Наследники Дерсу

– Нам бы со своим планом справиться, – главный лесничий пропустил это замечание мимо ушей, – и ждать, пока стограммовые корни вырастут, двести лет придётся.

– Пусть будет для начала сто, а затем каждый год урожай снимать можно в геометрической прогрессии. Это лишь государству и под силу.

– Для этого надо проект составить, обосновать, продумать, чем люди будут заняты, это ж целая инфраструктура, это должен быть закрытый посёлок, чтоб дорог для посторонних не было. Кутелев, инженер, такую идею уже высказывал. Это нереально. Одна охрана чего стоит!.. Корневщики проберутся в глушь – и все старания коту под хвост.

– А начинать надо, хотя за сотню лет многое может измениться. Всё будет зависеть, в конечном итоге, от того, как будут воспитывать детей, каким ценностям станут поклоняться сами люди. Если всё для себя хапать, под себя грести, а такое встречается, – Сергей глянул на Вовку-бича, – вот такие крохотные плантации у корневщиков в тайге всегда, пожалуй, будут, пока тайгу не изведут.

– Пусть Владимир в тайге дикие растения разводит. Видишь, у него получается. И тебе никто не мешает, и мне. Взял в тайге, развёл дома и вернул опять в тайгу тысячи семян. – Виктор внимательно посмотрел на Владимира. – А ты ничего плохого и не сделал, в одном месте выкопал, в другом посадил. Теперь женьшень под присмотром.

– А крупный корень сбыл, – вставил Сергей.

– Личный стимул – двигатель прогресса, – Владимир, выслушав лекцию про женьшень и получив одобрение разводить дикий в тайге, успокоился.

– Построю дом и женьшенарий на усадьбе. А на таёжной плантации всё же дикий корень целебнее.

Сергея мучили сомнения насчёт семян, которых он никогда в природе не видел. Он припомнил, что в атласе лекарственных растений на картинке видел женьшень, и на крупных стебельках на плантации тоже остались коротенькие в виде зонтика цветоножки. Арсеньев же в книге «Дерсу Узала» говорит о коробочке с красной ягодой, и он решил ещё раз уточнить у главного лесничего, что за растение имел в виду Владимир Клавдиевич, давая ему такое описание.

– Виктор Кимович, а растение с красной ягодой в коробочке как называется, если оно не женьшень?

– Это вороний глаз, листья у него чуть крупнее и похожие.

– Неужели Арсеньев мог ошибиться?

– Скорее всего, – главный лесничий достал из кармана энцефалитки стебелёк и, задумчиво разглядывая его, поделился своим выводом, – в целях сохранения легендарного растения от браконьеров и полного уничтожения Арсеньев указал на внешне слегка похожее растение, но это для обывателя. А ботаники знают разницу, таёжники тоже. Черешки листьев у вороньего глаза крепятся поочерёдно, и они крупные, мясистые как бы, а у женьшеня на одном уровне и тонкие.

Лесники вновь разбрелись по сопке. Не теряя друг друга из вида, петляя от дерева к дереву, медленно поднимались всё выше, где склоны становились круче. Далеко за полдень поднялись на пологий верх, где вершины деревьев открыты ветрам, а шишки россыпью устилали хвою.

На месте, выбранном под временный бивак, куча принесённых шишек подрастала.

Владимир затесал топором с двух сторон ствол ели, прибил гвоздями шишкорубку из металлических деталей по принципу мясорубки. В ней вместо вечного винта на ось приварены небольшие спицы из арматурной стали. Сергею поручили до наступления сумерек перекрутить урожай, а сами пошли вновь собирать шишки.

На толстой ветке Сергей привязал сито – обычный лист железа, порубанный углом острия топора, в деревянной рамке. Размятая зеленовато-коричневая масса перемолотых шишек пахла свежей смолой. Через дырки сита и орешки, и мелкий мусор проваливались, а то, что оставалось от перемятой шишки, сваливал рядом в кучу. Затем в ход пошёл алюминиевый тазик с мелкими дырками в днище: мусор выпадал на землю, а чистые орехи Сергей ссыпал в мешок. Из пяти мешков шишек получался на выходе один чистых орехов. Чувствуя, что давно уже пора пообедать, Сергей развёл костёр, вскипятил чай из лианы лимонника и, постучав палкой в таз, позвал напарников.

