Ричард Длинные Руки – монарх

– Странные выводы.

– Господь ничего не делает для себя, – напомнил я, – только для человека, как сказано в Святой Книге. Но и человеку оставил немало работы как для рук, так и для его души. Он дал нам законы, так сказать, на вырост. В смысле, они позволяют нам интерпретировать их согласно запросам нашего усложняющегося и умнеющего мира.

Он задумался, строгий и серьезный, видит, что говорю очень обдуманно, и вроде бы не дурак, хоть и свой.

– Похоже, сын мой, тебе это пришло в голову не прямо сейчас.

– Отец Дитрих, – вскрикнул я обиженно, – я в самом деле размышлял долго и тягостно!

– Долго, – уточнил он, – это сколько? Минуту? Или целых две?..

– Отец Дитрих!

Он покачал головой.

– Что подтолкнуло тебя на такую мысль?

– Наверное, – сказал я и перекрестился, – сам Господь.

– Не богохульствуй, – сказал он строго. – Господь следит за всеми, но лишь гордыня заставляет думать, что следит и за тобой. Скажи, только ли твое милосердие и человеколюбие, что в таком юном возрасте обычно находится в зародыше, подтолкнуло?.. У многих милосердие вообще не прорастет и до глубокой старости.

Я виновато развел руками.

– Каюсь, отец Дитрих. Вообще-то такие благие побуждения возникали и раньше… ну, когда гномы сковали мне доспехи и меч, или когда эльфы мою драгоценную шкуру спасли. Потом как-то забывалось за суетой суетной жизни и, как бы сказать помягче, личными интересами. Мы хоть и христиане, но все же язычники. Все-таки сперва я, а родина потом. Ну, а всеобщее благо так и вообще где-то за горизонтом.

– Ну-ну, а теперь?

Я тяжело вздохнул, посмотрел ему прямо в глаза.

– Да вот что-то заставляет и про общее благо. Не за бесплатно, правда.

– А-а-а, ну-ну, дальше. Теперь понятнее.

– Гномов, – сказал я деловито, – нужно привлечь в борьбе с Маркусом. Многие из них погибнут, сражаясь с нами плечом к плечу. Если потерпим поражение, то погибнем все, но если победим… справедливо ли только нам рвать яблоки успеха?

Он покачал головой.

– Очень сложный вопрос. Гномы сами по себе народ трудолюбивый, что угодно Господу, но они все язычники…

– Мои Бобик и Зайчик, – возразил я, – тоже ничего не знают о Христе и церкви!.. Но я их люблю и защищаю. Любовь и привязанность не зависят от веры, разве не так?.. Думаю, постепенно и они могут прийти к пониманию Христа. Я имею в виду гномов и эльфов, а не Бобика и Зайчика. А пока что, как я предполагаю, достаточно и того, что они исполняют некоторые заповеди, которые дал людям Творец. Я опять же имею в виду…

Он отмахнулся в некотором раздражении.

– Понял-понял. Ты так часто общается с людьми глупыми?

– А куда деться, – спросил я безнадежным голосом, – если только я один в белом?

– Ну да, – буркнул он, – военные… Так какие заповеди гномы соблюдают?

– К примеру, – сказал я, – уважай родителей, не убий, не укради, не желай дома ближнего… Наверняка у них запрещено и лжесвидетельство.

Он подумал, кивнул.

– Да, это уже основа для серьезного разговора.

– Думаю, – сказал я, – у них работает и насчет не желать жены ближнего, иначе любое племя распадется.

Он подумал, вздохнул.

– Сын мой, ты поднял очень сложные и нелегкие для понимания и даже для обсуждения вопросы. Скажу сразу, большинство иерархов церкви будут против. Однако скажу тебе одну крамольную вещь, которую нельзя говорить мирянам: реформа церкви не прекращается никогда! Ни-ког-да. И только благодаря реформам и через реформы она остается тем пылающим факелом, что ведет народы через тьму невежества… Прекратятся реформы – погаснет и факел церкви. Но сейчас давай оставим этот вопрос до времен… сам понимаешь каких.

Я сказал с благодарностью:

– Святой отец, не знаю, как и благодарить за такую поддержку!

– Я не поддержал, – отрезал он.

– Но и не отвергли с ходу, – уточнил я. – А это для меня вы не представляете, насколько ценно.

Он протянул руку, я поцеловал и весь исполненный почтения вышел. Не знаю, каким будет мир после Маркуса, но если победим, то увидим мультикультурный, где на улицах городов можно будет встретить эльфов и гномов.

Даже тролли будут, хотя те наверняка предпочтут жить в лесах, а в города наведываться только для торговли.

В большом зале неспешно прохаживается степенный лорд, в котором я сразу узнал хозяина: высокий, дородный, в прошлом явно бывалый боец, сужу по шрамам на лице.

Едва я показался на лестнице, он заторопился навстречу.

– Ваше Величество!

– Лорд де Флер? – спросил я. – Дорогой сэр Робер, я благодарен вам, что достойно встретили отца Дитриха и предоставили ему все условия для работы.

Он воскликнул:

– Он почтил меня своим присутствием, как же иначе?

– Спасибо и от меня, – сказал я. – Будете в Геннегау – заходите.

Он посмотрел настороженно, но и с надеждой.

– А вы будете?

– Уже скоро, – пообещал я.

Бобик то и дело уносится в стороны, не забывая ревниво держаться впереди копытного, а я укрылся под роскошной гривой и с тоской вспоминал свою идею, теперь уже вижу, что малость преждевременную, насчет Великой Хартии Вольностей.

Больше всего я постарался внедрить ее в Мезине, которую только что нагнул, подавив мятеж против законного правительства, потому проводить реформы легче, но потом пришлось забрать практически всех своих лордов и войска, оставив только Шварцкопфа с довольно большой армией, а когда пришла весть о новой напасти под именем «Мунтвиг», поспешно велел и Шварцкопфу со всем войском спешно идти на границу Скарляндии и Варт Генца на соединение с Меганвэйлом.

Таким образом Мезина осталась без моих войск, а никакая Великая Хартия Вольностей не выживет без поддержки копий и мечей моей армии, когда против все лорды королевства, как и сама королева.