Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты

– Что за кольцо? Умоляю, Кристина, придите в себя.

– Золотое кольцо, которое он дал мне…

– Так это он вам вручил золотое кольцо?

– Да, и при этом добавил: «Я возвращаю вам свободу, Кристина, но с условием, что это кольцо всегда будет на вашем пальце. Пока оно у вас, вам не грозит никакая опасность и Эрик останется вашим другом. Но если вы с ним расстанетесь, горе вам, Кристина: Эрик сумеет отомстить!» Друг мой! Теперь кольцо пропало! Горе нам!

Они напрасно разыскивали в гримерной кольцо. Его нигде не было. Кристина никак не могла успокоиться.

– По-моему, когда я позволила вам поцеловать меня там, наверху, под лирой Аполлона, – дрожа, вспоминала она, – кольцо соскользнуло с пальца и упало вниз на мостовую. Как же теперь его найти? Какая страшная опасность грозит нам, Рауль! Ах! Надо скорее бежать!

– Бежать немедленно! – подтвердил Рауль.

Но она колебалась. Ему показалось, что сейчас она скажет «да». Однако ее светлые зрачки дрогнули, и девушка сказала:

– Нет! Завтра!

И она поспешно, в полном смятении, покинула его, продолжая на ходу ощупывать пальцы в надежде, что кольцо вот-вот обнаружится.

Что касается Рауля, он вернулся к себе, чрезвычайно озабоченный тем, что услышал от Кристины.

– Если только я не вырву ее из лап этого шарлатана, – сказал он громко, ложась в постель, – она погибнет. Но я ее спасу!

Он потушил лампу и в темноте вдруг поддался желанию заклеймить Эрика. Он трижды выкрикнул:

– Шарлатан! Шарлатан! Шарлатан!

Тут он внезапно приподнялся, опершись на локоть, и холодный пот выступил у него на висках. У подножия кровати вдруг высветились два глаза, подобно тлеющим уголькам. Они пристально воззрились на него в кромешной тьме.

Рауль не был трусом, и все-таки его сотрясала дрожь. Он протянул руку, неуверенно пошарил на ночном столике. Найдя коробок, он чиркнул спичкой. Горящие глаза исчезли. Ничуть не успокоенный, он подумал:

«Она мне сказала, что его глаза можно видеть только в темноте, они исчезли, но он сам, возможно, еще здесь».

Он встал, осторожно обошел комнату, обшарив все углы. Он взглянул даже под кровать, как ребенок, и громко произнес:

– Чему же верить?! Нельзя же верить в подобные сказки. Где кончается реальность и где начинается фантастика? Что же она видела? Не померещилось ли все это ей самой? – И он добавил с трепетом в голосе: – А может быть, и мне померещилось? Видел ли я только глаза, горящие в темноте? Может быть, никаких горящих глаз и не было, все это лишь игра воображения? Теперь я и сам не уверен. Во всяком случае, я не поклянусь в этом.

Он снова лег в постель, вглядываясь во тьму.

В темноте вновь заблестели два глаза.

Рауль вздохнул. Усевшись на постели, он храбро всмотрелся в горящие точки. После минутного молчания он собрал все свое мужество и неожиданно для себя самого выкрикнул:

– Это ты, Эрик? Человек, гений или призрак? Это ты?

Подумав, он решил: «Если это он, то он на балконе».

Тогда он вскочил, прямо в ночной рубашке бросился к письменному столу и нащупал в ящике револьвер. Вооружившись, он открыл стеклянную дверь. Ночь была холодная. Рауль бросил взгляд на пустой балкон и тут же вернулся, закрыв за собой дверь. Залез под одеяло, с трудом унимая дрожь, положил револьвер на ночной столик рядом с собой.

И вновь задул свечу.

Глаза по-прежнему светились на том же месте, у изножья кровати. Находились ли они между кроватью и оконным стеклом или за стеклом, на балконе? Вот что хотел знать Рауль. И еще – он хотел узнать, принадлежат ли эти глаза человеческому существу? Он, наконец, хотел знать все.

Хладнокровно, не спеша, стараясь не потревожить нависшую темноту, юноша взял револьвер и прицелился.

Он целил прямо между двух золотых звездочек, смотревших на него со странным, неподвижным блеском. Потом перевел прицел чуть выше: ведь если это глаза и если над ними есть лоб, он не промахнется…

Звук выстрела страшным грохотом нарушил тишину спящего дома… По коридорам застучали торопливые шаги. Рауль, по-прежнему сидя в кровати, вытянул руку, готовый выстрелить еще.

На этот раз звездочки исчезли.

Загорелся свет, появились слуги и перепуганный граф Филипп.

– Что случилось, Рауль? – спросил он обеспокоенно.

– Да нет, ничего, наверное, мне это привиделось во сне. Я стрелял по двум звездочкам, которые мешали мне уснуть, – ответил юноша.

– Ты бредишь? Ты заболел!.. Прошу тебя, Рауль, скажи, что случилось? – И граф отобрал у него револьвер.

– Нет, нет! Это не бред!.. Впрочем, сейчас узнаем.

Он встал, накинул халат, надел шлепанцы, взял из рук лакея светильник и выглянул на балкон.

Граф заметил, что окно пробито пулей на уровне человеческого роста. Рауль нагнулся, осматривая балкон.

– Ага! Кровь… Кровь! – заметил он. – Вот и здесь кровь! Тем лучше! Призрак, из которого течет кровь, – это куда менее опасно, – заметил он с усмешкой.

– Рауль! Рауль!

Граф тряс его, как если бы хотел прервать опасный сон лунатика.

– Не надо, брат, я же не сплю! – запротестовал недовольный Рауль. – Ты же видишь эту кровь. Мне показалось, что это мне снится, но я выстрелил. Значит, это были глаза Эрика, и вот его кровь… – Потом, внезапно забеспокоившись, он добавил: – В конце концов, может быть, я не прав, что стрелял, и Кристина не простит мне… Этого бы не произошло, если бы я из осторожности опустил шторы, когда ложился спать.

– Рауль, ты с ума сошел? Проснись же!

– Опять ты за свое! Вы бы лучше, дорогой брат, помогли мне найти Эрика. Ведь призрака, из которого течет кровь, можно отыскать…

Его прервал камердинер графа:

– Это правда, сударь, на балконе кровь.

Слуга принес лампу, и в ее свете они разглядели кровавый след, который тянулся вдоль края балкона к водостоку и спускался по нему до самой земли.

– Друг мой, – сказал граф Филипп, – ты стрелял в кошку.

– Вот незадача! – рассмеялся Рауль, и смех его болью отозвался в ушах графа. – Вполне возможно. С Эриком возможно все. Эрик? А может, кот? Или призрак? Существо из плоти или тень? С Эриком возможно все!

Рауль начал выдвигать весьма странные предположения, логически связанные с его собственными размышлениями и рассказом Кристины Даэ, но это вконец убедило присутствующих, что юноша не в себе. Сам граф начал опасаться того же самого, а позже судебный следователь, прочитав рапорт комиссара полиции, так и не понял, какое заключение можно из этого сделать.