К биваку подошёл уставший Виктор, сбросив с плеча полный мешок, присел на него отдохнуть. Вскоре появился Владимир. Кое-как помыв и оттерев от смолы руки, расположились вокруг костра, достали консервы, ложки, подсохший хлеб, пообедали. Солнце, пробиваясь сквозь хвою деревьев, ласково пригревало, прохладный ветерок пронизывал влажные от пота энцефалитные костюмы, подгоняя к работе. Чтобы не простыть, отдых оставили на вечер. Виктор с Владимиром ушли выше по склону на поиски богатых мест, договорились, что шишки они сложат на новом временном биваке, а Сергей закончит молоть собранную здесь кучу. Под вечер, не дожидаясь напарников, пойдёт к стоянке на слиянии рек и приготовит ужин.

Закончив работу и заполнив мешки семенами, Сергей взял на плечо мешок готовых орехов и подумал, что если он спустится вниз и перейдет через долинку на соседний склон, то не заблудится. Охотничьим шагом, уходя то влево, то вправо, он обшаривал взглядом пожухлую хвою и листву, примечая на завтра, где можно будет собрать шишек, миновал распадок и стал подниматься по скалистому склону соседней гряды.

На его пути лежала сваленная бурей старая липа, с выцветшей белесоватой корой, её ствол повис над землёй на обломанных ветвях. Сергей обошёл её. За деревьями показался довольно крутоватый склон, усыпанный камнями от выветренной скалы, видимой из-за вершин кедров. Он прислонился спиной к стволу огромного дерева отдохнуть. Осенняя тишина тайги окружала его. Заметив рядом с камнем барсучью нору, Сергей затаился в надежде увидеть зверька и понаблюдать за его повадками.

Вскоре показалась узкая продолговатая голова с небольшими прижатыми ушками и бусинками глаз. На сильных коротеньких лапах с длинными загнутыми когтями сидело серое, плотное, клинообразное тело молодого зверька, величиной чуть меньше средней собаки, с серебристой шерстью и коротким хвостом. За первым показался второй, затем третий, из другого входа, чуть в сторонке, вылезла барсучиха, крупнее размером и темноватой окраски. Она осторожно осмотрелась, принюхалась. Ветерок дул на Сергея, и барсуки не почуяли человека. К тому же мешок шишек и одежда пропахли смолой.

Затаив дыхание, он с восторгом наблюдал, как барсуки энергично разбежались по склону, роясь в лесной подстилке из хвои и опавших листьев, разыскивая личинки насекомых и гусениц. Отыскав шишку, один барсук начал шелушить её, он грыз орешки, настороженно оглядываясь по сторонам, готовый мгновенно скрыться.

Сергей знал о том, что барсуки устраивают норы с двумя или тремя входами среди скал, а жильё содержат в чистоте. Иногда к ним подселяются квартировать енот или лисица. Но если енота хозяин норы как-то терпит, то лисицу не может из-за её неряшливости. Если барсуку не удаётся выгнать плутовку, он сам уходит и делает новую нору. Всю зиму зверёк отлёживается. Если его поймать и принести домой, легко приручается и становится удивительно доверчивым и преданным другом. И лесу приносит незаменимую пользу. Взрыхляя почву, он зарывает семена трав, женьшеня, кустарников и деревьев, чтобы они смогли прорасти.

Сергей поймал себя на мысли, что, залюбовавшись зверьками, потерял много времени, и осторожно, чтобы не распугать семью, вернулся в распадок и тропой пошёл вниз, затем поднялся на хребет и по тропе заспешил к биваку. О своей встрече со зверьками он промолчал, чтобы не выдать место и не разжечь азарт Владимира поохотиться. Вряд ли и Виктор отказался бы от свежины.

