Повести и рассказы. Книга 4

«Сына моего, Михайлу, если что, не бросайте».

– С того дня никто более его и не видел. Сгинул, видать, в тайге. А только навалились с той поры на деревню несчастья. Сначала парня, потом бабу медведь задрал. За ними мужик потонул. Баба его с ребятнёй сразу в Кабырзу смоталась. И пошло… Вот оно и нету здесь теперь никого. Кто сгинул, а кто съехал. Гору со скалой с той поры и прозвали Марьиной.

Дядя Лёня надолго замолк.

Потом добавил:

– Сынка-то их ты знаешь. Дед Михайло и есть сын Марьин.

Как не знать деда Михайлу? Уважаемый человек на селе. Я не слышал, о чём дядя Лёня говорил дальше. Я был всё ещё там. Мне грезилось, что живу я в деревне Чёрная речка, играю с ребятами. Вокруг меня кипит жизнь: любят, мечтают, поют, работают…

– Парень, что с тобой, спишь ли? – дядя Лёня легонько толкнул меня в бок.

Я очнулся.

– Нет, нет, я просто думаю…

– Ну думай, думай, – он омолодил костёр и пошевелил отца. – Пора, пей чай, Евгений Павлович, да пошли плоты колотить.

Светало. По высокой, мокрой от росы траве, я пробрался к рябине, слушавшей Марьины сказки. Обошёл давно сгнивший, но ещё не до конца развалившийся дом Ивана. Посмотрел на старую деревенскую улицу, обозначенную остатками печей, а то и просто буграми, поросшими быльём и травой.

Кончилась жизнь. А была ведь. Так и вообще может всё кончиться. Но об этом как-нибудь в следующий раз.

Незабудка

Была зима. Дети бегали давать сено корове и принесли отцу две засохшие травинки. Одна побольше, другая поменьше.

– Смотри, папа, какие интересные травинки. И не расцепляются, – сказала девочка.

Она была мечтательной, всё в мире ей казалось необычным и сказочным.

Отец взял из её рук засохшие стебельки, осмотрел внимательно. Тот, что был побольше – с головкой. Травка поменьше – действительно словно руками обвилась вокруг стебля и не хотела с ним расставаться.

– Ну их, нашла чего интересного. Трава как трава. – Мальчик был младше сестрёнки, но учился уже в первом классе и был, как ему самому казалось, рассудительным и взрослым. – Надо – я таких целый навильник принесу.

Отец улыбнулся.

– Нет, братец. Много всяких травинок, может, и получше этих, корова наша за зиму съедает. Но таких, как эти, – нет, – отец погладил девочку по голове. – Хотите, я вам сказку расскажу об этих травках?

Дети любили сказки. Устроились поудобнее. Были зимние сумерки. Свет зажигать не хотелось, да так и сказка – сказочнее.

* * *

У одного села на опушке леса приютилась полянка. Ещё с весны покрылась она яркой зелёной травой. Полянка нравилась кузнечикам, бабочкам. Жучки и муравьишки деловито сопели на ней, таская необходимые предметы. Мотыльки порхали, солнышко светило. Словом, не было лучшего места на свете.

Прошло некоторое время. Полянка расцветилась разноцветными яркими красками полевых цветов. Каких только не было… Одуванчики, похожие на воздушные облака, выглядывают из травы – дунь и полетят в небо. Васильки расположились семейкой. И незабудки здесь, и ромашка. Ромашка почему-то была одна. На всю поляну белела одна-одинёшенька и никак не могла понять, почему же она одна. Где её друзья, подруги? Все цветы расположились семьями, жили весело, перешёптывались стебельками на свежем ветерке, влюблялись, размножались – вон их сколько. От одних незабудок поляна голубая.

Ромашке было печально и обидно за свою одинокую жизнь. Погоревала и больше не ждала своего счастья. Так и решила доживать до осени одна.

Светило солнце, и она счастливо улыбалась ему. Шёл дождь – она плакала, роняла росинки со своих белых стебельков. Дул ветерок – и у ромашки голова кружилась от вальса.

