяева Ростова любили собираться на левом берегу Дона, где располагались рестораны, кафе, пансионаты и базы отдыха.

Вечером 17 июля 1993 года Рудик, Ваго и Алик шагали по Большой Садовой мимо парка имени Горького в сторону Нахичевани. Время было около девяти вечера, народу на улице поубавилось. Ребята шли не спеша, со смехом обсуждая, как час назад познакомились с тремя симпатичными девчонками. Ваго тут сыграл главную роль, и друзья подкалывали его, называя Аленом Делоном, что льстило его самолюбию.

Проходя мимо гостиницы «Интурист», они столкнулись с группой крепких парней, сопровождающих худощавого мужика лет сорока в клетчатой кепке. Бесцеремонно растолкав ребят плечами, компания – всего их было пятеро – двинулась дальше.

– Эй, аккуратней ходите! – крикнул Рудик.

Двое тут же обернулись, мужик в кепке, сверкнув золотым зубом, злобно воскликнул:

– Хлебало закрой!

– Я тебе его сейчас закрою! – без тени страха ответил Рудик.

Парни мигом остановились, развернулись и с удивлением уставились на Рудика. Ваго и Алик подвинулись ближе к приятелю, всем своим видом показывая, что они готовы к схватке, пусть им этого и не хотелось. Ясно, что силы были неравны. Качки из криминальных кругов, как пить дать с ножами, им ничего не стоило на раз-два-три положить всех. Но Рудик никогда не отличался ни сдержанностью, ни тем более трусостью. Загораясь, он не мог трезво оценить ситуацию и готов был броситься на обидчиков в одиночку.

Фиксатый вразвалочку подошел к Рудику и процедил сквозь зубы:

– Я не ослышался, сосунок? Ты это мне сказал?

– Ну, если ты не глухой, смысла нет повторять, – дерзко ответил парень. – Тебе, тебе, кому же.

Качки оторопели, а фиксатый с нехорошей улыбкой посмотрел на друзей Рудика:

– Вы тут все самоубийцы? Или только он? С чего такая смелость?

– Мы не самоубийцы, – ответил Ваго. – Но если надо, будем стоять с другом до конца!

– Ты знаешь, кто я? – прищурившись, спросил фиксатый у Рудика.

– С чего я должен знать? – пожал плечами парень. – Ты что, кинозвезда?

– Я, допустим, знаю, кто вы, – внезапно заявил Алик. – А он не местный… он недавно приехал.

– А… – повернулся к нему фиксатый. – То есть думаешь, как его отмазать?

– А что меня отмазывать? – возмутился Рудик. – Ты себя отмажь! Хочешь отношения выяснить, давай как мужчины отойдем вдвоем и разберемся…

Ваго незаметно дернул его за руку, показывая глазами, что не стоит этого делать. Но слова уже были сказаны, и фиксатый, пораженный дерзостью, посмотрел на своих сопровождающих:

– Что за идиот! Впервые такого вижу!

В долю секунды в руках у него блеснул нож, однако Ваго успел схватить бандита за локоть. Драчка была неминуема, но тут всех остановил громкий окрик со стороны:

– Ша! А ну хватит!

На тротуаре стоял высокий красивый большеносый мужчина в дорогом белом костюме. Русые волосы аккуратно зачесаны назад, одну руку он держал в кармане брюк, во второй была сигарета. Из-под расстегнутой на три верхние пуговицы рубашки виднелась толстая золотая цепь, на которой висел массивный крест, украшенный драгоценными камнями. Хотя на вид ему было не больше тридцати лет, за ним чувствовались сила и власть.

Он повелительным жестом махнул рукой и осуждающе произнес:

– Вы что тут устроили? На улице прямо!

Фиксатый, как оказалось, был с ним знаком. Он опустил нож и криво ухмыльнулся:

– Что? Будешь мазу сейчас за своих тянуть? Профессор! Да они беспредельщики! Не уважают старших.

Мужчина бегло окинул взглядом ребят и с беспристрастным выражением лица сказал:

– Оставь их в покое, Фикса. Они же детвора. На кого ты с финкой кинулся? Сам как беспредельщик себя ведешь…

– Но он должен ответить! – крикнул фиксатый и замахнулся ножом, пытаясь полоснуть по лицу Рудика.

Но мужчина ловко перехватил его руку.

– Тормози, говорю! Что ты тут устроил? – хмуро сказал он фиксатому.

Качки все это время даже не шевелились. Было видно, что они не собираются идти против заступившегося за ребят мужчины. К тому же от дверей «Интуриста» скорым шагом к ним направлялись несколько человек. Один из них, неуловимо похожий на русоволосого, только темнее и старше него, крикнул:

– Цо! Ми зарге![20 - Не бей его! (армянск.).]

Фикса заволновался. Мужчина отпустил его руку и спокойно произнес:

– Иди своей дорогой, Фикса! Считай, что ничего не было!

Фиксатый со злобой окинул взглядом Рудика и вместе со своим друзьям поспешил удалиться. Мужчины, вышедшие из «Интуриста», о чем-то громко заговорили на армянском с Ваго и Аликом. Скорее всего, ругали их.

Красавчик в белом костюме продолжал спокойно стоять, не выражая никаких эмоций. К нему подошел похожий на него мужчина (он был одет в простые черные брюки и такого же цвета футболку) и спросил:

– Инча эhэль, Артур?[21 - Что случилось, Артур? (армянск.).]