На следующий вечер Сергей снова решил проведать семью барсуков. Рано наступающие в горах сумерки медленно сгущались, тень заползала в распадки, заторопились вернуться к палатке до наступления ночи. Завязали мешки, помогли вскинуть друг другу на плечи и направились по водоразделу к палатке. Сергей специально отстал и спустился к тому месту, где нашёл барсучью нору. Солнце скрылось за кедрачами соседней гряды, предвещая приближение ночи. Он ступил на едва заметную звериную тропу и пошёл вниз. Осенняя тишина окутала окружающий его сумеречный мир тайги. Вдруг раздались странные звуки: «ха…р…р, фы…р…р». Сергей испуганно остановился: «Что бы это могло быть? Такой тревожный и озлобленный голос зверей».

– Фыр…р! Пах…х! – раздалось опять в наступающей темноте.

Очень осторожно Сергей начал пробираться к тому месту, откуда доносились непонятные звуки. Впереди показалась небольшая лужайка, и он не сразу понял, что на ней происходит. Серо-чёрно-жёлтый небольшой клубок хвостов, ног, тел катался по земле, шипел и визжал. Сергей сбросил мешок с орехами на землю, схватил палку, хотел было разогнать дерущихся зверьков, но тут клубок распался. Чёрно-оранжевый зверёк метнулся, словно молния, фыркнул что-то по-своему и опять сцепился с серо-серебристым.

Нападающей была довольно крупная харза, её атаки отбивал барсук. Он оказался совсем молодым, и в таких переделках ему, похоже, ещё не приходилось бывать, но он не сдавался. Работая зубами и когтями передних лап, он защищался изо всех сил. Ловкая и сильная харза, словно змея извиваясь, фыркала и пыталась вцепиться в глотку своей добычи.

Сергею стало жаль барсучонка. Он, размахнувшись, хотел палкой проучить настырную хищницу, но она, мгновенно изогнувшись, вывернулась, отскочила в сторону и сделала резкий бросок на человека. Такого отпора Сергей не ожидал и со страха прыгнул в сторону, почувствовав прилив адреналина. Барсук тем временем юркнул в чащу.

– Я тебе покажу кузькину мать, – бормотал Сергей, замахиваясь палкой в очередной раз. Но харза уже растворилась в сумерках. Вот только что тут была, кинулась на него и вдруг исчезла.

Осмотревшись по сторонам, Сергей ничего подозрительного не заметил, осенняя тишина снова окружила его. Он взвалил мешок на плечо и заторопился к палатке. Успокоив себя, подобрал свежую шишку, отламывая чешуйки, доставал орешки и грыз их. Мягкая скорлупа легко поддавалась, вкусное зёрнышко вызывало всё больший аппетит. Он вспомнил, что в орехах кедра содержится сорок процентов растительного жира. Двести граммов зёрен, а это стакана полтора, заменяют пятьдесят граммов орехового масла, что восполняет всю затраченную за день энергию с лихвой. В наступающих сумерках Сергей незаметно дошёл до палатки.

– Где тебя носит? Мы волноваться начали. За тигром по следам ходил? – Виктор, помешав суп из сайры ложкой, привязанной к струганой ветке, попробовал на соль, причмокнул. – Сгодится, – и продолжил: – от нас не отставай, тайга шуток не понимает.

– Старые следы кабаньего стада встречал, порытвины всякие, а следов тигра нет.

– Ещё бы. Это кошка, только большая. Вот она всё за нами подмечает, а нам не следует её провоцировать, тем более за ней ходить. Это глупо.

– Я и сам так думаю, что не надо было на её лежке появляться, но вот любопытство взяло верх. Тогда вечером мы немного выпили, вот и понесло слегка. Да и откуда я мог знать, что тигрица с малышами ночевала рядом с нами? – Сергей сбросил с плеча мешок, выложил шишки в общую кучу. – Что-то подустал я, не высыпаюсь на жердях.

– Ты один, что ли? Все устали, – поддержал Владимир.

Виктор подбросил в костёр дров, достал из рюкзака бутылку водки, гранёные стаканчики, завёрнутые в газету. Сергей снял промокшую от пота рубашку и энцефалитку, повесил сушиться у костра на сук, принёс из палатки сухую одежду, свитер, переоделся.

