Все женщины – химеры

– Ой, – вскрикнула она перепуганно, – вы грабитель?.. Берите все, что хотите…

– …а оставьте только деньги, вещи и жизнь? – досказал я.

Она ответила чуть смелее:

– Да…

– Лежите-лежите, – велел я, видя, что она делает движение подняться. – Вы же лежать умеете?.. Ну вот, это самое главное для таких шикарных женщин.

Одновременно я быстро оглядывал роскошную комнату, богато уставленную мебелью. Блин, а тут любители японского стиля, всякая хрень на стенах, на полу циновки, комната разделена расписной стеной из бамбука. Я пошел на цыпочках, на той стороне стены появились два слабо голубых с синим силуэта.

Я едва не выстрелил, но они остановились, один взмахивал рукой, и постепенно к ним присоединялись еще и еще, я насчитал семь силуэтов.

Тот, кто подавал знаки, взмахами руки послал двух в одну сторону, двух в другую…

Не желая их упускать, я присел под защитой мраморного пьедестала с огромной узорной чашей и, прицелившись в двух крайних справа, что вот-вот исчезнут из поля зрения, снова выстрелил сразу из двух пистолетов, потом еще раз, и тут же перенес огонь в двух крайних слева.

Женщина на тахте немузыкально завизжала, чувствуется не просто Рязань, а пригород, а то и село. Те и другие боевики упали, а старший с тремя другими присели и открыли беспорядочный огонь тоже сквозь стену. Я стрелял и стрелял по этим силуэтам, над головой звякнула ваза, осколки посыпались на голову.

Две пули с сухим треском откололи мрамор на пьедестале, а я все стрелял, хотя уже все противники распростерлись на полу, включая и ту троицу с главным.

– Ага, – прошептал я люто трясущимися от ужаса губами, – а если кто прикидывается?

Женщина визжать перестала, я удивленно оглянулся, по идее, она должна бы вопить по-рязански беспрерывно как пароходная сирена, однако она лежит вся в крови, рука бессильно свесилась до полу.

– Извини, милая, – проговорил я с чувством вины, – но у тебя это профессиональный риск. Большие деньги – большая опасность.

Выскочив в коридор, я на всякий случай тут же всадил еще по пуле в голову каждого и, пробежав мимо стены, обнаружил в конце коридора винтовую лестницу, явно для персонала, помчался по ней, но не слишком, надо успевать увидеть врага или хотя бы ощутить присутствие раньше, чем он обнаружит меня.

Чутье снова заставило остановиться, тут же услышал снизу быстрые шаги. Поднимаются двое, я огляделся затравленно и, увидев рядом дверь на пролете, быстро открыл ее и юркнул туда в узкий коридор, прикрыв за собой тихонько-тихонько.

Коридорчик привел в огромную бильярдную комнату, массивный королевский стол о восьми резных ножках и точно восьмифутовый, на стене догорающая кийница, хотя у нас называется почему-то киевница, будто ее делают в Киеве, даже светильники и вешалки подобраны или даже изготовлены в тон бильярдному столу: зеленые стекла и коричневые стойки.

На той стороне расположился такой же массивный домашний бар: широкая тумба до пола, сверху аппаратура для приготовления сложных коктейлей.

Мелькнула мысль нырнуть за бар, но там как раз и будут искать сразу, окажусь в ловушке, потому отбежал и присел за столом, хотя там долго не просидишь тоже, между ножками все просматривается.

В комнату красиво вбежали трое и, выставив автоматы, начали настороженно осматриваться, двое тут же двинулись к бару, третий, прикрывая их, водил автоматом во все стороны.

Выждав момент, когда ствол пошел в другую сторону, я приподнялся и выстрелил из обоих пистолетов. Он судорожно дернулся, а двое напарников, не делая лишних движений, стремительно метнулись за бар.

Я перевел дыхание, сейчас они оттуда откроют огонь, а бильярдный стол меня не спасет, за резную ножку не слишком-то спрячешься, пусть даже у стола их восемь.

Ухватив шар, я швырнул его на ту сторону бара, заорав вдогонку:

– Получи, фашист, гранату!

Там не успело удариться, как оба боевика выпрыгнули кувырком и закрывая ладонями головы.

Я выстрелил дважды из обоих пистолетов. Даже по двигающейся цели не промахнулся с такого расстояния, а когда оба рухнули и распластались в лужах крови, на всякий случай всадил по контрольному и побежал на цыпочках, а в черепе стучит отчаянное: да сколько же вас здесь, я на третьем этаже, судя по виду из окон, добраться до первого не легче, чем на своих двоих добежать до Ливии.

Еще один орел по дороге, лупит из автомата так долго, словно и у него бесконечные патроны. Я отполз за ту часть стены, что считается несущей, и ждал. Наконец он перестал стрелять, сменил рожок и сбежал вниз по лестнице.

Сквозь стену голубоватый силуэт едва виден, я дважды поднимал пистолет, но здесь не американский домик, который легко проткнуть пальцем. Каменную кладку боярской усадьбы вряд ли прошибу, потому выждал, когда он крадучись подошел к двери, и быстро выстрелил трижды.

Сквозь дыры в двери видно, как он рухнул на пол. Не опуская пистолеты, я побежал по лестнице вниз, чуть было не помчался на первый этаж, но там голоса, кто-то заметил меня и дважды выстрелил.

Пуля свистнула угрожающе близко, я отпрыгнул, ноги сами по себе приняли решение, и меня снова попятило в коридор второго этажа. По лестнице взбегают двое или трое, я поспешно взялся за ручку двери, не выпуская пистолета, в другой руке пистолет готов к стрельбе…

Рывком распахнул, у дальней стены женщина стоит ко мне спиной у открытого сейфа. Я узнал моментально, эта та, что допрашивала меня еще с мешком у меня на голове и для которой я рисовал на планшете, очень хорошо запомнил ее фигуру сзади, когда она красиво удалялась к двери…