Свет далёкой звезды

– Меня зовут Лена.

– Огромное спасибо вам, Лена, за добрые слова в мой адрес! И ещё я хочу поблагодарить вас за то, что вы своим вопросом помогли мне решить одну задачу. Дело в том, что буквально два дня тому назад вышел в свет первый сборник моих стихов. В таких случаях неизбежно встаёт вопрос: кому подарить первый экземпляр книги? Как правило, дарят близким родственникам или хорошим друзьям. Но я на этот раз решил отступить от правила. Книгу я взял с собой на этот торжественный вечер в надежде, что случай подскажет мне, кому её вручить.

С небольшого стола, стоящего на сцене, Берестов взял красиво оформленный том и, держа его перед собой, сказал:

– Этот сборник стихов по праву принадлежит вам. Прошу вас, Лена, пройдите на сцену.

Женщина прошла по залу и по ступенькам поднялась к юбиляру. Теперь Вадим Павлович мог хорошо разглядеть свою поклонницу. На вид ей было немногим больше тридцати. Она была ни дурнушкой, ни красавицей. Обыкновенная молодая женщина, каких вокруг огромное множество. Но что-то в её облике привлекло внимание Берестова, пробудило в нём живой интерес. Вероятно, его впечатлил взгляд её серых глаз – мягкий, глубокий, волнующий. Как бы там ни было, Вадим Павлович испытал удовольствие оттого, что именно этой женщине он сейчас будет вручать первый экземпляр своей новой книги. Он расположился за столиком, взяв в руки авторучку.

– Итак, вы – Лена…

– Хоромцева, – сказала женщина.

Берестов не приготовил заранее варианты текстов для подписи книги. Он полагал, что в нужный момент интуиция подскажет ему самые правильные слова. И вот сейчас, отвернув обложку, он стал аккуратно выводить на её обратной стороне те слова, которые в данный момент приходили на ум:

«Елене Хоромцевой, моей благодарной читательнице и близкому по духу человеку. Автор».

Поставив ниже дату и подпись, он поднялся со стула и торжественно вручил женщине сборник стихов, который она давно и безуспешно пыталась раздобыть.

– Лена, я искренне желаю вам счастья, любви и успехов! Пусть сбудутся все ваши мечты! И если в трудные минуты жизни мои стихи поддержат вас, я буду счастлив.

Хоромцева взяла книгу, прижала её к груди и с чувством произнесла:

– Спасибо вам! Вы не представляете, как много значит для меня этот подарок.

Вадим Павлович ещё раз подумал о том, что ему очень приятна эта женщина. Её искреннее уважение, её тихая радость от долгожданного приобретения книги стихов любимого поэта тронули его чувствительную душу. Таких поклонников он любил – деликатных и ненавязчивых.

– Это вам спасибо! – сказал он. – За ваш интерес к моему творчеству, за добрые слова. Наконец, за то, что вы здесь.

Лена грустно улыбнулась.

– Знали бы вы, чего мне стоило попасть сюда!

Берестов не сразу понял смысл её слов. Он уже забыл о существовании такой проблемы, как добывание билета на «звезду». Разумеется, он что-то слышал о билетной мафии, которая не даёт людям возможность попасть на концерт нормальным способом и вынуждает их платить двойную и даже тройную цену. Но он никогда не задумывался о том, что и на его творчестве греют руки проходимцы. Вероятно, и Лене Хоромцевой пришлось заплатить непомерно высокую цену, чтобы попасть на этот праздничный вечер. Сколько в зале таких, как она? От этой мысли чувство досады вновь зашевелилось в груди. Однако нельзя поддаваться эмоциям. На него смотрят тысячи глаз. Он не имеет права на плохое настроение.

Итак, сцена с вручением авторского экземпляра книги поклоннице подошла к концу. Сейчас Лена вернётся на своё место в зале, и юбилейный вечер продолжится. Но Вадиму очень не хотелось отпускать эту женщину. Хотелось подольше задержать её на сцене, разговаривать с ней, смотреть в её необыкновенные глаза. И он быстро нашёл подходящий предлог.

