Свет далёкой звезды

Свет далёкой звезды
Геннадий Дорогов

Что является главным для настоящего писателя? Блеск славы? Щедрое вознаграждение за талант? Спрос и конъюнктура? Или беззаветное служение литературе, бескорыстная преданность своему призванию? Эти вопросы обнажает повесть, давшая название книге. В двух других повестях, вошедших в данный сборник, – «Отныне мы братья» и «Слёзы моего сердца» – главным героям также предстоит сделать непростой для них выбор.

Свет далёкой звезды

повести

Геннадий Дорогов

© Геннадий Дорогов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свет далёкой звезды

Девушка подошла к микрофону, ослепительно улыбнулась и хорошо поставленным голосом произнесла:

– Торжественный вечер, посвящённый творчеству Вадима Павловича Берестова, объявляю открытым!

Зал бурно зааплодировал. Когда на сцене появился виновник торжества, зрители стали подниматься со своих мест и продолжали аплодировать стоя. Вадим Павлович галантно раскланивался, прижимая руки к груди; посылал зрителям воздушные поцелуи. И вновь, как при каждом выступлении на сцене, его охватило волнение. Но это было не тревожное волнение, не боязнь провала, как когда-то в начале его творческой карьеры. Душа наполнилась волнующей радостью, ощущением единства с аплодирующей ему публикой. На него с восторгом смотрели тысячи глаз той огромной толпы, которую вмещал в себя концертный зал. А ещё миллионы, десятки миллионов зрителей видели его на экранах своих телевизоров. Наверное, многие из них в тот момент пытались представить себя на его месте, завидовали ему – баловню судьбы, счастливчику. Он был для своих поклонников эталоном успеха, живым воплощением сбывшейся мечты – тем, кого в наше время принято называть модным словом «звезда». Чувствовал ли он сам себя звездой, стоя на этой сцене?

Нет, звёздной болезнью Вадим Берестов не страдал. Во всяком случае, так ему казалось. Слава настигла его уже в зрелом возрасте. Ему было немногим меньше сорока, когда его стихи в местной газете прочёл московский композитор Илья Запрудный, приехавший в их сибирский город с концертом. Стихи, как говорится, задели за живое. Запрудный пожелал встретиться с автором. На встречу с композитором Вадим принёс подборку стихов, которые, по его мнению, вполне могли служить в качестве песенных текстов. Илья с интересом прочёл образцы творчества прежде неизвестного ему поэта, после чего предложил работать вместе. Так началось их многолетнее сотрудничество. Но это был лишь первый шаг к популярности.

Какой бы замечательной ни получилась песня, успех в первую очередь она приносит не тем, кто её создал. В лучах славы купается исполнитель, а родители песни – поэт и композитор – остаются в тени. И здесь судьба опять преподнесла Берестову подарок. Как-то Запрудный пригласил его к себе, чтобы продемонстрировать новую песню. Аккомпанируя себе на пианино, он пропел первый куплет и припев, с трудом вытягивая ноты. Берестов внимательно послушал, а потом сказал:

– Илья, не обижайся, пожалуйста, но… давай отложим эту мелодию для другого случая.

– Зачем? – удивился Запрудный. – Чем она тебе не понравилась?

– К этим стихам она не подходит.

– Тебе так кажется из-за моего исполнения. У меня просто не хватает голоса. Давай пригласим кого-нибудь из певцов. Послушаешь и сразу изменишь своё мнение.

– Илья, ты меня не понял, – сказал Вадим. – Ты написал классную музыку. Но она несёт в себе другую эмоциональную окраску, другой настрой – не тот, который заложен в тексте. Мне будет трудно принять эту песню.

Композитор, чьё профессиональное самолюбие было задето, закрыл клавиши крышкой и шумно вздохнул.

– Не пойму, чего ты хочешь. Какой ещё настрой тебе здесь нужен?

Берестов слегка смутился.

– Да есть тут у меня заготовка. Конечно, это не музыка, а скорее тема для музыки…

– Давай, я слушаю, – перебил его Илья.

Как и Запрудный в начале, Берестов пропел первый куплет с припевом и стал ждать приговор.

– Мне надо подумать, – сказал Илья.

