Проклятье Центральной Африки. Шесть лет среди людоедов

Участок железной дороги Матади – Леопольдвиль

Я не могу не отразить в книге, какую пользу эта железнодорожная линия принесла для коммуникаций в этой части Африки, и сопоставить ее с тем, что я видел 1894 году. Тогда железной дороги не было. Маршрут был только что обследован, и мы все еще были вынуждены использовать туземные тропы и преодолевать большие расстояния пешком – один или два белых человека и длинная, растянутая вереница носильщиков. Продвижение было действительно медленным, и каждый марш был испытанием, а для достижения цели, путешествие к которой теперь занимает два дня, требовался двадцать один день. Было обычным явлением, что багаж бросался посреди дороги, негры бастовали и требовали оплаты сверх тарифа, предусмотренного договором, на маршруте среди них возникали болезни. Теперь путешествие абсолютно безопасно, хотя и довольно медленное по европейским меркам.

Но, хотя это значительное нововведение способствовало тому, что путешествие стало несравненно более приятным, цены на билеты кусаются. Цена билета из Матади в Леопольдвиль была пятьсот франков, и, учитывая, что это плата за поездку продолжительностью не более двадцати четырех часов, железнодорожная компания получает неплохую прибыль. Некоторые люди даже отказываются платить. Один из них – британский консул; всегда в знак протеста пользуется только вагонами третьего класса, путешествуя с туземцами на открытых платформах.

В дополнение к относительно высокой скорости передвижения пассажиров по этому маршруту есть еще один тариф – сверхнормативная сумма, взимаемая с багажа. Государственные бельгийские чиновники по контрактам обязаны жить на своих постах по три года, и, конечно, за этот период они не упускают случаев прибрать все, что идет к ним в руки, поэтому багажи объемные.

Я не нашел путешествие в Тумбу особо неприятным после сложностей, которые я уже пережил, по крайней мере, я был в состоянии покоя, и не беспокоился за багаж. Я потратил время на то, чтобы сделать несколько заметок о строительстве и работе железнодорожной линии.

Железная дорога Матади – Леопольдвиль

Линия одноколейная, превосходно проложена, что делает честь инженерам, которые планировали и построил ее. Мне также кажется, что подтверждается изречение майора Дарвина, сделанное в дни, когда железная дорога в Конго существовала только на бумаге:

«Ни в одном другом месте Африки нельзя ожидать того, чтобы двести миль железной дороги дали такие заметные результаты».

Железнодорожный вагон в Конго

Я уже познакомился с этой линией во время моего путешествия вниз по реке в 1899 году, когда участок до реки Инкисси был уже закончен.

В то время железнодорожный путь был далеко не в рабочем состоянии, и был запущен только экспериментально. Бельгийцы с тех пор сделали большой шаг вперед, и я обнаружил, что линия немного отличается от обычных примитивных железных дорог континента. Конечно, высокая скорость в Африке не является ни необходимой, ни желательной. Проложена только одна колея и только два поезда в сутки проходят через нее в каждую сторону. В силу характера страны, через которую построена железная дорога, линия не могла быть очень прямой. Поскольку я ехал мимо глубокого ущелья вокруг основания горы, рядом с совершенно ужасной бездной, или по мосту через какой-то глубокий овраг, я чувствовал должное уважение к тем людям, которые построили эту дорогу. Я не могу сказать, что пейзаж вдоль линии интересен – конечно, это были не более, чем однообразные берега реки, случайно появлявшиеся в просветах среди деревьев по мере движения поезда.

Работники дороги являются частично аборигенами и частично белыми людьми всех национальностей, но в большинстве, бельгийцами. Туземцы показали, что некоторые из них способны после обучения запустить двигатель, но местный негр тут же теряется, когда ему поручают такую ответственную работу, как управление локомотивом. Сенегальцы и чернокожие из Сьерра-Леоне становятся неплохими машинистами, изучив эту профессию, перенимая опыт друг у друга. Однако, при движении поезда с головокружительного склона в районе Палабалы (в 10 км выше по течению Конго от Матади), чернокожего машиниста всегда контролирует белый человек. Железная дорога не может допустить никакого риска, и линия наняла немало квалифицированных белых специалистов. Носильщики, охранники, начальники станций и все прочие не имеют униформы, но все работающие туземцы обязаны носить одежду, а не ходить голыми, поскольку таково требование ко всем коренным жителям на государственной службе по всему Конго.

