Генные манипуляции: теория заговора

Генные манипуляции: теория заговора
Гарланд Новак

Зачем это есть?
Многие никогда не слышали о традиционных формах скрещивания и даже не подозревают о том, что каждый день едят фрукты и овощи, полученные путём гибридизации. Реальность нашей современной продовольственной системы такова, что довольно сложно определить, где заканчивается природа и начинается наука.

Эта книга – повествование о спорах, мифах и правде вокруг трансгенных продуктов, ставших неотъемлемой частью нашей жизни, об их производстве и распространении, роли в сельском хозяйстве и экономике. В чем польза и вред ГМО? Каковы отдаленные последствия употребления генномодифицированных продуктов человеком? Почему трансгенные продукты признаются наукой, но в целом обществом не одобряются? Какое будущее ждет эти продукты? А вдруг трансгенные культуры тайно проберутся внутрь традиционных зерновых всходов, и начнется генетический дрейф?! Рассмотрением этих будоражащих вопросов задался автор книги. Она будет интересна всем, кому любопытно узнать, как производятся ГМ-продукты, кому принадлежат права на их использование, какова их связь с экологией, роль в сельском хозяйстве, доля на мировом рынке и каковым в этой связи представляется будущее мировой продовольственной системы.

Гарланд Новак

Генные манипуляции: теория заговора

© Novak G., 2017

© Виролайнен Е., перевод на русский язык, 2017

© «Страта», 2017

* * *

Что для одного – еда, для другого – яд.

    Тит Лукреций Кар (99–55 гг. до н. э.)

Учитывая то, что мы живём с химическими веществами бок о бок, потребляем их с едой и водой, нам не помешало бы узнать о них больше; а именно узнать их происхождение, природу – и воздействие, которое они могут оказывать на организм.

    Рейчел Карсон, «Безмолвная весна» (1962 г.)

Введение

Роль ГМО в современной жизни

Жан Антельм Брийя-Саварен – французский философ, кулинар, юрист, экономист, политический деятель и автор знаменитого трактата «Физиология вкуса», в 1825 году точно заметил: «Скажи мне, что ты ешь, я скажу, кто ты». Позднее Альфред Нойман, персонаж американского сатирического журнала Mad, повествовал: «В мире, где мы живём, лимонад производится из искусственных ароматизаторов, в то время как средство для полирования мебели изготавливают из настоящих лимонов». В таком случае возникает резонный вопрос: если то, что мы едим, ненатурально по своей природе, что же мы едим? И что съедаемая нами пища могла бы сказать о нас?

В XX веке три важнейших открытия и одна конференция положили начало современной биотехнологической промышленности.

В 1953 году журнал Nature опубликовал статью Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика, в которой было дано определение структуры молекулы ДНК и генетической информации, содержащейся во всех живых организмах на Земле, а также представлена двухспиральная модель – молекула, демонстрирующая, как генетический материал переходит от одного поколения к другому.

Позже, в 1973 году, Стэнли Коэн и Герберт Бойер стали первооткрывателями технологии получения рекомбинантной ДНК, которая позволяла переносить ДНК одной бактерии в ДНК другой. Это означало, что учёные смогли объединить генетический материал из нескольких источников для создания такой ДНК, которая по-другому не могла быть найдена в биологических организмах.

Затем, в 1975 году, Пол Берг стал инициатором созыва международной конференции, предметом обсуждения которой стали биотехнологии и молекулы рекомбинантной ДНК. Целью научного собрания стал поиск решений для устранения биологически опасных факторов, сопровождающих технологию создания рекомбинантной ДНК. В ходе конференции были установлены соответствующие стратегии для регулирования возможных рисков. Участники съезда также выделили ряд стандартов для генетических исследований, основанный на возможности возникновения в ходе экспериментов тех или иных нежелательных последствий. Учёные искали пути для того, чтобы сбалансировать свободу научного исследования с реальными последствиями новой технологии для мира.

Наконец, в 1983 году, тридцать лет спустя после открытия двойной спирали ДНК Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком, четыре научно-исследовательские группы, работающие независимо друг от друга, опубликовали сообщения об успешной транспортировке функциональных генов в клетки растений. Этот прорыв в потенциале науки дал резкий толчок целой серии разработок и попыток создать более совершенные технологии с участием рекомбинантной ДНК.