На раздумье ему потребовалось не менее пяти минут, после чего композитор сделал следующие выводы:

– Во-первых, мелодию к песне, которую я только что услышал, ты, мой дорогой друг, слямзил у композитора Сидорова. Но дело не в этом. Я понял, чего ты от меня хочешь. Во-вторых,… чёрт возьми, Вадим, у тебя же шикарный голос! Почему ты скрывал этот божий дар? В общем, я готов пойти тебе навстречу и переписать песню в соответствии с твоими пожеланиями, но при одном условии: исполнять её ты будешь сам. Это в-третьих.

– Ты с ума сошёл! – воскликнул Берестов. – Какой из меня певец? У меня нет профессиональной постановки голоса.

– Будет. Поставим твой голос.

– Я совершенно не умею выступать на публике. Буду так волноваться, что всё испорчу.

– Ничего, привыкнешь.

– Что значит «привыкнешь»?

– А то, что отныне мы с тобой будем сотрудничать только на этих условиях. Либо ты исполняешь сам наши с тобой песни, либо я пишу музыку, не считаясь с твоим мнением.

Вадим долго упирался, но Илья оказался ещё упрямее. Пришлось уступить. Когда Запрудный написал к песне новую музыку, которую Берестов охотно принял, они приступили к репетициям. Выступление на сцене перед зрителями оказалось далеко не простым делом. Пришлось учиться не только постановке голоса, но ещё движениям и многому другому. Но, несмотря на тщательную подготовку, своё первое выступление Вадим едва не провалил. Почувствовав на себе взгляды огромного количества зрительских глаз, он страшно разволновался. От волнения вся его добросовестная подготовка дала трещину. Голос вдруг осип, а движения стали скованными и неуклюжими. Илья, аккомпанирующий ему на рояле, выразительно шевелил бровями, но Вадим даже не смотрел на него. Отчаянье медленно, но неотвратимо сжимало его сердце своей холодной рукой.

Его спасла девушка в четвёртом ряду. С ободряющей улыбкой она стала ритмично хлопать в ладоши. Её поддержали соседи по ряду. И вскоре уже весь зал хлопал в такт песне. Эта неожиданная поддержка помогла одолеть скованность и тревогу. Вадим почувствовал себя уверенно, голос раскрылся. Песню он допел под бурные аплодисменты зрителей. Потом его вызвали «на бис». Повторное исполнение прошло на небывалом подъёме, словно за спиной у исполнителя выросли крылья. Вадим и сейчас не забыл то невыразимое ощущение счастья, восторга, пришедшее на смену страху и отчаянью. Вероятно, так чувствует себя человек, впервые прыгнувший с парашютом.

С тех пор свои песни Берестов исполнял сам. И всякий раз публика принимала его с радостью. Чего скромничать, он писал хорошие стихи, искренние и глубокие. Да и с композитором ему очень повезло. Работать с Ильёй мечтали многие исполнители. В общем, с какого бока ни взгляни, всё выглядело наилучшим образом. Казалось бы, жизнь удалась. Мечты сбылись. Планы осуществились. Но нет, не все его планы воплотились в жизнь.

Вадим Павлович Берестов был не только талантливым поэтом. Как-то уже в зрелом возрасте он рискнул попробовать себя в прозе. Рассказ получился удачным. Во всяком случае, тем, кто его читал, он понравился. Успех, пусть даже у небольшого круга читателей, воодушевил начинающего прозаика. Ко времени знакомства с московским композитором Берестов успел написать около полусотни рассказов, две повести и даже один небольшой роман. Имеющегося материала с избытком хватило бы на две книги – были бы деньги. Но своих средств на издание книг у Вадима не было, а спонсора найти не удавалось. Реальная возможность появилась, когда Запрудный предложил ему работать вместе. Однажды вечером, когда они закончили работу над очередной песней, Вадим рассказал Илье о своём втором увлечении. Он попросил друга найти ему спонсора. Илья улыбнулся и сказал:

– Не спеши, Вадик. Скоро ты сам сможешь реализовать все свои мечты. Спонсор тебе не потребуется.

