Ричард Длинные Руки – сеньор

– Сэр Ричард, – донесся встревоженный голос Сигизмунда, – что-то случилось?

– Полагаю, да, – ответил я.

Он в мгновение ока оказался посреди комнаты с обнаженным мечом в руке, пригнулся, развел руки, глазами шарил по комнате, бросал быстрые взгляды на окно и дверь.

– Опасность?

– Еще не знаю, – ответил я, – но была… и была очень большая.

Паучок сидел смирно, из таких засадников, что не плетут сети, а либо прыгают из засады, либо бросают лассо, а то и метко швыряются каплей клея на длинной нити. Обычный такой паучок, если на взгляд Сигизмунда или хозяина корчмы, но я-то вижу, что у этого паучка всего шесть ног!.. Я нарочито присматривался внимательно, чтобы не попасться, как Пантагрюэль, тьфу, Паганини, когда тот потерял очки и не заметил, что неуклюжий негр попросту оторвал пару лап у пойманного в дебрях Африки паука…

Сигизмунд проследил взглядом за мной, спросил шепотом:

– Этот паук… что с ним?

– Не бывает шестиногих, – ответил я. – Это не жук и не муравей. Это паук!

– Сэр Ричард… полагаете, он не настоящий? Волшебство?

– Ага…

– Злое?

– Еще какое, – ответил я и зябко повел плечами, словно над ухом затрещал счетчик радиации. – Но оно было… раньше. Паук… просто попал под удар.

Паучок внезапно подобрался, приник брюшком к струганому дереву. Я увидел на той стороне оконного косяка толстую жирную муху, наглую и сытую, с белым раскормленным брюхом, такими становятся осенью, когда приходит пора откладывать яйца, а сейчас еще тощие…

Сигизмунд тихонько ахнул. Паучок исчез, просто исчез, а не прыгнул или скакнул, но в то же самое время муха свалилась, дрыгая лапами, а паучок уже у нее на загривке, холицеры вонзились ей в раскормленный загривок, разом перекусив хорду.

– Чудо? – прошептал он и перекрестился.

Я молчал в затруднении. Пауки прыгают не силой мышц, они умеют нагнетать кровяное давление в лапах в десятки раз, благодаря чему такой стремительный прыжок, но все равно чересчур быстро. То ли паучок умеет замедлять время, то ли овладел телепортацией на ограниченные расстояния. Скорее всего, телепортация.

– Не совсем, – ответил я тоже шепотом. – Но мы вторгаемся в южные земли, сэр Сигизмунд…

– Но где еще христианские земли!

– Уже с вкраплениями, – уточнил я. – Злое… многолико, сэр Сигизмунд.

Сон долго не шел, а ночь, как назло, оказалась жаркая, душная, словно мы не вступили на краешек южных земель, а уже забрались на самый что ни есть южный полюс. Заснули оба, как отрубились, чуть ли не под утро, но очнулись посвежевшие, бодрые, выспанные. Рассвет едва брезжил за окном, я вскочил, быстро оделся.

Сигизмунд проснулся на мгновение позже, но сразу такой виноватый, словно это он поджег рейхстаг или плюнул на святые реликвии.

– Сэр Ричард…

– Нам осталось ехать пару суток, – ответил я. – Если не будем засиживаться по злачным местам. Одевайтесь, сэр Сигизмунд! Тише едешь – хрен приедешь!

Я говорил зычно, уверенно, сам собой залюбовался, хоть щас в майоры, именно в майоры, это ж майоры везде зычные и наглые, хоть и туповатые, зато популярные, слово-то какое-то поганое – популярные, почему-то сразу задница перед глазами, нет – в паладинах лучше…

Сигизмунд долго и мучительно облачался в доспехи, я даже хотел помочь, но он отчаянно взмолился, я ж его позорю, это он обязан помогать мне в одоспешивании.

В корчме за столами пусто, только вчерашняя служанка, повернувшись к нам крупногабаритным задом, вытирает большой цветной тряпкой столы. Пахнет кислым, запах ухи уже выветрился, со стороны кухни громко булькает.

Заслышав звяканье металла, служанка подпрыгнула, схватила со стола две палки, так мне показалось, поспешно загородилась ими, держа крест-накрест. Я не понял, были это какие-то священные предметы или же просто первые попавшиеся палки, но она изображала ими именно крест. Белейшая грудь двумя полушариями выступает над тонким краем платья, а в талии платье настолько туго перетянуто поясом, что я подумал, как бы заставить ее кашлянуть или хотя бы чихнуть.

Сигизмунд сказал поспешно:

– Мы не тролли!.. Вот смотри!

Он быстро перекрестился. Девушка перевела испуганный взгляд на меня. Я хоть и смотрел на ее грудь, дивное творение природы, но понял немой вопрос.

– Тебе одного недостаточно?

Она поколебалась, медленно опустила свой крест на стол. Теперь я рассмотрел, что это обыкновенные скалки для раскатывания теста в лепешки. Когда наклонилась, я увидел в узкую щель между ее грудями нежный и белейший, как у придонной рыбы, живот, соблазнительные валики, даже впадинку пупка.

– И что? – спросил я с недоверием. – Это помогает?

Она все еще смотрела исподлобья, пробормотала с неохотой:

– Говорят, что если с верой, то помогает…

– Но ты не очень-то уверена в своей вере, – сказал я понимающе. – Верно? Чего ты такая испуганная? На постоялом дворе что-то не так?

Она отступила на шаг, в глазах появился страх.

– Вы тоже из таких…

– Именно я? – спросил я. – А он?

Она бросила короткий взгляд на Сигизмунда, потрясла головой, груди с готовностью заколыхались из стороны в сторону.

– Он – нет. А вы, ваша милость, весь в невидимой броне. Только она у вас там… внутри.

– Кто?

– Вера.

Я кивнул Сигизмунду.

– Смотри, независимый свидетель подтверждает, что вера у меня все-таки есть, хоть ты и сомневаешься. Молчи, молчи!.. Я же по морде лица вижу… А ты, дорогуша, ведьмочка… если брать мерку отцов инквизиторов. У паучка шесть лап, а у тебя вот такое умение пробудилось. А кто еще из… закрытых на постоялом дворе?

Она снова потрясла головой.

– Ни одного. Только вы закрытый, я других не встречала. Странные – да…

– А это что такое, странные?

Она пожала плечами.