Последние тридцать лет ознаменовались громкими спорами и обсуждениями этих открытий. Биотехнологии прошли много впечатляющих этапов, так, в 1996 году было создано первое клонированное млекопитающее, ставшее генетической копией овцы донора, названной Долли, а также представлена первая дешифровка генома человека американским учёным Эриком Лэндером, опубликованная в статье журнала Nature в 2001 году. Клонирование, исследование стволовых клеток, манипулирование генами и генетические изменения, применяемые к продуктам, которые мы употребляем, – всего лишь некоторые из реалий сегодняшней жизни, которые оказывают непосредственное влияние на нас.

Нужно отдать должное австрийскому биологу Грегору Менделю, открытия которого стали первыми шагами к современной генетике. Сегодняшний прогресс во многом является логическим продолжением его первых опытов по скрещиванию растений, которые показали, что с помощью данного процесса можно получить растения с определёнными, очень желательными качествами. Фермеры занимались селекционным разведением растений – выведением новых сортов и гибридов сельскохозяйственных культур с целью повышения урожайности – на протяжении многих веков. Сегодня метод гибридизации включает в себя использование технологии генетической модификации для изменения генного состава растений. Таким образом, каждое последующее поколение растений может иметь десятки тысяч новых вариантов генов и, возможно, даже новые, которые отличаются от «генов-родителей».

Селекционеры пытаются скрестить благоприятные черты от «генов-родителей», однако часто потомство наследует, как правило, и плохие, и хорошие черты. Но ученые продолжают скрещивать растения снова и снова, стараясь выделить полученные положительные качества и свести к минимуму отрицательные. Иными словами, целью создателей является сохранить нужные им гены, одновременно вытеснив нежелательные.

В данной книге речь пойдёт о том, чем являются генетически модифицированные продукты на сегодняшний день, какую роль они играют в нашей жизни.

Книга разделена на главы, при этом информация о генномодифицированных продуктах представлена в форме разворачивающегося повествования – чтобы читатели могли отчётливо проследить взаимосвязь науки и понимания её общественностью в рамках предмета обсуждения.

В первой главе рассматривается сложная организация процесса производства и распределения продуктов питания во всём мире, представлен сложный комплекс региональных и международных взаимосвязей компаний в современной системе продовольствия. Отсюда мы увидим, кто контролирует производство и глобальное распределение пищевых продуктов, кто от этого страдает и какие последствия это может повлечь за собой для потребителей.

Во второй главе речь пойдёт о патентах на технологии генетической модификации. Даётся описание процесса владения интеллектуальной собственностью, в ходе которого практически все права доступа к продуктам питания контролируются всего лишь несколькими компаниями-монополистами. Третья глава повествует о том, что представляет собой маркировка генетически модифицированных продуктов. Безусловно, читателям будет интересно узнать о том, каким образом обозначаются продукты питания, лежащие на полках магазинов, всегда ли информация на упаковке несет в себе недвусмысленную информацию и что, в целом, скрывается за надписями на этикетках.

Четвёртая глава посвящена роли науки, открытиям и их нише, занимаемой в технологиях создания ГМО. Здесь рассмотрена заинтересованность различных сторон в результатах научных исследований и их противостояние. В пятой, заключительной главе автор рассуждает о будущем, которое ждёт ГМО и пищевую промышленность в целом, указывает на её несовершенства и предлагает возможные пути развития.

Книга поможет читателям осознать текущее положение дел в современной продовольственной системе, её ошибки, политику, которая ведётся в разных странах мира в отношении генетически модифицированных продуктов.

Понимание сути вопроса широкой аудиторией играет важную роль в улучшении нынешнего состояния продовольственной системы и при правильном внимательном подходе может привести к созданию продуктивной модели сельского хозяйства будущего.

