Крики прошлого. Часть I

Затушив скуренную сигарету, медленно, подчеркивая каждое слово, Борис повторил вопрос. Егор знал, что, когда отец быстро курит, он сдерживает себя. Сигарета улетела за минуту.

– Как звали парня?

Понимая, что отец сам знает ответ на свой вопрос, он не стал увиливать и, опустив глаза, как провинившийся школьник, тихо ответил:

– Ферро Поглливи.

Подкурив вторую сигарету, Борис продолжил:

– Да, так его звали, – остановившись на минуту, он пристально всматривался в своего сына, пытаясь найти ответы на все свои вопросы, но, видимо, не сумевши, продолжил говорить:

– Также у меня есть надежный партнер, занимающийся транспортировкой всей продукции Двардовых: от фургончиков с конфетами и до танкеров, битком набитых углеводородами. И у него есть сын. Его зовут Виктор Кротов, и до меня доходят сведенья, что он так же ввязался в твою компанию безответственных отморозков с тобой во главе. А сейчас я хочу получить четкий и ясный ответ на свой, даже для тебя, простой вопрос: «Что происходит с этими людьми?». И не вздумай мне говорить, что это совпадение – я в них не верю, особенно, когда в течение года столицу покидают семь детей влиятельных людей, на свою голову нашедших с тобой знакомство, а последний восьмой – иностранец – вообще повесился в гостиничном номере. Давай, я жду!

– Я…я…я…я…я…

– Что ты заикаешься, что ты за трус такой, кто тебя трогает? Чего ты боишься? Я в жизни тебя пальцем не тронул!

– Ты…ты не тронул? – набравшись смелости, Егор начал говорить более уверенно. Голос его звучал прерывисто, но решительно. Видно, он вздумал высказать все своему отцу.

– Ты вспомни, подумай, что ты со мной делал, после смерти мамы! – откровенно повысив голос, истерил единственный сын Бориса Сергеевича. – В двенадцать лет ты заставлял смотреть меня, как бойцовые собаки твоих мордоворотов разорвали на куски моего пуделя Бимбо, которого мне подарила мама!

–Ты должен был понять, что собака должна быть сильной, как и её хозяин. Какой толк вообще от пуделя? – искренне удивлялся Борис Сергеевич.

– А в четырнадцать – заставил наблюдать, как твой любимый головорез Миша отрубил руку парню, за то, что тот пытался украсть сумку с машины, пока его товарищ отвлекал твоего сумасшедшего телохранителя. «Смотри сынок, как нужно поступать с вором», – комично процитировал сын отца. – А что стало с той девушкой, которая протестовала против того дерьма, что ты творишь в Арктике? Она нашла в себе смелость и плюнула тебе в лицо. И что ты с ней сделал, папочка? Я очень хорошо помню ее крики с подвала нашего дома. Вышла ли она оттуда живой? – все продолжал истерику недовольный сын. – Очень сомневаюсь, ты же Двардов! Человек из стали! Титан современности! Ты бы не закончил дело на полпути, верно, отец?

– Да, это так, – швырнув остаток сигареты, еле сдерживая себя, сквозь зубы, проскрипел Двардов-старший. – Я дал тебе все: лучшее образование, безбедное и беззаботное детство, тебя тренировал лучший тренер по боксу, который вообще когда-либо жил. Все его ученики были чемпионами, все, кроме тебя! Я купил тебе квартиру, машину, – нарастающим тоном продолжал отец. – У тебя всегда была куча денег. Да сейчас на тебе одежда, на которую обычный парень будет собирать год! И то, если не будет ни есть, ни спать. И после всего этого ты смеешь критиковать меня? Ты, жалкий беспомощный щенок! Да, я пытался сделать из тебя мужчину, сильного, волевого, достойного продолжателя рода. Достойного своих предков…

– Достойного тебя, ты хочешь сказать? Тебя – Великого?

– Видно, это все твоя мать… – уставшим тоном ответил Борис Сергеевич. – Она была слишком мягка к тебе. И я… я не мог ей противиться в то время. Все ее поблажки к тебе, балование, твоя вседозволенность с раннего детства. Абсолютная безнаказанность… сыграли свою роль, я уже ничего не смог исправить. Я пытался, но не смог....