Поездка первого дня привела меня в Тумбу, где мы остановились на ночь, так как поезда на железнодорожных линиях Конго не ходят после наступления темноты. Там я снова начал осознавать неприятности тропического путешествия по железной дороге, которая находится в руках монополистов.

Тумба (в настоящее время – Ливингстон-Фоллс) – красная стрелка, Леополдвиль – белая стрелка

В Тумбе не было практически даже такого жилья, как в Матади, хотя станция является действительно важным местом и главной в районе водопадов Ливингстона. Я нашел гостиницу, в которой получил очень плохое жилье и должен был заплатить за него нелепую цену. За комнату, еду и все, что необходимо государственному чиновнику при его поездке к месту службы выделяется по двадцать три бельгийских франка в день. В Тумбе только комната обошлась мне в десять франков, и более того, я должен был разделить ее с другим человеком, который ехал на том же поезде.

К счастью, пребывание в Тумбе было очень коротким: начало новому этапу пути было положено в шесть часов утра следующего дня, и в результате поездки по местности с таким же пейзажем, следующий день привел меня в Леопольдвиль, на железнодорожный вокзал.

Леопольдвиль (называемый местными жителями Н'Тамо) совсем не то же самое, что Тумба – или фактически любая другая станция во всем Конго. С точки зрения торговли, это действительно самая важная станция во всей колонии; и конечно, железная дорога придала городу еще большее значение, и я полагаю, что в Леопольдвиле больше белых людей, чем на любой другой станции в Конго. Мои ранние воспоминания о Леопольдвиле претерпели значительные изменения, когда я ранее спускался вниз по реке в своем путешествие домой. На этот раз я обнаружил, что за короткие восемнадцать месяцев место практически преобразилось. Леопольдвилль – это станция с историей. Это был важный пункт на пути Стэнли через Африку. Он расположен перед порогами, и является местом, где все товары с лодок и пароходов должны выгружаться на берег, чтобы затем снова грузиться за порогами в начале тысячемильного беспрепятственного плавания вверх по реке.

Я провел в Леопольдвиле около трех недель из-за того, что на тот момент не было парохода, который мог бы отвезти меня к месту моей службы в Басоко. Во время моего пребывания здесь у меня была прекрасная возможность увидеть жителей селения в работе и на досуге, и наблюдать за белыми и туземными жителями в их отношениях друг с другом.

Басоко на современной карте

В Леопольдвилле есть два класса белых мужчин – это единственная станция, кроме Бомы, которая может похвастаться такими социальными различиями. Обычно белых людей на станциях так мало, что они достаточно довольны обществом друг друга, какие бы различия в званиях не разделяли их. В Леопольдвиле у них две касты. Первая – это должностные лица государства, руководители торговых компаний, главные инженеры и т. д. Вторая – это инженеры и монтажники железной дороги, механики, работающие в цехах, некоторые белые военные в отставке, занимающиеся обучением туземных солдат и организацией военной службы, и другие лица аналогичного положения или ранга.

Напротив Леопольдвиля, на другом берегу реки, находится французская станция Браззавиль, столица Французского Конго, которая процветает, и ее успех частично объясняется тем, что она предоставляет больше возможностей для торговцев, чем бельгийцы со стороны «Свободного государства». * Голландская торговая компания Nieuwe Afrikaansche Handels Vernootschaap, хотела получить в Леопольдвиле участок земли для своего представительства. Бельгийцы предложили небольшой участок, достаточный для постройки всего лишь жилого дома с небольшим задним двором. Директор компании подал заявку французам, и там ему было предоставлено сорок пять акров (18 гектаров). Само собой разумеется, голландское торговое общество перенесло свою штаб-квартиру на французскую сторону, а бельгийцы потеряли еще один источник дохода.

* «Свободное государство Конго» – государство, существовавшее с 1885 по 1908 год на территории современного Заира, являвшееся личным владением короля Бельгии Леопольда II. Эта колония была основана Генри Мортоном Стэнли по поручению бельгийского короля и была формально независима от правительства Бельгии (примечание переводчика).