– Лена, я хочу попросить вас прочесть что-нибудь со сцены, прежде чем вы её покинете. Любое стихотворение на ваш выбор.

Лена улыбнулась, немного смутившись. Берестов отметил про себя, что эта смущённая улыбка красит её лицо, делает его более привлекательным.

– Не станете возражать, если я прочту небольшой отрывок из вашего стихотворения, которое мне особенно близко и дорого?

– Хорошо, пусть будет отрывок, – великодушно согласился автор.

Лена глубоко вздохнула, чтобы справиться с волнением, и прочла по памяти:

Тебе нужны слова-признания,
Восторги, чувства напоказ.
А мне – всего лишь понимание,
Чтоб лучик света не погас.

Меня своею страстью мучая,
Ты выдыхаешь сладкий стон.
А я ищу души созвучие,
Чтоб зазвенеть как камертон.

У Вадима Павловича сладко защемило в груди. «Камертон» он считал одним из лучших своих стихотворений. Как глубоко чувствует, как тонко понимает его эта женщина, о существовании которой ещё несколько минут назад он ничего не знал! Может быть, это и есть «созвучие души»? С нескрываемым интересом он спросил:

– А что вы скажете о прозе? Какое из моих произведений, на ваш взгляд, является самым удачным?

Хоромцева немного помедлила с ответом и вдруг сказала:

– Оно ещё не написано.

Вадим Павлович опешил. Он мог ожидать чего угодно, но не этой короткой фразы. Что ещё за мистика?! Откуда ей это известно? Как могла она угадать то, что уже много лет не даёт ему покоя?

Лена поняла его замешательство по-своему и поспешила исправить свою оплошность.

– Вадим Павлович! Боюсь, что вы меня неправильно поняли. У вас замечательная проза! Я лишь хотела сказать, что вы пока ещё не полностью реализовали свои творческие способности, что вы можете писать ещё лучше. Так я чувствую.

– То есть то, что уже написано, далеко от совершенства? В моих произведениях вы обнаружили недостатки? Я вас правильно понял?

Женщина ещё больше смутилась. На щеках вспыхнул румянец. Как же ей идёт это смущение! Захотелось подойти к ней, нежно прижать к себе и ласково гладить по волосам, словно любимое дитя.

– Я не хотела вас обидеть. Простите! – сказала Лена.

Ей было очень неловко, оттого что она так неосторожно выразилась о творчестве одного из любимых своих писателей, на юбилейный вечер которого ей посчастливилось попасть. И еще, оттого что этот диалог происходил на глазах огромного количества людей. Вадим Павлович спохватился, что, увлечённый беседой, он совсем забыл о том, где находится. Вполне возможно, что со стороны их беседа могла показаться неуместной. Однако, судя по наступившей в зале тишине, у зрителей она вызвала живой интерес. Кроме того, Вадим понимал, что другой возможности услышать мнение этой женщины об его творчестве у него не будет. Ободряюще улыбнувшись ей, он сказал как можно мягче:

– Лена, вы меня ничуть не обидели. Напротив, для меня было очень важно услышать то, что вы сказали. Лишь поэтому я мучаю вас своими вопросами. Так что же не позволяет моим произведениям достичь совершенства?

– У вас замечательная проза! – повторила Хоромцева. – Но порой возникает ощущение недоговорённости, словно вам не хватило времени на то, чтобы выразить всё, что вы хотели.

– Да! Да! Именно так: ощущение недоговорённости! – воскликнул Берестов.

Он внимательно посмотрел женщине в глаза.

– Лена, мне необходимо поговорить с вами. Сможете уделить мне несколько минут после завершения праздничного вечера?

– Да, конечно! – с готовностью отозвалась она.

Лена Хоромцева вернулась на своё место. Праздник продолжался. Но теперь Вадим Берестов с нетерпением ждал его окончания.

* * *

Когда зал опустел, Лена подошла к сцене и остановилась в ожидании. Прошло несколько минут, прежде чем Вадим Павлович торопливо вышел ей навстречу.

– Простите, что заставил ждать. Был вынужден задержаться. Но теперь-то нам никто не помешает. Прошу вас!