Глава I

Иллюзия разнообразия: производство и распределение трансгенных продуктов

В своей книге Pet Food Politics Марион Нэстле, известный американский специалист по пищевой безопасности, рассказала читателям захватывающую историю о том, как всего несколько телефонных звонков от обеспокоенных фермеров вызвали величайший потребительский резонанс в истории Соединённых Штатов Америки и спровоцировали международный кризис в области безопасности импортируемых продуктов. В своей книге Нэстле проследила цепь поставок кормов с испорченным меланином для свиней и кур по всему миру. Проблема, которая поначалу касалась только домашних животных, вскоре привела к перелому, сигнализирующему об угрозе здоровью человека из-за неожиданно обнаруженных связей между кормами для сельскохозяйственных животных и продуктами для людей.

Одна из причин опасений, связанных с этими товарами, – выполнение страной-производителем законов, регламентирующих маркировку товаров. Несмотря на то, что эти этикетки стали обычным явлением для большей части продуктов, переработанные продукты питания, как правило, не имеют маркировки. Сложность этого вопроса присуща мировой интеграции продовольственного снабжения.

Например, недавнее исследование показало, что ингредиенты для привычной котлеты по-киевски, которую подают в ресторанах Дублина, изготавливаются в 53-х странах мира. В исследовании были использованы сведения об импорте и экспорте продуктов, взятые из базы данных Продовольственной сельскохозяйственной комиссии ООН, для того, чтобы составить диаграмму необыкновенно сложных цепочек, по которым транспортировались продукты.

Торговля продуктами питания включает в себя ряд существенных проблем. К одной из них относятся неизбежные проволочки в определении источников получения ингредиентов из-за путаницы в поставках продуктов торговым сетям; в результате, в случае заражения пищевых продуктов, чем дольше не будут найдены источники получения, тем большее количество людей окажется подвергнуто опасности.

Безусловно, многие страны по отдельности преуспели в вопросах предотвращения загрязнения и заражения пищевых продуктов, однако международная торговля больше способствовала распространению проблемы. Это повышает вероятность социальных, политических и экономических убытков, влекущих за собой последствия международного масштаба.

Ярким примером назревшей проблемы может послужить вспышка заболеваемости эшерихиозом, вызванная энтерогеморрагической кишечной палочкой E.coli в 2011 году, эпидемия была спровоцирована заражёнными побегами пажитника. Вспышка заболеваемости распространилась на 8 стран Европы и Северной Америки, жертвами с летальным исходом стали 53 человека. Эта вспышка стала причиной убытков на миллиард долларов, понесённых фермерами и работниками пищевой промышленности, и сотен миллионов выплат за оказание скорой медицинской помощи в 22 странах – членах Евросоюза. Приведённый пример говорит о том, что во взаимосвязанной торговой сети продуктов питания широта и строгость внутренних и международных норм контроля за безопасностью пищевых продуктов зависят от сотрудничества и координации правительственных и промышленных партнеров как внутри страны, так и на международном уровне.

Помимо изложенного, объединение агропромышленных фирм по всему миру привело к большей эффективности международных продаж. С одной стороны, кажется очевидным, что сельское хозяйство и химикаты, применяемые в нём, являются глобальной отраслью промышленности, но несмотря на это простые обыватели часто упускают из виду то, какой сложной и взаимосплетенной является система производства и распределения продуктов питания по всему миру. Эта система эффективно контролируется отдельным рядом компаний.

Основная схема такова: производство и распределение в продовольственной цепи начинается, когда такие одиозные компании, как Monsanto[1 - Транснациональная корпорация Monsanto – лидер по производству и продажам семян трансгенных культур. В США Monsanto контролирует 80 % рынка генномодифицированной кукурузы и 93 % рынка трансгенной сои. При этом компания ведет активное продвижение в сегменте обычных культур. По ряду оценок, на долю Monsanto приходится около 40 % от рынка семян традиционных культур в США и 20 % – во всем мире.], DuPont или Syngenta продают свои семена сельскохозяйственных культур фермерам, которые впоследствии сажают и выращивают их. Фермеры продают свой урожай зерновым элеваторам или обработчикам, таким крупным корпорациям, как, например, Archer Daniels Midland, Cargill или Bunge, у которых приобретают зерно производители продуктов питания, к примеру, Nestle и Kraft Foods. Те перерабатывают зерно и получают продукты, диапазон которых варьирует от хлеба до растительного масла, а они, в свою очередь, продаются уже крупным розничным сетям, в которых большинство людей из развитых стран покупает продукты питания.