– Ох, отец, как ты ошибаешься, – сын не дал закончить слова отца. – Ты мне по сути ничего не дал! Ничего! Я всегда ненавидел бокс. Учился драться лишь для того, чтобы выплескивать на людей свою ненависть к тебе! Я всего добился сам! Сам, слышишь? – Двардов-старший продолжал молча смотреть прямо в глаза своему сыну, но так и не издал ни звука. Почувствовав уверенность в себе, Егор продолжил еще громче, еще более дерзко. – Я собрал вокруг себя людей, которые слушают меня, подчиняются мне! Я – главный! Я – лидер! Я всегда и везде первый, я сплю с лучшими женщинами, мне рады на любой вечеринке, меня даже в полиции не трогают, потому что знают, кто я! Все знают, кто такой Егор Двардов! И не смей мне говорить о матери! Ты с ней рядом не…

– Хватит! – гневно проревел Борис Сергеевич. Впервые за всю жизнь Егор услышал крик отца. Крик, полный ненависти и отвращения. Крик, прошедший мурашками по всему телу, пронзивший саму его душу. И в этот самый момент он понял, что зашел слишком далеко. Но было уже поздно… Медленно поднимаясь со своего кресла, Борис Сергеевич направился к своему сыну, говоря:

– Ты – ничтожество, возомнившее себя Богом! Все твои успехи, все твои победы, все твои мнимые достижения – лишь тень моего авторитета. Тебя уважают, потому что знают, чей ты сын! Тебя бояться, ведь понимают, что если обидят – я отомщу. Тебе все можно, так как в тебе течет моя, слышишь, моя кровь! Ты – ничто без моей фамилии. Ничто, ноль! И я тебе это докажу. Отныне я лишаю тебя всего, что тебе было дано с рождения. Я лишаю тебя денег, забираю квартиру, машину. Все! Теперь ты будешь самый обыкновенный сопляк, ломающий голову, где ему заработать копейку, чтобы купить себе пожрать, где переночевать и как вообще выжить в этом мире.

Последние слова Егор так и не услышал. Страх одолел его, отозвавшись в дергающихся руках и дрожащих коленях. Всё его естество кричало ему: «Беги». Пот, стекающий со лба, попадал в глаза и мешал нормально видеть. Теперь он стоял, как вкопанный, до смерти перепуганный, и не мог нормально разглядеть отца, который в упор приблизился к нему. «Беги» – отозвалось в голове. И он побежал, быстро развернувшись, он направился к выходу. Открывая дверь, перепуганный мальчишка где-то отдаленно, словно под водой, услышал голос того, от кого, собственно, и бежал: «Михаил! Держи его!» Выскочив в коридор, Егор направился к спасительной входной двери. Куда он вообще бежал, зачем и почему, он понять не мог, он просто чувствовал, что дальше говорить не нужно, что это опасно и страшно. Страх перед родным отцом помутнил его разум, как вдруг он почувствовал, как сильная рука, удушая, схватила его за воротник рубашки. Падая на пол, он понял, насколько тщетным и бессмысленным был его побег. Больно ударившись об пол, он, наконец, пришел в себя, и паника отступила. Михаил резко, но аккуратно поднял его на ноги, и глаза молодого человека встретились с испепеляющим взглядом отца. Слезы наворачивались на глаза, но это особо не подействовало. Отец, грубо схватив рукой щеки сына, начал уже спокойно говорить.

– Мы не закончили, – и с этими словами влепил две звонкие пощечины, по удару на каждую сторону.

– Нет!…НЕТ!… я ничего не знаю, я не понимаю, о чем ты говоришь…Я…я не знаю, что случилось с Ферро, я не трогал его… мы просто гуляли, выпивали и веселились, а потом он исчез, – плача и пряча лицо руками, кричал перепуганный мальчишка.

– Я не знаю точно, что с ними произошло, но ты меня не обманешь. Я был бы не я, если бы любой сопляк мог легко обвести меня вокруг пальца! А теперь слушай очень внимательно! Если хоть один волос упадет с головы Вити Кротова, и ты разрушишь мою дружбу с его отцом, крик той девки, что ты слышал в детстве, покажется тебе колыбельной песней.

Егор слушал очень внимательно своего отца и, если бы тот сказал все повторить слово в слово, он повторил бы без запинки.

– А теперь пошел прочь с глаз моих, чтобы я тебя не видел. Ничтожество…

Развернувшись, Борис Сергеевич обратился к начальнику безопасности:

– До завтра никого не впускать. Сегодня нет меня.

И не обращая внимания на хныкающего сына, направился в кабинет. Закрыв за собой дверь, молча постояв секунд десять, мужчина отправился заниматься своими бумагами.

