Ричард Длинные Руки – властелин трех замков

Дверь распахнулась, в зал вошли, тяжело ступая, пятеро воинов в побитых доспехах. Во главе отряда я отметил коренастого и поджарого человека с суровым коричневым лицом. Из-под тусклого шлема выбиваются темные с сединой волосы, такие же белые нити блестят и в короткой бороде. Властный взгляд, разворот плеч и осанка выдают в нем командира. Кожаный панцирь в металлических пластинках, на широком поясе короткий меч и кинжал с длинным узким лезвием.

Бард оборвал песню несколько обидчиво: взоры всех обратились к пятерым. Они тяжело опустились за стол слева от нас, сразу потребовали еду и вина. Кто-то поинтересовался, что у них с доспехами, старший бросил коротко, что встретили гяурлега. И тот не ушел с дороги, как обычно делал, если верить легендам.

Разговоры прервались, теперь уже и бард начал протискиваться поближе. Я не знал, что это за гяурлег, но видел, как посерьезнел Клотар, как побледнел и часто-часто закрестился Кадфаэль.

Справа от меня кто-то сказал:

– Говорят, только Блуждающий может остановить гяурлегов.

– Но Блуждающий, – ответил другой голос, – ушел и больше не вернется…

– Это он сам так сказал?

Кадфаэль заметил, что я прислушиваюсь, сказал строго:

– Суеверия темных людей!.. Ничто не спасет мир, только любовь и милость Господа нашего. А все эти древние колдуны и маги – это темная грубая сила, что служит Сатане.

– А что за гяурлеги? – спросил я.

Клотар посмотрел на Кадфаэля с презрением.

– Зверь, которого уничтожить никто не сумел. Как раз про него известно точно, что он был создан великим магом Синих Гномов, тот жил между Третьим и Четвертым циклом. А вот почему создал, здесь мнения расходятся. Не только у всякой швали подзаборной, но и у тех, кому думать велено сеньором, у каждого свое объяснение…

Кадфаэль тут же заспорил, Клотар грубо, но довольно умело парировал. Я слушал, поглядывал на потрясенных людей за соседним столом, доспехи жестоко измяты, у некоторых в щели проступают красные капли. Их пятеро, но неизвестно, сколько было перед стычкой с этим неведомым гяурлегом.

Очень хотелось выругаться. Одно дело, когда с генами экспериментировали ученые, да и то получалось нередко хрен знает что, недаром же в ряде стран такое вовсе запрещено, а другое, когда неграмотный маг, пользуясь обломками старых знаний, тоже пытается создать… в меру своего разумения. Вот и насоздавали.

Судя по обрывкам сведений, все эти чудовища были созданы в древние эпохи, когда еще что-то работающее да оставалось от старого мира. Однако поднимающейся из руин варварской цивилизации было непонятно само значение науки, а шаманы, отважившиеся войти в последние уцелевшие лаборатории… или клады с оружием, обрели могущество, размеры которого и сами не сознавали.

Я не знаю до сих пор, кто такие джинны, элементали и прочие бессмертные духи огня и воздуха: созданные ли существа или же сами шаманы, ухитрившиеся чаянно или нечаянно перейти на другой уровень существования.

Кадфаэль бросил на меня быстрый взгляд.

– Наверное, нужно у этих людей узнать…

Он замялся, Клотар буркнул:

– Я сам спрошу. Нам все равно выезжать из города. Надо знать, через какие ворота.

– А что за Блуждающий? – спросил я.

Оказалось, что и Клотар, и Кадфаэль о нем слышали немало. Из их рассказов я понял, что Блуждающий… в некоторых легендах упорно именуется Гуляющим, хотя смысл, понятно, иной, в древности овладел неким заклятием… был проклят, как упрямо утверждали другие, таких большинство, но и те и другие сходятся в том, что он получил вечную жизнь. Он набирался мудрости, знаний, стал богатым человеком, даже самым богатым на свете, но это наскучило, потом стал королем, тоже наскучило через пару столетий, а то и раньше, побывал на всех континентах, служил и Добру и Злу, теперь вообще никому, только бродит по свету, у него осталось только слабое любопытство… да и то, как подозревают мудрецы, он его поддерживает сам, ведь если остановиться на месте, то вообще…

Ночевали без помех, все прекрасно, леди Женевьева управилась со своим платьем и без служанки, так что рано утром мы наскоро позавтракали и бодро готовили коней. Треть пути за спиной, осталось всего два дня, а там я поеду один или с братом Кадфаэлем, это еще дней десять, и – рыцарский турнир!

