Сделанный в Америке волшебный принц

Нашла поблизости местный добрососедский "кружок" для иммигрантов – собирались в основном пожилые бабушки раз в пару недель и готовили пироги, разговаривая на английском.

Иммигранты охотно перетаскивали в штаты своих бабушек. Бабушка – очень удобное и экономически выгодное приобретение для семьи. Продлёнка стоит тысячу долларов в месяц, детей оставлять одних ни дома, ни в машине нельзя. Малыша попросту моментально отберут.

Реально богатые люди детей на продлёнку не оставляли, предпочитая или маму – домохозяйку, или обслугу. Работающий люд – сдавал совсем маленьких грудничков, пару месяцев малышу – и в KinderCare до самого вечера.

Подружилась Таля и с соседом – огородником, тем более и сама любила повозиться с растениями. Малыш Котя поливал вместе с Зиком (так его звали), проверял рост плодов, бегал, держась за гружённую тыквачами тележку. Зику было лет пятьдесят, худой, поджарый, весёлый, зачастую слегка под шафе.

Ещё Зик интересовался историей коренных народов Америки, читал о них книги, рассказывал об их трагедии Тале, подарил и ей такую книгу на английском. А потом отправился на месяц в одиночный поход через всю Америку по индейским резервациям. По специальности Зик занимался замками и сейфами.

Когда Таля пожаловалась, что боится – Билл часто забывает закрыть дверь, то Зик притащил из сарая старый сейф без замка, затащил вместе с Биллом его в детскую, и Билл купил к этому приобретению новый замок, чтоб Таля не боялась, а он мог продолжить забывать закрывать дверь. Код на замке установили "123456" от склероза.

Гёрлфренд Зика – хозяйка соседского дома, дама около шестидесяти, этническая еврейка, огородами не интересовалась, писала юридические книги. Её три взрослые дочери жили отдельно, но нередко навещали мать. Особенно часто приезжала младшая дочь, вместе со своей женой, они как раз ждали ребёнка. Иногда даже заезжали с подругами, устраивали небольшие вечеринки, приглашали и Талю. Большое фото со свадьбы младшенькой висело в зале на стене.

Таля стала привыкать к местным нормам и перестала удивляться. Она же не проводила какие-то изыскания – расследования, а натыкалась повсеместно: в семье Билла, по соседству, в церкви, на работе у мужа. Но надо учитывать, что штаты Массачусетс и Вашингтон – в ряду самых продвинутых, так что жизнь где-то в Юте или Вайоминге возможно абсолютно другая, нам это неизвестно.

На свой первый день рождения в штатах Таля попросила, с учетом огромных акционных скидок, и насущных потребностей, детскую площадку во двор. Раз попросила – её ей и купили. Приехали специалисты, заровняли площадку и установили качели и горку.

Баскетбольное кольцо, потому что у Коти такое было в Харькове, уже выклянчили ранее. Билл протяжно посмотрел на Талю, но потом его купил.

Так что постепенно двор стал выглядеть обжитым. И в окно можно было смотреть на подпитого Зика на горке, разговаривающего с качающимся на качелях Биллом.

Женившись Билл осмотрелся на свою берлогу и стал её преобразовывать. Там было куда развиваться. Обойдёмся перечислением:

Входная дверь – две штуки

Пристроенное крыльцо

Солнечные батареи на крышу по акции

Душевая кабина

Холодильник

Стиральная машина

Сушильная машина

Посудомоечная машина – это святое, чтоб самому не возиться

Набор мебели для крыльца

Шкаф ИКЕА

Пылесос для сбора листьев самый дешёвый и не сосущий

Письменный стол ИКЕА

Большой мангал – чтобы гости на нём Биллу готовили

Кондиционеры – два

Диван и ковёр в холл.

Изюминкой коллекции стала купленная в конце второго года двух ярусная кровать в детскую вместо исторической, на которой умерла его мама.

Если кто-то думает, что Таля принимала участие во всех этих покупках и пристройках, то почти нет. Разве что шкаф, диван, ковёр и стол для пустующего холла с навсегда угасшим камином.

Последней куплена двух ярусная кровать, после очередного "напряжённого момента". Это уже то ли в мечтах привезти второго сына, то ли первый шаг выбраться от Билла. Подсознание сработало.

Отдушиной от сидения в домике Билла для Тали было смыться на пару недель в Харьков. С одной стороны билет дорогой, а с другой – всё дорого. Любое телодвижение мастеров – от пятидесяти долларов: "Кран капает? Сотка".

