Ричард Длинные Руки – гауграф

– Небольшая юридическая тонкость… даже правовая. Свои города никакой правитель грабить не вправе. Тем более бесчинствовать. Этого не потерпят ни горожане, ни лорды страны. Такое чревато бунтом и потерей трона. Именно потому захваченные города некоторое время считаются еще принадлежащими противнику. От трех суток до недели. Вы, конечно, понимаете скрытый смысл?

Я кивнул.

– Да-да, конечно. Трое суток на грабеж, когда в городе противника можно делать все. Все должно делаться по правилам и в рамках закона. Даже массовые изнасилования, грабежи и убийства.

Он посмотрел с хитрой улыбочкой.

– Вы сами воспользовались очень эффектно, когда истребляли черные мессы и все, что касалось хотя бы краем.

Я буркнул:

– Когда лекарь вырезает гниющее или зараженное место, он прихватывает и часть здоровой плоти, чтобы полностью обезопасить тело. Но сейчас уже правят законы, увы.

Он развел руками.

– Жаль, что не воюете. Можно было бы отдать противнику столицу на пару дней, потом снова забрать и… по праву войны в чужом городе…

– Не воюем, – согласился я, морщась. – Барон, вы наступили на больной мозоль. Геннегау придется отдать королю. Это столица королевства, а не маркграфства.

Он сказал осторожно:

– Да, конечно… Но в данном случае я бы посоветовал не вносить ясность… как вы любите. Во всяком случае, не торопиться. Вам лучше побыть с неопределенным статусом… хотя да, он определен, но маркграф вы только для императора. Для Кейдана вы по-прежнему лютый враг, для нас – майордом. Давайте пока затягивать любое прояснение ситуации!

Я вздохнул.

– Дворец все-таки придется отдать. Это его личное имущество.

Он подумал, развел руками.

– Хорошо, отдадите… Но надо и свой дворец отгрохать! Или занять готовый.

– Зачем?

– Иначе столица вся будет под властью Кейдана, – пояснил он. – А так всякий увидит, что король королем, но реальная власть у вас, сэр Ричард. Дворец будет постоянным напоминанием, что, кроме Его Величества, в столице присутствует и другая сила.

Я фыркнул:

– Думаешь, зачем я сейчас на природе? Вот смотрю, смотрю… И пока ничего подходящего не вижу. Подходящего, чтоб отнять по закону.

– По закону?

– Ну, да, закон – это мы, не так ли?.. А строить больно долго.

Он закусил губу, подумал.

– А что, если переговорю со знатными вельможами? Вдруг кто согласится уступить вам свой дворец? Или хотя бы на время? За какие-то льготы?

– А за деньги? – спросил я.

Он отмахнулся.

– Золота у знати хватает. А вот льготы заинтересовать могут.

– Хорошо, – сказал я, – только торгуйся. И сам ничего не решай, сперва доложи, что желают. А то вдруг захотят, чтоб я повесился!

Он вскрикнул, даже ладони у груди сложил, как в молитве.

– Что вы, сэр Ричард! Я сам сто раз все перепроверю, и вы еще со своими людьми посоветуйтесь на всякий случай!

– Советоваться, – сказал я, – это искать чужого одобрения уже принятому собственному решению. Но я мудр, и потому советуюсь сперва, а уж потом выбираю лучшее решение и велю на него равняться. Естественно, оно считается моим, принятым в глубоких раздумьях о судьбах страны! Но это естественные и простительные мелочи, для благосостояния народа абсолютно неважно, кто первым сказал «а».

Он сказал с робкой улыбкой:

– Но для авторитета государя это немаловажно.

– Короля играет свита, – согласился я. – Потому я заинтересован, чтобы свита была ого-го. И умная, и хитрая, и красивая, и честная. Со мной, по крайней мере. Так что занимайся подготовкой новой резиденции… маркграфа.

Он посмотрел искоса.

– А майордома?

– И майордома, – согласился я. – Маркграф – официально по королевству, майордом – по моему войску. Посмотрим, как они уживутся.

Он проговорил с запинкой:

– Меч в руке… порождает… власть. Ваше войско подчинено вам. Его Величество может снова созвать отряды, но Его Императорское Величество будет недоволен новой войной… К тому же вряд ли вы возьмете и выведете свои гарнизоны из захваченных крепостей и замков. Или добровольно передадите их королевским войскам.

Я не слушал, обратив все внимание на поднявшийся впереди по улице крик, шум. Из окон домов выглядывали жильцы и тоже орали и показывали вниз пальцами. Через некоторое время из переулка вышла целая группа, в середине туго связанный красивый мужчина с ярким дерзким лицом и веселыми глазами. Толстая веревка обвивала его тело от плеч и до бедер, прижимая руки к бокам, но он улыбался, на сбежавшуюся толпу поглядывал с веселой иронией.

Я поставил коня поперек дороги, вскинул руку.

– Всем стоять!.. Вам не надо объяснять, кто я?

Испуганные люди поспешно опустились на колени. Голос мой грозен, и облик свиреп, только связанный не шелохнулся, рассматривал меня с прежней веселой дерзостью в глазах.

Оглядев всех, я после паузы жестом велел всем встать, спросил у командира городских стражников:

– Что за переполох?

Он ответил с гордостью:

– Схвачен самый ловкий вор королевства!.. Он называет себя царем воров.

Из толпы крикнули:

– Не зря называет!

– Он неуловим!