Пес все порывался побегать по двору, но я заметил, как народ пугается, велел сидеть на месте. Я уважаю права и свободы граждан, которые еще не знают, что они граждане, а король их страны – тоже гражданин.

Брат Кадфаэль упаковывал в мешки снедь на дорогу, леди Женевьева вышла последней и с великой неохотой взобралась в повозку.

– Вы свой молот не забыли? – спросила она сухо.

Я удивился.

– Почему такая забота о моем молоте?

– Я видела, что он может, – сказала она и тут же добавила с ядовитой мстительностью: – Вы без него ничего не стоите, верно?

Я не успел ответить, в распахнутые ворота въехали на рослых конях двое мужчин в одинаковых стальных кирасах. Оба в простых, но очень функциональных шлемах, под кирасами кольчуги, а на поясах по мечу и боевому топору, еще у каждого длинный нож с узким трехгранным лезвием, за спиной круглые щиты. Один, который с пышными усами, сейчас лихо закрученными вверх, слегка поклонился, второй молча отдал честь.

– Прекрасно, – сказал я. – Прекрасно. Хорошие кони!.. Господа, позвольте представить вам доблестного Альдера и…

– Ревеля, – подсказал Альдер. – Я с ним прошел три войны, а также всю гергельскую кампанию…

– Гергельскую, – повторил я с умным видом, – ну да, если гергельскую… Добро пожаловать, Ревель. Как тебе уже наверняка сказал Альдер, нам предстоит вроде бы недлинный рейд, но есть некоторые сложности.

Ревель, во многом похожий на Альдера, такой же по возрасту, стати и даже выражением лица, ах да – вместе же гергельскую, молча кивнул. Глаза его серьезные, как и лицо, а губы плотно сжаты.

Клотар смотрел неверяще. Побагровел, спросил:

– Это что же… они едут с нами?

– Да, – ответил я. – Я их нанял.

Он сказал быстро:

– Но мы бы и сами довезли…

Я спросил холодно:

– Снова оспариваешь мои решения?

Альдер сразу все понял, для него я и задал очевидный вопрос, и употребил это «снова», чтобы сразу стало понятно. Альдер нацелился на спорщика хищными глазами матерого зверя. Ревель тоже окинул Клотара оценивающим взглядом, понятным каждому мужчине. Клотар открыл рот, помедлил и закрыл. Опасный человек, знает, когда отступить, это не рыцари, те в любом случае будут переть напролом, если сочтут, что задета их честь.

Я сказал громко:

– Все, выступаем. Нам еще ехать и ехать. Чем скорее доберемся, тем быстрее каждый получит свое!

Я не старался добиться театрального эффекта, но все почему-то насторожились, подобрались, словно каждый заподозрил второй смысл в простой вообще-то фразе.

Занавеска в повозке колыхнулась, но я сказал громко:

– Думаю, леди Женевьеве представлять новых членов команды необязательно! Ей достаточно смотреться в зеркальце.

Альдер взглянул на меня с некоторым удивлением, но на выдубленном ветрами лице ничего не отразилось, Ревель тоже в седле спокойный, уже оценил обстановку, прикинул, как, с какой стороны от повозки будет в поле, на болоте и на каком расстоянии нужно держаться в лесу.

Во дворе еще несколько человек запрягали коней, все с тревогой говорили о гяурлеге. Его видели у северных ворот, через которые мы въехали, как будто он шел по нашему следу, но догнать не успел. Я мысленно возблагодарил себя, такого умного и замечательного, что не давал останавливаться, отдыхать, гнал и гнал, и вот вознаграждение: шкуры целы. А те рыцари и воины, что шли к городу чуть позже, приняли вынужденный бой.

По их словам, гяурлег мог бы забрать их всех, но он не волк, что режет всю стаю: ухватил двоих, остальных просто разметал. Одного сожрал на месте, труп второго унес в пасти. Похоже, где-то нора, там может быть его самка с детенышами. Успеть бы собрать храбрецов, в это время самка ослабевшая, от детенышей не отойдет, можно бы разом избавиться… А на гяурлега какую-нибудь ловушку, ямку ловчую или что-нибудь хитрое, откуда никакой неуязвимый не выберется.