Звёздный «Кентавр». Шаг назад

– Возьмите, и ещё раз извините.

– Может, и на водочку выделишь? А? Ты я вижу парень не жадный.

Глаза старика сузились, небритое лицо в одночасье приобрело страдальческий оттенок. Он протянул грязную руку за деньгами.

– Ну дай, что тебе стоит. А мне хоть какая-то радость.

– Не давайте ничего этому пьянице, молодой человек, – услышал я голос женщины средних лет, в шляпе и тёмных очках. – Он за один день здесь на машину может насобирать, да и не какой он не «афганец», врёт всё и пропивает. Я рядом с ним живу, и знаю не один год.

– А ну вали отсюда, прошмандовка старая, жаба давит? Смотри так, и задушить ночью может. Отчаливай курица и чтобы я больше здесь тебя не видел. Если ещё один раз придёшь, я тебе квартиру спалю.

Старик свирепел и так разошёлся, что хотел в свою соседку пустую бутылку запустить, но я успел перехватить руку.

– Вы, что мужчина, так нельзя. Она женщина, мать, а вы её оскорбляете.

– Смотри, защитник выискался…Ты, что правильный такой или притворяешься?

Я понял, что разговаривать с этим типом бесполезно и быстро ретировался. Пообедав в не большом ресторанчике, столики которого располагались на улице под широкими навесами, я узнал у москвичей, как найти улицу Горького, на которой проживает профессор Царёв, расплатившись, направился туда. К своему большому сожалению профессора дома не оказалось. Он был на работе. Соседка по лестничной площадке, долго меня выпытывала, откуда я знаком с Николаем Александровичем. Седая старушка оказалась настолько разговорчивой и любопытной, и мне стоило больших трудов с ней расстаться.

Выйдя на улицу Горького, я брёл, еле волоча ноги. Сказывалась усталость, накопившаяся за день. На глаза мне попалась гостиница «Парус», и я решил в ней остановиться. Сняв номер, поднялся на второй этаж и открыл ключом дверь. В уютной комнате стоял специфический запах. Что же он мне напоминал? «Точно, казарму», – вспомнил я и хлопнул ладонью себя по лбу. Запах крахмала, которым пропитано постельное белье, наволочки, пододеяльники, простыни, остаётся навсегда в голове. В комнате имелось одна кровать, душ и балкон. Полы издавали характерный запах гнилой древесины и ужасно скрипели. Я открыл на балкон дверь и направился в душ. Горячей воды не было и пришлось умываться холодной. Часы показывали без пятнадцати три. До шести вечера можно было пару часиков вздремнуть. И я, закутавшись в накрахмаленную простыню, лёг на кровать и, отвернувшись к стене, уснул. В пять часов вечера быстро привёл себя в порядок и побежал на встречу с Алёной. Визит к Царёву я решил отложить. «В конечном счёте, я уже на месте, и профессор ни куда не денется», – думал я, стараясь оправдать свою беспечность. Нарушая мыслимые и немыслимые правила, мчался на свидание. По дороге купил букет ромашек и без десяти шесть уже стоял возле кафе. Отдыхающие покидали пляж, и группа школьниц, смотрела в мою сторону и улыбалась. Интуиция меня никогда не подводила, однако в этот вечер всё случилось не так, как я предполагал.

– Вот этот хмырь, – услышал я за спиной мужской голос.

Обернувшись, заметил троих парней, спортивного вида. Они были, изрядно выпивши, и искали приключений. Один из них держал в руках длинную цепь и пытался её раскрутить, второй, в джинсовом костюме и чёрных очках, ловко бравировал ножом-бабочкой.

– Так это ты пытаешься приударить за моей девушкой? – сказал парень в джинсовом костюме, и направился вальяжной походкой в мою сторону. В зубах у него торчала длинная, коричневая сигарета. Он подошёл и выпустил дым мне в лицо.

– Смерти не боишься?

С ним одним я бы управился за минуту, но сзади были ещё двое. Я напрягся и посмотрел с вызовом на парня.

– Я не боюсь смерти, но вот тебе советую остеречься. И очки сними, не дай Бог, разобьются.

– Ты смотри, какой дерзкий нашёлся, ты хоть знаешь, кто мы такие?

– Не знаю и знать не хочу. Может, объясните, о какой девушке идёт разговор?

– А то ты не знаешь? О той, которой ты цветы принёс, и клеился сегодня утром. Вспомнил? Или мозги промыть?