Эта тенденция довольно распространена выше по течению реки и распространяется даже на туземцев, которые в большом количестве перебираются на французскую сторону, потому что там они не переживают за сохранность и справедливую реализацию добытых ими каучука и слоновой кости.

У «Свободного государства» есть несколько способов делать препятствия для своих работников, навязывая им нормы, которые просто унижают и предназначены для ограничения их свободы в ненужном направлении. Одним из них является запрет абсента. Я надеюсь, меня не поймут неправильно, когда я скажу, что считаю, что человеку в тропиках, как и в Конго, необходимо определенное количество алкоголя. Здесь распространена гематурическая лихорадка, и я обнаружил, что мужчины, которые никогда не потребляли алкоголь и которые не были курильщиками, обычно были подвержены атакам болезни чаще. Я уже делал те же наблюдения в Индии, и мой опыт в Конго подтверждает это. Государство позволяет каждому сотруднику покупать три литра алкогольного напитка в месяц. Эффект от этого правила вряд ли тот, на который правительство рассчитывало. Во-первых, само ограничение практически вызывает стремление к нарушению нормы.

Такие ограничения, как правило, имеют противоположный результат тому, к чему стремятся их создатели. Обычное следствие – юноша, который приезжает в Конго, регулярно дополняет свои законные три литра несколькими литрами менее полезного напитка – туземного самогона. Так что в хорошем продукте, который не мог бы причинить человеку вред, ему отказывают, и в отместку он берет нездоровый суррогат, считая, что трех литров недостаточно. У французов на противоположном берегу таких ограничений нет, но насколько я знаю, они не страдают от алкоголизма.

Глава II. Туземцы на военной службе в Конго

Меня задержали в Леопольдвиле значительно дольше, чем я планировал, в связи с тем обстоятельством, что не было парохода, который мог бы отвезти меня в Басоко. Здесь я увидел все, что можно было увидеть, и решил, что если когда-нибудь стану начальником этой станции, то это приведет к значительным улучшениям.

Сейчас я перейду к Киншасе, станции, которую я проехал в поезде, который не остановился достаточно надолго, чтобы позволить мне выйти и побродить вокруг. Я особенно хотел увидеть Киншасу, потому что это один из образцовых лагерей обучения для туземцев, которые зачислены в вооруженные силы страны. Мне не терпелось увидеть, как работает их система, и сравнить ее с той, которую я видел во время моего первого срока службы на реке Верхняя Уэле.

Я поехал в Киншасу поездом из Леопольдвиля. Станция находится недалеко, в самой западной части речного разлива, именуемого Стэнли-Пул, примерно в трех милях вверх по течению от города. Здесь есть мыс, который носит название Каллина в честь офицера с таким именем, который раньше был на государственной службе. Каллина была австрийцем и ходил в полном обмундировании – высокие ботинки, патронташ, просторный плащ, винтовка на ремне через плечо, кавалерийский палаш, револьвер и т. д.

Карта разлива реки Конго (Стэнли-Пула) к востоку от Леопольдвиля. Леопольдвиль, Киншаса и мыс Каллина – в левой части.

Однажды он отправился вверх по реке в каноэ, чтобы осмотреть окрестности. В своем каноэ он поместил большой ящик с собственными вещами, на котором он сидел, выпрямившись, как на параде. Его команда состояла из не очень опытных лодочников, которые, совершенно не знали особенностей плавания по этой реке. Конечно, лодка была очень тяжелой, как и все местные каноэ, она была просто выдолбленной из ствола дерева и совершенно лишенной киля, так что малейшее движение грозило ее перевернуть. Когда лодка приблизилась данному мысу, поток подхватил ее с такой силой, что гребцы полностью потерял контроль над ней, и через несколько секунд она опрокинулась. Туземцы, будучи необремененными тяжелой одеждой, доплыли до берега, но Каллина, обвязанный тяжелым патронташем и всеми видами оружия, утонул, и, конечно же, его тело так и не было найдено.