Так она жила и не заметила, как у самого её стебля появилась маленькая голубая незабудка.

Ромашка сильно удивилась ей и спросила:

– Чья же это такая хорошенькая девочка здесь у нас? – В голосе ромашки было много нежности и ласки.

Маленькая незабудка нисколько не испугалась, не заплакала. Она рассказала ромашке о том, что у неё есть семья, сестрёнок много-много.

Вздохнула и добавила:

– Почему-то они далеко от меня, поиграть с ними не могу.

– Да, девочка, действительно, далеко твои сестрёнки. Видишь, я тоже одна.

Ромашка рассказала маленькой незабудке, как ей плохо одной, как скучает, хочет иметь друзей, деток. Но их у неё нет и потому она очень несчастна.

То ли оттого, что росли они так близко, может, оттого что корешки их в земле уже успели переплестись – незабудка и ромашка почувствовали, как они нужны друг дружке. Ромашка наклонилась к маленькой незабудке, поцеловала её в голубую головку и предложила жить вместе. Незабудке стало жалко большую ромашку, и она согласилась.

Вместе им жилось хорошо. Незабудка резвилась на ветерке, грелась на солнышке, быстро подрастала и была счастлива. Ромашка тоже была счастливой. Всё своё время заботилась о маленькой незабудке. Когда сильно сушило солнце – она заслоняла незабудку своей тенью. Когда шёл дождь – ромашка оберегала её своими листочками. Если был сильный-сильный ветер – прижимала к себе тоненький маленький стебелёк. А когда ветер стихал, ей не хотелось расставаться – так она любила незабудку, дочкой её называть стала.

Массу тревог ромашке доставляли всякие козявочки, букашечки, комарики. И, страшно подумать – осы. Так и лезли к беззаботной её доченьке. Один раз даже гусеница толстая и зелёная чуть было не укусила незабудку за ножку. Какой кошмар… После этого случая ромашка ночи напролёт заснуть не могла: «Усни здесь, как же. Пропадёт дитя неразумное».

Казалось – всё хорошо. Маленькая незабудка любила ромашку. Ромашка не чаяла души в своей нежной незабудке.

Однажды на полянку прибежали зайчатки. Играли, кувыркались носились без задних ног в догонялки. Было им весело и смешно.

Играли они, играли, а потом говорит один зайчик:

– Давайте маме подарим цветок. Вон какая ромашка красивая и большая. Вот мама обрадуется!

Зайчатки представили, как будет их мама рада, и побежали к ромашке. Самый сильный схватил лапками за стебель и давай тянуть. Ромашке было больно, но она не плакала. Наоборот, она готова была пожертвовать собой, отвести беду от незабудки: «Пусть меня сорвут, доченьку только не трогают». Совсем она простилась с миром. В голове у неё гудело и кружилось.

Незабудка закрыла от страха глаза, спрятала в траву свою маленькую головку. Потихоньку плакала и думала: «Если ромашка останется жива, никогда её не брошу. Буду любить только её одну». Она молила о чуде.

И чудо произошло. Зайчик тянул-тянул ромашку и устал.

– Да брось ты её, – сказал другой зайчик, – побежали в другое место. Я знаю, где ещё лучше есть. Вон какая кривая стала. Все листочки ей отодрал…

Зайчик потянул для порядка ещё немножко, сел, отдохнул, посмотрел на такую крепкую ромашку.

– И правда, пусть растёт. Бежим. – Зайчики убежали искать маме другой цветок.

Прошло несколько дней. Незабудка помогала ромашке заживлять раны. Больше переживала и плакала.

– Не надо плакать, доченька. Такая жизнь наша. Любой может обидеть. Опаснее всех и хуже всех – человек. Приходит он с косой и всех под корешок режет. Давай про это не вспоминать. Жизнь так хороша…

Они зажили, как и прежде. Любовь их стала ещё нежнее и крепче. За хлопотами, переживаниями и заботами ромашка не заметила, как незабудка стала совсем-совсем взрослой.