Парень толкнул меня в грудь, споткнувшись об камень, я упал. Цветы вывалились из рук на клумбу. Чувствуя лёгкую победу, они дружно заржали и принялись оскорблять дальше.

– Вали по добру по здорову, иначе так бока намнём, что месяц будешь на аптеку работать. Уяснил? Или ещё поддать?

Поднимаясь, я вытряхнул от пыли брюки и рубашку и сжал кулаки. Ярость отразилась на моём лице, и это ещё больше рассмешило обидчиков.

– Шли бы ребята своей дорогой, – ответил я, на очередной лошадиный смех.

– Он угрожает, Вань, ты слышишь?

Парень расслабился и слегка нагнулся, этого было достаточно, чтобы нанести удар ногой в пах, чем я и воспользовался. Удар оказался настолько мощным, что обидчика подбросило вверх, после чего он свалился мне под ноги, хватаясь за пах начал орать:

– Убейте этого козла, не стойте, как бараны.

Я уже был готов обороняться, и держал кулаки в боксёрской стойке. Парень с цепью попытался ударить, но промахнулся. Я успел перехватить цепь одной рукой и намотать её. После резко дёрнул. Нападавший не смог её удержать и так она оказалась в моём распоряжении. Однако я не стал ей защищаться, а просто выбросил в кусты. Град ударов, которые я легко отразил, не нанёс мне сильного вреда. Парень больше рассекал воздух, чем попадал в корпус. Изворачиваясь и пригибаясь, я играл с ним, словно на тренировке, и только и успевал, что давать пинки под зад. Третий пропал и я, схватив соперника за руку, вывернул ему её за спину. Он заорал и попробовал вырваться, но я не собирался его выпускать. Прижав коленом к земле, я как следует, врезал ему ладошками по ушам. Парня такой удар шокировал, он вырвался и, вопя, как раненная рысь от боли, рванул куда глаза глядят. Не успел я перевести дыхание, как сзади на меня навалился третий нападавший. Он сумел свалить на землю, и пока я поднимался, ударил чем-то тяжёлым по спине. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Я почувствовал острую боль в боку, и начал терять сознание. Перед этим успел заметить нападавшего парня. Тот держал в руке окровавленный нож и, с перекошенным от злобы лицом, хохотал. Дальше пелена неизвестности и пустота.

Очнулся я, лёжа на чём-то мягком. Открывая глаза, увидел белый потолок, и несколько теней. Запах нашатырного спирта, который мне совали под нос, окончательно прояснил мозги.

– Где я? Что со мной? – прошептал я хриплым голосом, и только сейчас почувствовал боль в боку. Мягкая рука легла на лоб и поправила волосы.

– Успокойся, ты в больнице. Узнаёшь меня?

Голос был очень милым и приятным, но вот где я его мог слышать?

– Это я, Алёна, мы с тобой днём познакомились, вспоминаешь?

– Да, – ответил я, и потянулся к её руке.

Она сидела на стульчике, возле кровати и гладила мою руку. Я хотел так много ей сказать, но пришла медсестра, и потребовала, чтобы посторонние покинули палату.

– Больному нужно сделать укол. Подождите за дверью.

– Не уходи, – прошептал я и отключился.

Глава 16

Всеволод топтался перед стеклянными дверями воинской части и не решался пройти. Осматривая снаружи крепкие стены «Циклона», старался делать выражение лица спокойным и безмятежным. Военные сновали туда-сюда и не проявляли интереса к гражданскому лицу.

– Вам к кому? – услышал он звонкий голос и обернулся. На ступеньках КПП стоял совсем молодой солдат и улыбался.

– Мне? – удивился Всеволод.

– Ну да, я вижу, вы уже здесь около часа стоите. Может смогу вам чем-то помочь?

– Я пришёл к подполковнику Трегубову, он для меня должен был выписать пропуск, – выпалил Всеволод и покраснел.

– Минуту, подождите, я сейчас всё проверю. Как ваша фамилия?

– Ястребов, имя Всеволод.

Солдат исчез за стеклянной дверью, и через минуту появился с бумажкой в руках.

– Есть пропуск, только будьте добры, предъявите документы.

Всеволод не брал с собой ничего и нерешительно копался в карманах. Нащупав пластиковую карточку с работы, он заметно повеселел и протянул её солдату.

– Это подойдёт?

Солдат тщательно изучил карточку и вернул.