– Ужин готов, – Виктор разлил по чашкам суп.

Владимир, наколов дров, воткнул топор в чурку из сухого кедра, взбунтовался:

– Надоело! Одно и то же! Консервы на обед! Консервы на ужин! А речка-то рядом! Ушицы бы из свежей рыбы! А ещё лучше… мяса!.. мяса! Тут изюбри есть, следы видел. И козы бродят! На охоту бы сходить!

– Эх, свежины бы котелок наварить, – вздохнул, соглашаясь, главный лесничий, – но терять на это дни не станем, – открыл початую бутылку водки, разлил по рюмкам. – Что-то я не сообразил лицензию купить.

– Конечно! О карьере все думки. Как бы репутацию не замарать.

– Надо получать удовольствие от общения с природой. Если разумно с ней обращаться, то и зверя в тайге будет с избытком, и реки полны рыбой, а на озерах – гусей и уток несчитаное количество! Проживём и без изюбрятины, пусть себе бегает!

– Ну что, за разумное общение с природой? – Сергей поднял рюмку, звонко ударились, разом выпили и закусили, прихлёбывая сайровый суп. – Это когда все с разумом в ладу. Что там о природе говорить, когда порой и с людьми-то не считаются. Мне тогда пять лет было, когда первый раз в Семипалатинской области произвели взрыв атомной бомбы в воздухе. Это от нас всего-то в тридцати, а от областного центра в девяноста километрах. Там полигон испытаний ядерного оружия располагался – «Надежда». Мы всем селом и смотрели зарево от шара. Вначале красное пятно появлялось на небе. Красота такая! А потом чёрный гриб вырастал. Удивительная картина! Что нас спасало от взрывной волны и радиации, не знаю, наверное, сосновый бор. Потом это повторялось не один раз. Как слышим хлопок, для нас это сигнал – все бегом из дома любоваться заревом. Рассказывали, что в Семипалатинске тоже поначалу выскакивали на улицы наблюдать этот феномен. Так что жители всех деревень и посёлков от Семипалатинска до Павлодара испытали на себе, что такое атомное оружие, как потом выяснилось. В новостях по радио объявляли, что в Советском Союзе прошли испытания атомного оружия, а затем и молва донесла, что это у нас и происходило. Эти взрывы вселяли надежду маршалам выиграть новую мировую войну, установить власть Советов народных депутатов во всём мире.

– Ты бы политической оценки сам не давал, – настороженно заметил Болотов, бывший инструктор Тетюхинского райкома КПСС, – не в твоих это полномочиях. Советский Союз никогда не выступал как агрессор, мы готовимся к обороне. Народ в своих странах сам выберет, какой строй его больше устраивает – социализм или капитализм.

– А я и не даю. Мама говорила, что даже в центре Семипалатинска после каждого взрыва стёкла вылетали в универмаге. Можно представить, что было в квартирах жилых домов на окраинах областного города, не говоря о том, что поближе к эпицентру. Что там творилось? Учительница физики кое-что знала о кюри и излучении, решилась написать письмо Хрущёву, что мы, мол, не подопытные кролики, хватит над нами опыты производить! И что думаете? Уволили её из школы, и она на работу никуда больше не могла устроиться с клеймом несознательного элемента.

– Ну, вот, а вы мне ценностями социализма по ушам хлопаете. – Владимир усмехнулся, звякнув ложкой.

– Ценности социализма тоже приходится как-то оберегать. Не сбрасывать же атомную бомбу первыми на чуждую нашему строю страну.

– Правильно. Бей своих, чтоб чужие боялись, – вставил Владимир и пошёл мыть за собой посуду. – Нет, мне этого не понять!

– Позже, в пятьдесят шестом, если не ошибаюсь, подписали соглашение с Западом о прекращении испытаний атомных и водородных бомб в атмосфере. Стали взрывать под землёй. А это тоже очень опасно для планеты. Воевать – это безумие. Хрущёв много дел натворил и плохих, и хороших. – Виктор разлил ещё спиртного. – Давай-ка ещё по граммульке, и будем надеяться на лучшее.