У Егора же в голове была буря. Страх переплетался с гневом, самоотвращение соперничало с гордыней, отчаяние заглушало надежду на хоть какие-то добрые отношения с отцом. «Я – ничтожество…я – ничто…НЕТ! Нет! И я докажу тебе. Виктор Кротов говоришь, что же, раз уж ты так настаиваешь, папочка, я устрою твоему ненаглядному Витеньке такое, что жалкий итальяшка еще на том свете ужаснется!». И слезы прекратились, и появилась на губах улыбка…

Глава III Вечеринка

Сегодня был именно тот день, когда завидный парень Егор пригласил Виктора на свою вечеринку. Сказать, что Виктор был счастлив от предстоящего мероприятия – не сказать ничего. Ведь мало того, что о вечеринках в личном ночном клубе Двардова-младшего ходили легенды среди молодежи, так Егор еще всегда был окружен самыми красивыми девушками. Несмотря на фамилию и деньги родителей, Виктор этим похвастаться не мог. Он был ужасно скромен и не представлял даже, как завести разговор с представительницей противоположного пола. И вот в надежде, что Егор введет его в свое общество и поделится долей своей славы, Виктор ходил из комнаты в комнату своей квартиры, убивая время и не находя себе места. В районе пяти вечера зазвонил его телефон.

– Ну что ты, парень, готов сегодня оторваться по полной? – спросил в телефонную трубку Егор.

– Конечно, готов. Всегда готов! Слушай, что от меня нужно? Сколько денег брать, или может еще что нужно? – ответил взволнованный Виктор.

– Да не переживай, ничего не нужно. Я ведь тебя сам позвал. Я за тобой заеду в восемь, просто будь готов. И душ не забудь принять, будут девочки, которые захотят тебя съесть, так что будет лучше, если ты будешь хорошо пахнуть.

– Конечно, буду в лучшем виде! – краснея, отвечал Витя.

– Ну, вот и договорились, в восемь вечера будь готов.

– Хорошо, договорились.

Положив трубку, Виктор еще некоторое время продолжал улыбаться. Особенно он был рад предстоящей встрече с теми голодными девочками, о которых упомянул его новый друг. Однако взглянув на часы, улыбка его спала, ведь до встречи было еще так много времени! Виктору не хотелось ни смотреть телевизор, ни играть в свою игровую приставку – он был погружен в мечтания о сегодняшнем вечере. Спустя час-полтора снова зазвонил телефон. Он подскочил как ошпаренный, надеясь, что новый друг сможет заехать раньше. Однако молодого человека ждало разочарование – это звонил его отец, Роман Александрович.

«Ну что ему еще от меня нужно?», – подумал юноша, а сказал: «Привет, папа. Что-то случилось?».

– Да нет, просто вот решил позвонить. Как дела, сынок, чем занимаешься?

– Да так, сижу, телевизор смотрю. Время убиваю, – соврал младший из сыновей.

– Так что же ты, приехал бы к нам, сегодня сестра с братьями тоже приедет. Только тебя не хватает. Посидим-поговорим.

– Па, ну о чем мы будем говорить? О Ксюшиных ухажерах? Или о новой должности Димы? Я уже это все знаю, и про Юркино семейство мы уже тоже говорили.

– Мы – твоя семья и нам нужно чаще видеться. Мы тебя слишком балуем. Не нужно было покупать тебе отдельную квартиру…

– Ой, ну хватит. Чего ты начинаешь? У всех моих сверстников есть своя квартира! – потеряв терпение, возразил Виктор. – И вообще… ни о чем большем я не просил. Вот зачем ты меня все время упрекаешь этой квартирой? Если купил, так не нужно мне потом этим тыкать, будто бы я тебе должен, – тишина. Видимо отец и впрямь не хотел «начинать». – Ладно, пап, давай, пойду поесть что-нибудь приготовлю.

– Если надумаешь – приезжай, – сказав, отец бросил трубку.

После разговора с отцом настроение Виктора ухудшилось, ведь глубоко в душе он понимал, что был не прав, и совесть начала понемногу сверлить изнутри. Они вообще в последнее время не особо ладили. Виктор слишком устал от того, что всю жизнь к нему относятся как к маленькому. Да уж, тяжелое это бремя быть младшим в семье.

Спустя еще какое-то время снова позвонил Егор и настроение Виктора улучшилось, а совесть затихла.

– Я здесь мимо проезжаю, могу уже сейчас заехать, ты как, готов? – предложил Егор.

– Привет еще раз. Да, готов, позвонишь, как спускаться.