Поэтому, прилетев летом на каникулы к старшему сыну, которого никак не удавалось забрать, Таля попутно вылечила зубы, прошла курс лечебного массажа, сеансы у врача – косметолога, сделала УЗИ и другие анализы, получила назначения врачей на свои хронические нервы и почки, закупила лекарств на все курсы лечения и внезапные случаи простуды, прошла десять занятий вождения автомобиля с коробкой – автомат, окрасила волосы у мастера, и убыла. Так что поездка более чем окупалась необозримой разницей в ценах на услуги. Ничего из перечисленного в штатах Таля себе толком позволить не могла.

Поездка бы окупалась одним большим походом к стоматологу.

Ещё интересные медицинские моменты.

В последний приезд у Тали был дикий сотрясающий грудную клетку, изматывающий кашель. До этого она посетила в штатах врача, он ей ответил: "Ничего, покашляете и пройдёт". В Харькове по направлению от какого-то совершенно по другой линии врача, измученная Таля сдала перед самым отъездом нужный анализ, а результат получила уже в Бостоне.

Рассматривая присланный документ, воскликнула: "Выходит у меня коклюш?!" и побежала опять к тому же врачу. Он совершенно спокойно, даже не глядя в иностранные анализы, выписал ей гормональное лекарство, и кашель ушёл за пару дней. То есть в штатах не сильно врачи и любопытствуют, "завяжи, да лежи" и это по страховке.

Как я и писала раньше, у Билла губы в красных трещинках. Теперь такие же трещинки оказались и на Коте, которого Билл любил целовать в губы, и на Тале.

Эту неприятность в Харькове им тоже вылечили (очистили капельницами и уколами), но не очень надолго. Перестать целовать ребёнка в губы Билл не мог, даже под угрозой скандала. Сам он утверждал, что врачи ему сказали: "Всё о'кей", он не болен, но какую-то мазь выписали. Так что медицина "по мелочи" в штатах ого-го.

Таля старалась адаптироваться как могла. Хотела сдать на права, но на русском сдавать в этом штате невозможно, как и просто обменять украинские документы на местные. И она вызубрила правила на английском.

Будучи ярой перфекционисткой, потратила на это добрых полгода. Американский инструктор по вождению, это после украинских десяти уроков, у Тали появился на третий год пребывания.

Стоил каждый американский урок примерно как десять украинских, с той разницей что с ней были вежливы. В родном Харькове, нанятый по рекомендации автошколы инструктор уже на третьем занятии начал настойчиво предлагать "бесплатно, по любви", а в конце ещё и обучить "фирменному харьковскому стилю езды по улицам", на чём Таля на всякий случай прекратила заниматься, чтоб не переучиваться.

В Бостоне в полиции ей дали контакты украинских парней. Это оказались бывшие гаишники – ветераны Чернобыля, съехавшие в штаты лет двадцать назад по какой-то международной программе для облученных, прекрасно устроились открыв автошколу, к ним была целая очередь русскоязычных.

После Талиных приготовлений экзамен был сдан с блеском на раз. Так что она продвигалась.

== 22 ==

Подоспел момент, когда Биллу очень надоело развозить Талю и Котю. Он сказал, что чувствует себя каким-то служебным водителем. Иногда он просто не мог из-за работы, тогда Таля с Котей шествовали по обочине.

Однажды их остановил полицейский, познакомились так сказать. Он даже подарил Коте полицейские эмблемы из фольги. Просто не ходят по обочинам в том мире, это привлекает озабоченное внимание даже полиции.

Вечером, увидев у Коти эти полицейские эмблемы, Билл очень заинтересовался: "Откуда?" И Таля честно известила, что подарил знакомый полицейский. Билл задумался.

И Тале взяли в лизинг автомобиль. Она очень хотела, чтобы лизинг оформили именно на неё, но у неё -увы- отсутствовала кредитная история, и ей наотрез отказали даже под гарантии мужа. Пришлось оформлять на Билла.

Теперь вооружённая автомобилем Таля собралась устраиваться на работу. И началась тихая семейная война. Билл звонил своим сёстрам и друзьям: "Что делать?!"

Старшенькая сестра Билла тут же начала названивать Тале: "Билл и Котя – вот твоя работа". И это говорила женщина, которая и в семьдесят продолжала работать неполный день.