Киншаса* – это прекрасное место, окруженное плантациями, спускающимися прямо к берегу Стэнли-Пула. Его дома хорошо построены, а некоторые из садов, принадлежащих чиновникам станции, поддерживаются в прекрасном состоянии. С веранд этих домов и из окон открывается великолепный вид на бассейн и белые скалы на другом берегу, названные Стэнли «Дуврские скалы» (на карте – Dover Cliffs), а также на французскую станцию Браззавиль. Здесь находится лагерь, который мне очень хотелось посетить, а рядом с ним туземная деревня, жители которой, на примере чистоты лагеря, содержат ее в гораздо лучшем порядке, чем большинство местных деревень.

* Впоследствии наименованием этого маленького селения заменят название столицы – «Леопольдвиль».

Когда я приехал в лагерь, новобранцев там обучали приемам стрельбы. В основном, это были мужчины из дальней восточной провинции Стэнли-Фолс. На стволе дерева была закреплена мишень, а туземцам до этого объяснили кое-что о механизме винтовки системы Альбини – Паттерна, которая ранее использовалась в бельгийской армии, но затем от нее отказались, а вышедшие из употребления винтовки были отправлены в Конго. Чернокожие впервые в жизни стреляли из боевого оружия. Учитывая это обстоятельство, надо сказать, что они действовали хорошо. Расстояние был невелико – около ста метров, и мишень довольно большая – но они отлично справились с задачей для новичков. Большинство из них, конечно, раньше обращались со старыми дульнозарядными ружьями, так как они стали предметом бартера, и туземцы всех частей государства довольно хорошо ознакомились с огнестрельным оружием. Поэтому, когда они начинают использовать винтовку, им не нужно преодолевать страх от грохота при выстреле.

Стэнли-Пул на современной карте

Однако в случае с винтовкой Альбини есть один неприятный момент – это оружие имеет сильную отдачу, и большинство из тех, кто стрелял в первый раз, очень недоброжелательно отнеслись к этому неудобству: офицеру, который обучал негров, было очень трудно заставить их понять необходимость прижимать приклад к плечу.

Солдаты колониальных войск «Свободного государства Конго»

Я обнаружил, что солдаты в Киншасе довольно неплохо размещены и хорошо кормятся, и, следовательно, они довольны своей судьбой: государство платит своим солдатам и создает им хорошие условия, по причинам, о которых мне позже будет что сказать.

Каждый год количество новобранцев устанавливается бельгийским королем, являющимся сувереном «свободного государства» Конго. Его решения зависят от информации, полученной от генерал-губернатора, который получает отчеты от своих подчиненных и определяет количество мужчин, представляемых каждым округом. С целью обеспечить набор, страна делится на районы, и каждый вождь в каждом округе призван предоставить определенную квоту мужчин пропорционально количеству людей в его деревне или его племени.

Мужчины, отобранные вождем, направляются к комиссару округа, который вызывает комиссию для надлежащей проверки новобранцев, которая обычно состоит из него самого, медицинского работника, транспортного чиновника округа, а иногда и другого чиновника в качестве секретаря. Эта комиссия обычно собирается в штаб-квартире округа, и, как правило, заседает на веранде дома комиссара. Иногда проверка новобранцев приводит к юмористическим инцидентам. Например, однажды, когда я осматривал мужчин на предмет годности к службе, старый негр лет семидесяти представлялся для зачисления. Он был очень расстроен, когда мы отвергли его, и по нему было видно, что он понятия не имел о том, что такое военная служба, но думал, что это какая-то невероятно выгодная привилегия.

Подразделение «Форс Публик»

Другой оказался обладателем только одной руки. Вероятно, он потерял другую в качестве наказания за какой-то серьезный проступок во времена его молодости, но он, конечно, думал, что это не помешает его зачислению на военную службу. Как и многие другие, пришедшие на комиссию, он представлял, что служба в рядах «Force Publiqite»* состоит лишь в том, чтобы носить униформу и оружие, обе такие привилегии он рассматривал как ценный актив, а оружие, как средство, с которым он мог бы охотиться на своих соотечественников.

