Все женщины – химеры

– Да? – спросил я. – А то я подумал, вам стыдно мне в мои честные глаза смотреть!.. Погодите, не бейте, тот камень мне дала женщина! Стыдно, конечно…

Она покачала головой.

– Почему стыдно? Ты шовинист?.. Расист? Сексист?..

Я сказал тоскливо:

– А вы следователь или феминистка?

– Следователь, – отрезала она. – Но ты за языком следи. Она тебе подарила? Тебе?

– Не подарила, – ответил я нехотя, – а сунула и сказала, чтобы я подержал его у себя немного. Спросил, сколько это немного, она сказала, что через пару часов заберет.

– И что, не забрала?

Я покачал головой. Она проговорила задумчиво:

– Значит, уходила от преследования… Сунула тебе, как самому заурядному, что даже украсть побоится, а через пару часов собиралась перехватить тебя снова и взять обратно… Что могло с нею случиться? Нарисуй ее портрет!

Она зашла со спины, как и Кремак, он, стоя за спиной, стащил с моей головы мешок.

– Оглянешься, – прошипел мне в ухо, – убью!

Через голову мне подали планшет, я сказал жалко:

– А руки?

Она промолчала, а Кремак хмыкнул:

– Даже обе?.. Не дури, кисти свободны.

– Тогда такое накорябую, – сказал я испуганно. – Я же хотел как лучше…

Планшет в руку взять могу, но пальцами другой не дотянусь, потому Кремак держал его для меня, а я водил указательным, зажмуриваясь и старательно напрягая воображение, а когда приоткрывал глаз и посматривал, там уже появлялось лицо Орландии, королевы Нижних Долин, пока еще не очень точное, но уже узнаваемое.

Женщина за моей спиной проговорила задумчиво:

– Сильная… волевая… решительная… такая вполне может стоять даже во главе международной группы по сбыту драгоценностей.

– Женщины все такие, – поддержал я с жаром, – у вас нет никаких нравственных ценностей!.. В смысле, у них, вы же точно не женщина!

Кремак молча передал ей планшет, а сам набросил мне на голову мешок. Женщина вышла из-за спины, в руке все еще раскрытый планшет.

– Покажу шефу, – сказала она. – А ты пока побудь с ним.

– Глаз не спущу, – пообещал он.

Я смотрел, как ее силуэт перемещается в сторону двери, ровно и нацеленно, никакого двигания бедрами, страшная женщина. Кремак тоже провожал ее взглядом.

Она вышла, он повернулся ко мне.

– Скоро она тобой займется, – пообещал он недобрым голосом.

– А пока не спускай с меня глаз, – напомнил я. – А то возьму и сбегу.

– Иди к черту, – сказал он и отвернулся.

Вроде бы самый подходящий момент, на моей голове мешок, я поник и раздавлен, а этот громила повернулся в сторону двери.

Сосредоточившись, я ощутил в правой ладони недобрую тяжесть пистолета, повернул ствол, целиться с двух шагов особенно не нужно, трижды нажал на спусковую скобу, посылая пули в середину спины.

Выстрелы прозвучали негромко, то ли мешок виной, то ли пистолет на глушителе. Синий силуэт завалился лицом вперед.

Я быстро опустил ствол, почти уперев в веревки на ногах, выстрелил раз и еще раз, после чего испуганные ноги разбросало в стороны с такой силой, словно я князь Игорь, привязанный древлянами за вершинки сосенок.

Дверь распахнулась, появился массивный синий силуэт. Я выстрелил, целясь в середину, и когда этот силуэт рухнул, я с трудом встал и в согнутом положении подбежал к нему на одеревеневших ногах вместе со стулом.

Он корчился в агонии, я быстро присел рядом, уперев пистолет ему в висок.

– Так, – сказал я быстро, – ты профи, а я суперпрофи. Мешок мне нипочем, дуло у твоего виска, не так ли? Медленно вытащи нож и перережь веревку на моих руках. Но смотри, чуть дернешься…

Он прохрипел:

– Я умираю…

– Сюда уже мчится спецназ, – заверил я. – Тебе окажут помощь. Хорошие профи всем нужны.

Он вытащил нож, глаза только раз зыркнули на мой палец, что уже вжал курок до половины, осторожно провел отточенным до остроты бритвы лезвием по шнурку. Тот лопнул с такой силой, что я от неожиданности нажал на спуск.

Выстрел грохнул чересчур громко, а я, вот уж не ожидал от себя, успел отшатнуться от брызг крови, словно от всеиспепеляющих капель радиоактивного яда.

– Блин, – сказал я виновато, – прости, я не хотел…

Опустив пистолет на пол, я быстро выхватил из его ладони нож и быстро-быстро перерезал веревку на другой руке. Кресло с грохотом упало за спиной на пол, я торопливо перерезал шнур на загривке.

Мешок полетел в сторону, в глаза ударил яркий свет. Я подхватил пистолет, чувствуя, как сразу прибавилось надежности и уверенности от прикосновения холодного тяжелого металла, ринулся к двери, закрыл и только тогда осмотрелся еще раз, уже основательнее.

В комнате ничего лишнего, мебели минимум, но даже сам воздух пропитан деньгами и достатком, а от стен несет непререкаемой властью.

В коридоре простучали шаги, две голубоватые фигуры подбежали к двери, одна встала с одной стороны дверного проема, другая с другой и начали быстро обмениваться знаками. Понятно, распределяют, кто резко откроет дверь, кто сразу же стреляет в распахнутый проем, а кто прыгает вперед, тоже стреляя из автомата или что это у него в руках, держит как-то не так…

Я быстро выстрелил в правую фигуру с двух шагов, затем в левую. Пули пробили декоративные стены с легкостью, обе фигуры опустились на землю. Все правильно, я не могу состязаться в скорости и точности с профи, а так вот всего лишь уравниваю шансы.

Осторожно выглянул, подобрал их пистолеты, та же марка и тот же калибр, прекрасно, свой распылил, а то еще исчезнет в неподходящее мгновение…

Коридор, широкий и шикарный, на стенах картины в массивных позолоченных рамах, в нишах мраморные статуи. И ковровая дорожка очень уместная, шаги по ней совершенно бесшумные, иду как по лесу, где земля покрыта толстым красноватым мхом.

Впереди послышались шаги. Я поспешно дернул ручку двери ближайшей комнаты, заглянул туда и сразу юркнул вовнутрь с сильно стучащим сердцем, а дверь притворил как можно быстрее и бесшумнее.