В период с 1996 по 2012 г., по данным Международной службы оценки применения агробиотехнологий, общая площадь посевов генномодифицированных культур в мире выросла с 0 до 180 млн гектаров

Ещё один интересный пример объяснения схемы работы продовольственной системы был дан доктором Уильямом Хэффернаном совместно с его коллегами в университете штата Миссури, США, который сравнил систему обработки и распространения продовольственных товаров с песочными часами: песчинки в данном случае – сельскохозяйственные товары, произведенные на 570 млн ферм по всему миру, должны пройти через узкое горлышко песочных часов, то есть через несколько фирм, которые контролируют обработку товаров до того, как продукты распределятся миллиардам людей. Таким образом, конечные потребители генетически модифицированных пищевых продуктов не являются непосредственными прямыми покупателями у сельскохозяйственных биотехнологических фирм. Важно отметить, что контроль всей продовольственной системы всего несколькими компаниями – это правда, скрытая от большинства людей с целью создания иллюзии широты выбора на полках магазинов.

На каждом этапе глобализация в отрасли скорее чинит препоны, чем идет навстречу работникам сельского хозяйства. Строгие табу, наложенные на фермеров, можно рассмотреть на примере ограничений, связанных с приобретением семян, удобрений и других материалов, которые требуются фермерам постоянно. Они могут купить всё необходимое у любых семеноводов, но если хотят приобрести генетически модифицированные семена, устойчивые к пестицидам, им приходится покупать химикаты, поставляемые той же самой компанией.

Пестициды – сельскохозяйственные ядохимикаты, используемые для борьбы с сорняками, вредителями зерна, зернопродуктов и растений, были весьма прибыльным бизнесом на протяжении 1960–1970-х, но их продажи резко упали в 90-е годы. Объединения в отрасли начались в середине 1970-х, когда химическими корпорациями стали приобретаться мелкие компании, продающие семена. Тенденции «науки о живой природе» в 1990-е годы, когда компании пытались наладить взаимодействие между сельскохозяйственной отраслью и фармацевтическими исследованиями, не принесли значительной выгоды.

В 1980 году 75 % мировых продаж пестицидов находилось под контролем восемнадцати компаний: Bayer, Ciba-Geigy, Monsanto, Shell, ICI, Рон-Poulenc, BASF, Eli Lilly, DuPont, Hoechst, Stauffer, Dow, Union Carbide, American Cyanamid, FMC, Rohm & Haas, FBC и Kumiai.

К 1985 году их стало пятнадцать, а к 1990 году насчитывалось всего двенадцать: Ciba-Geigy, ICI, Bayer, Rhone-Poulenc, DuPont, DowElanco, Monsanto, Hoechst, BASF, Schering, Sandoz и Cyanamid. Трудности в продажах, увеличение расходов на исследования и международное регулирование способствовали объединениям и слияниям в отрасли, таким образом, на сегодняшний день остались лишь компании так называемой Большой шестёрки: Monsanto, DuPont Pioneer, Syngenta, Bayer, Dow и BASF. Большая шестёрка контролирует 75 % исследований частного сектора в селекции растений, 60 % коммерческого рынка семян и 76 % мировых сельскохозяйственных химических продаж.

Изучение корпоративной истории компании Monsanto служит ярким примером разного рода поглощений, слияний и альянсов, характерных для агробизнеса. В 1976 году Monsanto превратила применение глифосата – гербицида, использующегося для борьбы с сорняками, – в источник дохода, присвоив ему торговую марку Roundup.

В 1994 году рекомбинантный бычий соматотропин – пептидный гормон, зарегистрированный Monsanto под торговым названием Posilac, стал первым продуктом биотехнологии, которому удалось получить одобрение управляющих органов Соединенных Штатов Америки; позднее, в 2008 году, этот бизнес был продан компании Eli Lilly. История поглощений Monsanto началась в 1996 году с приобретения активов завода Agracetus, компании, которая изобрела первые соевые бобы с устойчивостью к гербициду Roundup, произведенному Monsanto, а также некоторые другие ГМ-культуры.