* «Форс Публик» – жандармские и военные формирования в Свободном государстве Конго

Воины племени занде

Лучшим материалом для военных формирований Конго были бы негры-занде (одна из ветвей народа ньям-ньям), племена которых распространены по всему району верховьев реки Уэле. Но они живут в недоступных лесах и просто не пожелают вступить в армию, будучи слишком независимыми, чтобы служить кому-либо, кроме своих собственных вождей. А их вожди не в достаточной степени подчиняются государству, чтобы согласиться на принуждение. Этот народ, на самом деле, настолько могущественный, что государство не может позволить себе ссориться с их вождями, и в результате этого занде освобождены от военной службы. Они действительно являются государством в государстве, и к счастью, они обладают гораздо более высоким уровнем интеллекта, чем окружающие их племена, и, таким образом, являются народом с упорядоченной структурой самоуправления.

Племя бататела также является хорошим материалом, но оно перестало быть лояльным к государству. Некоторые из батателов все еще находятся в армии Конго, но власти позаботились о том, чтобы отправить большинство из них на запад, подальше от мест постоянных боев между бельгийцами и мятежными соплеменниками служащих батателов.

Племя маньема, живущее в самой восточной части государства около озер Альберт и Танганьика, дает хороших солдат, если государство соблюдает все условия договора с ними, но когда оно этого не делает, они ни минуты не испытывают сомнений против того, чтобы восстать, как свидетельствуют мятеж в форте Шинкакасса и бомбардировка Бомы, о которой я уже рассказывал. Бакуссу, тоже выходцы с востока, – это племя, которое бельгийцы привлекают для поставки новобранцев с заметным успехом. Мобанги, племя, которое находилось под моим контролем, когда я занимал пост капитана-коменданта на Верхней Уэле, также дают хороших солдат. Последние были призваны для особой цели. Когда-то они были независимым племенем, но затем долгое время находились под властью племени занде, которому они платили дань. В надежде, что однажды они смогут вернуть свою независимость и избавиться от могущественных чернокожих угнетателей, мобанги посылают, как можно больше своих молодых людей в надежде, что те обучатся военному делу в армии государства и станут защитниками для своего племени. Это вполне понятная цель, но мне кажется, что, прежде чем мобанги смогут ее осуществить, прогресс цивилизации им воспрепятствует, и они, и занде не будут знать над собой никаких господ, кроме белого человека.

Отряд воинов занде

Бататела – большая потеря для бельгийцев. Они слышали кое-что о европейских методах внедрения цивилизации на востоке, и, будучи хорошо обучены военному делу бельгийцами, сумели дать последним достойный отпор. Тема изгнания арабов из Конго хорошо известна большинству студентов, изучающих недавнюю африканскую историю. Мой друг, господин С. Л. Хинд, ранее служивший в качестве медицинского работника в этой части страны, изложил верную и наиболее живописную историю их поражения в своей книге «Падение арабов в Конго». Именно в связи с подавлением набегов арабских охотников за рабами с востока бельгийцы потеряли приверженность племени бататела, которое в свое время было одним из их самых верных союзников. К этому привела жестокая и бездумная политика бельгийских администраторов. После того, как арабы были изгнаны совместными усилиями государственных войск и племени бататела, глупый и жестокий бельгийский офицер, барон Данис, изо всех сил пытался повесить Лютету, вождя батателов, без всякой причины, кроме бессмысленного желания вселить среди чернокожих союзников страх перед белыми. Лютете оказал огромную услугу барону Данису против арабов. Он снабдил бельгийского командира тысячами воинов, и без него арабы никогда бы не были подавлены – они бы управляли своими рабовладельческими караванами по сей день. Батателы никогда не прощали это предательство, они восстали против государства, стоили ему огромных денег и жизней, а бельгийцы потеряли, кроме того, верность племени, союз с которым был бы большим козырем в сохранении порядка в их отдаленной стране. Теперь мы время от времени слышим, что батателы были окончательно подавлены, что они были уничтожены, разбиты, рассеяны и все остальное, что случается с упрямым врагом. И, тем не менее, батателы – это болезненная заноза для государственной администрации, и в этом случае, как и во многих других, варварство бельгийцев неоднократно оборачивалось против них самих.

Некоторые из племен французского Сенегала поставляют хороших новобранцев, но государство не нанимает многих из них. Они хотят более выгодных условий и лучшей оплаты, чем правительство Конго склонно предоставлять чернокожим из своих собственных территорий. То же самое было и с гауссами, большинство из них были выходцами из британских колоний на западном побережье.