На заметку взрослым деткам

Страны тоже непростые
Ну, из наших на земле,
Все духовно кочевые
Из сапожек по душе.
Так и ходят, не сидится
Ищут встреч, наверно, с Львом,
Чтобы часом удивиться
Волшебствам со всех сторон.
Мимо витых бездорожий
Мимо чаш земных с водой,
Сам на Сам, и кто как может
Бороздит любовь судьбой…

Если бы Морковь так много не думала, как думающий Жираф, места хватило бы не только, двоим, а всему миру. Жираф понял: думать много – вредно, думать мало – тоже вредно, значит…надо, как хочется. Потому, что таких Морковей полная тайга и ждать от них нечего! «До свидания, Морковь! – сказал уже не думающий Жираф и вознесся по радуге на небо. «Ненормальный! – завизжала Морковь. – Мог бы и позвать! Нехорошо от сказки отделяться…»

Заземлённые пустоты

На дереве стоял морской Шкаф. Без дверей и полок. Наслаждался видами земли. Тут Печь русская его увидела и говорит: «Ах, какой красивый! Из воды и соли! Волшебный что ли?» А Шкафу забавно стало, он раздулся еще больше в стороны, заважничал и отвечает: «Угу! Еще из волн, только пирожков и не хватает! Напечешь?» «Ух, какой смышлёный! – подумала русская Печь и сказала: «Ага! Сейчас, как в сказке, маслом только смажу и наверх подкину!» И пошла себе…

У Капусты, как у лука
Сто одежек через край,
Но несчастлив почему-то
Из них каждый жизнью в рай.
То ли горько, то ли сладко
То ли мигом чудеса,
То ли не такая грядка
То ли, просто, не судьба.
Как-то раз пошла Капуста
К человеку в гости в дом,
Освежить, быть может, чувства
За одним в делах столом.
Ну, а скатерть-то волшебной
Оказалась на беду,
Сверхугодливой чрезмерно
Прям напастье на ходу.
Человек сказал: «Дурында!
Ты Капуста, что зашла,
Тут за скатертью не видно
Твоей сочности с листа!»
Скатерть вдруг опять бесстыдно
Снова влезла: «Ерунда!
Все, что есть, то очевидно
Любой сказкою в глаза!
Я вот, век свой миллионный
В разных царствиях живу,
От того в пути нескромна
Без одежек на роду.
То ли птица заприметит
То ли ветреный сверчок,
На волшебном белом свете
По любви у всех шесток.
Вот, и вляпалась однажды
Так, что в клочья бахрома,
А иная, в нити даже
Хлебанула, во! Сполна!
По степи с орлом гуляла
И вдруг… чучело стоит,
Я сначала не узнала
Глядь, а то в глазах рябит.
А потом, огромный айсберг
Беспросветно ледяной,
Приоткрыла душой глазик
А там День сидит деньской.
Такой милый – «тю-ти-тю-ти»
Так и хочется с ним быть,
Одинокий – «пути-пути»
Так и просится дружить.
Я с Орлом, и степь повсюду
Говорю: «Орел, прощай!
Вон, другому, видишь трудно
Все, дружище мой, бывай!»
И Орел с безмерной грустью
Рванул в горы – молодец,
Быть бы мне немного чутче
Пошла б точно под венец.
День обрадовался даже
Что теперь я буду с ним,
Стал не в меру очень важным
Прямо царский господин.
Ух, ты! – думаю, попала
Без Орла-то ровен час,
Ох, и жалко его стало
Что отправила в запас.
Говорю: «Ты День прекрасный
Надоел, как горький лук,
Ты какой-то весь опасный
Непонятный сладкий друг.
Все, прощай! Устала ныне
От холодности твоей,
Видно чучелом быть в мире
Хуже вкусных кислых щей!»
Я к Орлу, не степь – болото
И поесть-то не могу,
Очевидно, неохота
Встречать праздником судьбу.
Ну, а День, жестокий ужас
«Нет, тебя не отпущу!
Мне по мигам жизнью трудно
В общем, я тебя люблю!»
«Как люблю? Ты что? Фух, плохо!