Так и случилось. Теперь Берестов мог не только издавать свои книги, но и успешно их продавать – известное имя делало товар востребованным. Некоторые произведения заинтересовали киношников. Они предложили сотрудничать, но с одним непременным условием: в сценарии сюжет произведения должен быть изменён с целью повышения зрелищности и остроты. Скрепя сердце, Вадим уступил их требованиям. Он продолжал работать над прозой, но теперь уже коньюктура вносила свои поправки в его произведения. Один из последних рассказов особенно понравился кинопродюсеру. Поступило предложение продолжить тему с целью создания сериала. Берестов не стал отказываться от такой возможности и энергично приступил к работе.

В этом круговороте дел он всё же нашёл время на то, чтобы сделать себе подарок к юбилею – издал первый сборник своих стихов. Так протекала его жизнь, заполненная работой, поездками, встречами – нелёгкая, но очень интересная жизнь человека творческой профессии.

А в душе жила мечта, на осуществление которой уже не оставалось ни времени, ни сил.

* * *

Вечер был в самом разгаре. Девушка с микрофоном ходила по рядам, давая зрителям возможность пообщаться с юбиляром. Разные люди задавали разные вопросы: на житейские, профессиональные и даже философские темы. Берестов охотно отвечал, излагая свою точку зрения, свою жизненную позицию в отношении той или иной проблемы. Ему было приятно видеть, как внимательно люди слушают его рассуждения. Это внимание, этот неподдельный интерес – вот высшая радость, высшая награда для артиста, которую не заменят ни богатство, ни иные блага. Правда, радостное, приподнятое чувство было подпорчено одним досадным эпизодом. Девчонка лет шестнадцати выхватила у ведущей микрофон и торопливо затараторила в него:

– Вадим, милый! Вы много лет являетесь моим кумиром. Я безумно люблю вас! Без вас я не представляю своей жизни. С вашим именем я засыпаю и, просыпаясь, вновь повторяю его. Никто и никогда не сможет полюбить вас так, как я. Вы непременно должны ответить на моё чувство, потому что иначе я не смогу жить…

Ещё с полминуты она говорила в том же духе. Когда девушка закончила, Берестов тяжело перевёл дух, готовясь как можно мягче объяснить влюблённой поклоннице всю неразумность её выбора. Хотя, признаться, вместо мягкого объяснения хотелось послать эту юную дуру куда-нибудь подальше. Неужели совсем нет мозгов у этих малолеток? Ну ладно там, когда не дают проходу молодым ребятам-артистам. Но ему-то, Вадиму Берестову, уже пятьдесят! Так нет же, одолевают так, словно он цветущий юноша.

Вадиму нравилось, когда его узнавали на улице. Люди улыбались, говорили добрые слова. Он отвечал тем же, охотно вступал в разговор. Но удовольствие, как правило, было недолгим. Невесть откуда появлялась толпа истошно вопящих девчонок и, взяв в плотное кольцо своего кумира, начинала рвать его на части. Эта сторона популярности не просто досаждала, она серьёзно отравляла жизнь. В конце концов, пришлось придумать ряд ухищрений, позволяющих ему в некоторой степени быть неузнаваемым. И вот сейчас перед ним сидит одна из тех, по чьей вине он не может свободно ходить по городу. Подавляя в душе чувство глубокой досады, он стал терпеливо излагать девушке прописные истины.

Но вскоре другие впечатления отодвинули эту неприятную сцену на задний план. Вадим Павлович продолжал отвечать на вопросы сидящих в зале людей, и даже спел по их просьбе пару песен. Ведущая с микрофоном в руке дошла до средних рядов. Молодая русоволосая женщина взяла микрофон и полным волнения голосом сказала:

– Дорогой Вадим Павлович! Я с огромным интересом и уважением отношусь ко всему, что вы делаете. Ваши произведения, будь то стихи или проза, пронизаны добротой, человечностью. Я уверена, что люди становятся лучше, читая ваши книги. У меня полное собрание ваших произведений, изданных на сегодняшний день. Я их с удовольствием перечитываю. Но это всё проза. А вот ваши стихи доводилось читать только в журналах. Сборника стихов найти так и не удалось. В связи с этим у меня к вам вопрос: где можно приобрести ваш поэтический сборник? А если он ещё не издан, то когда вы планируете это сделать?

Берестов с удовольствием выслушал незнакомку. А её последние слова заставили его радостно улыбнуться.

– Простите, как ваше имя? – спросил он женщину.