Ричард Длинные Руки – принц-консорт

– Гони, – ответил я автоматически и тут же спохватился: – Нет-нет, скажи что-нить вежливое! У меня голова болит, месячные, примеряю шпоры с новым дизайном, корплю над проектом Всеобщего Щастя, в общем – безумно занят!

Он предложил задумчиво:

– Может, сказать, у вас другая женщина?

– Я тебе скажу, – пригрозил я. – Да за такие шуточки…

Он сказал кротко:

– Ваше высочество, вообще-то она успела сказать, что пришла не совсем как женщина. И что вы ее знаете. Мне кажется, что…

Я прервал:

– Ладно, проверим твое чутье. У телохранителей оно должно быть на высоте!

Он вышел за дверь, а через пару мгновений одна створка приотворилась. В комнату проскользнула миниатюрная женщина в плаще с настолько низко надвинутым капюшоном, что я видел только краешек упрямо выдвинутого подбородка.

Она сделала несколько шагов и смиренно остановилась, не поднимая головы и сложив внизу ладони ковшиком.

Я принюхался, вчувствовался и сказал почти уверенно:

– Астрида!.. Вообще-то не совру, когда скажу, что рад тебя видеть.

Она медленно подняла голову. Я обеими руками взялся за края капюшона и неторопливо поднял, наслаждаясь зрелищем, как открываются полные чувственные губы, красиво вылепленные и похожие на созревшие вишни, подрагивающие нежные ноздри, тонкий нос и, наконец, сияющие, темные как агат, глаза, блестящие и радостно влажные.

– Ваше высочество, – проговорила она нежным голосом, – у вас способность видеть?

– Тебя да не узреть? – ответил я и откинул капюшон ей за спину. Густые черные волосы убраны в тугой узел, а дальше опускаются толстой косой, как я помню, они у нее до поясницы. – Это ж совсем ослепнуть! Ты просто чудо.

Она радостно смотрела снизу вверх, я наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

Она не шелохнулась, губы даже не дрогнули, но каким-то образом я ощутил, что ей понравилось, и даже как бы ответила, хотя я по чисто мужской толстокожести не ощутил.

– Все равно, – сказала она с прежним удивлением, – меня никто бы не узнал даже из знакомых!

– Я помню каждую частичку твоего тела, – сказал я, смутился и уточнил торопливо: – Правда, только с одной стороны.

Она улыбнулась.

– Да, вы меня тогда очень удивили.

– Я сам себе удивился еще больше!

– Ваше высочество, – проговорила она смиренно, – я знаю, что отрываю вас от дел, но слыхала, вы умеете запрячь в работу других, а сами только посвистываете да кнутом помахиваете.

Я сказал с недоверием:

– Что, у меня такая репутация?

– Да вот кто-то сказал такое.

– Значит, – проговорил я довольно, – из меня уже выклевывается успешный управленец! То ли еще будет.

Она заверила сладким голоском:

– Но это пока видят немногие.

– Уф, от сердца отлегло.

– Потому, – сказала она чуточку другим тоном, уже деловым, – я примчалась к вам с просьбой.

– Что угодно, – ответил я бодро. – Ночевать останешься? А то у меня такая кровать огромная, одному страшно.

Она улыбнулась, но глаза засияли ярче.

– Спасибо за предложение, но мы оба знаем, что принцу-консорту нужно блюсти. Потому, если мне будет позволительно…

– Эх, – сказал я сокрушенно, – а я как раз хотел доказать на практике, что фригидных не бывает!.. Ладно, с чем прибыла?

– В опасности моя лучшая подруга, – сказала она, – с которой мы росли вместе. У нее неделю тому очень странно и необычно погибли муж, ее служанка, а потом один за другим сенешаль, помощник управителя и конюх.

Я сказал посерьезневшим голосом:

– А что говорит городская стража?

– Ваше высочество, – сказала она, – они не были убиты мечом или топором. Так что стража тут бесполезна.

– Ого! А чем, кинжалом?

– Их сожгли на месте, – сказала она с нажимом. – Мгновенно! Это было колдовство, я уверена. И очень сильное.

Я пробормотал:

– Я не слишком большой специалист по колдовству. Я больше как бы лекарь… В смысле, колдунов излечиваю от их способностей. С пожизненной гарантией, хотя «пожизненной» не совсем адекватный термин.

– Точность в словах, – одобрила она, – признак врожденного мага. Возможно, придется разбираться вам, потому что сегодня туда явился по вызову начальник стражи и… на том месте, где стоял, остались только горстка пепла и выжженное пятно на мраморном полу.

Я спросил с недоверием:

– И что, никто ничего не видел?

Она покачала головой.

– Никто. Я говорила с Гельвецией, так ее зовут, она бьется в истерике, боится, что кто-то придет и за нею, умоляет меня помочь…

– Почему тебя?

– Городские власти только разводят руками, – объяснила она. – Она считает, что кто-то из колдунов уничтожает ее людей и вот-вот доберется до нее. Она сейчас не выходит из комнаты, все там залито слезами.