Пластилиновая пуля. Повести

Любаха резко переменилась. На лице пролегли жёсткие складки.

– Нет!

– Ну, хоть минуточку?

– Я же сказала: нет!

– Боже мой, Люба, неужели тебе так трудно это сделать для меня? – Катя всё же расплакалась. – Я здесь сойду с ума! Хожу по комнате из угла в угол и думаю, думаю, думаю… А вокруг только грязные ободранные стены. Даже мизерного оконца нет.

Она уткнула лицо в ладони и дала волю слезам. Люба потормошила её за плечо.

– Тише ты, дурёха! Услышат шум – придут проверить. Меня тут обнаружат среди ночи. Возникнут вопросы. А народ здесь очень осторожный и подозрительный. Могут меры принять – мало не покажется. Так что лучше не испытывать судьбу.

Катя перестала рыдать, но продолжала сидеть, уткнув лицо в ладони и негромко всхлипывая. Она долго крепилась и даже смогла поверить в то, что ей удаётся держать себя в руках. Но слёзы, словно вешние воды, незаметно переполнили её детскую душу, прорвали непрочную дамбу.

Люба продолжала:

– Дело в том, Катюшка, что мне строго запретили выводить тебя из комнаты. Мы можем нарваться на охрану. Двор охраняют четыре человека, за каждым закреплён определённый участок. Да ещё там бегают две овчарки. Они быстро учуют чужого. И тогда нам не поздоровится.

– Я не разу не слышала собачьего лая, – сказала Катя.

– Собаки дрессированные, без надобности не гавкают. Если появится кто из посторонних, они, заразы, молча набросятся, свалят на землю. А уж потом поднимут такой лай, что все сбегутся. Так что, подруга, придётся тебе потерпеть. Давай лучше поболтаем. О чём ты хочешь поговорить?

Катя пожала плечами.

– Не знаю… Хотя, нет, у меня есть вопросы.

– Спрашивай, коли есть.

– Ты мне рассказывала про турецкую неволю. Расскажи, как тебе удалось вырваться оттуда.

Люба заговорила не сразу, несколько минут она сидела, устремив взор в пустоту. Видимо, вспоминала то тяжёлое, безрадостное время. Потом стала рассказывать:

– Случай помог. Меня и ещё двух девушек заказал к себе на виллу один местный богач. Мы ехали в микроавтобусе. По дороге попали в аварию. Дороги там горные, извилистые. И очень узкие. Водитель вошёл в поворот на большой скорости, а там встречная машина. Крепко зацепили друг друга. Наш микроавтобус слетел с дороги и покатился под откос. Мы, трое невольниц, были пристёгнуты ремнями к спинкам сидений – чтобы не выкинули по дороге какой-нибудь фортель. Это нас и спасло. А вот водитель и двое охранников крепко разбились. Охрана сразу окочурилась, водила был без сознания. Так им, гадам, и надо!

– Как вам удалось освободиться от ремней? – спросила Катя. Захваченная рассказом, она забыла о своих бедах.

– Это было не трудно. Главное, что помешать уже никто не мог. Потом приехали полицейские, медики и, к нашему счастью, журналисты с телекамерами. Спрятать нас уже было невозможно. Полдня нас продержали в полицейском участке, а к вечеру передали в российское посольство.

– А как же остальные? Те, кто остался в неволе? Их тоже освободили?

– Я не знаю. На следующий день нас отправили в Россию. На этом моя загранпоездка закончилась.

– Когда я вернусь домой, – сказала Катя, – обязательно уговорю папу взять тебя с нами в Новую Зеландию.

Любаха фыркнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Глупая ты ещё, Катька! Ну, ей-богу ребёнок! Папу она уговорит! Да мне твой папаша башку оторвёт.

– Не оторвёт. Я ему всё расскажу, он меня послушает.

– Может, и послушает. Только отдыхать меня отправит не в эту, как её?..

– Новую Зеландию.

– Вот, не в Новую Зеландию, а на речку Колыму. Или на Печёру.

– Но почему ты так уверена в этом?

– Да по кочану! Неужели сама не понимаешь? Я член похитившей тебя банды, соучастник преступления. Что тут неясного?

Катя задумалась на несколько секунд, потом негромко сказала:

– А если ты поможешь мне выбраться отсюда? Это же всё изменит.

Любаха впилась в неё колючим взглядом. Лицо исказила злая усмешка.

– Однако ошиблась я. Ты не глупая, совсем не глупая. Вон как ловко повернула! А какой спектакль с рыданиями устроила! Молодец! Недооценила я тебя. Ничего, впредь буду умнее.

Она поднялась с кровати. Катя, обескураженная таким, неожиданным для неё, поворотом, тоже хотела встать, но Любаха грозно рявкнула:

– Сидеть!

Девочка испуганно замерла на месте. Её надзирательница хотела ещё что-то сказать, но махнула рукой и вышла в коридор. Когда она повернулась, чтобы закрыть дверь, Катя заметила, что губы у неё дрожали, словно женщина готова была расплакаться.

* * *

Алексей Игоревич Туманов пребывал в своём кабинете в одиночестве. Вышколенная секретарша Тамара ревностно оберегала покой своего босса. Впрочем, его и так не беспокоили ни сотрудники, ни партнёры: весть о происшествии, вероятно, уже разнеслась по городу и его окрестностям. Тем не менее, большое предприятие продолжало работать как хорошо отлаженный механизм, не смотря на то, что его хозяин вот уже третьи сутки был не у дел.

В кабинет заглянула Тамара:

– Алексей Игоревич, к вам Смирнов Вадим Петрович просится на приём. Он работал у нас. Помните? Говорит, что…

– Да-да, Томочка, пропусти его.

Когда Смирнов вошёл в кабинет, Туманов поднялся ему навстречу, вопросительно глядя в глаза своему бывшему сотруднику. Вадим смущённо опустил глаза.

– Пока ничем не могу порадовать. Сам понимаешь: за одну ночь сложно успеть что-то сделать. Но братва уже роет землю. Потерпи немного.

Вид у Вадима был уставший. Под глазами проглядывала синева. Видимо, этой ночью ему отдыхать не пришлось. Алексею стало неловко за свои вчерашние подозрения.

– Я всё понимаю, Вадик, – сказал он. – Спасибо, что не бросаешь в беде.

– Да как можно, Лёша?! Мы же с Катюшкой были настоящими друзьями. Да что я говорю – «были»! Есть и будем друзьями. Что сейчас от нас требуется, так это согласованность действий. Впрочем, вчера мы всё обсудили.

– Да, я всё понимаю, Вадим. Только что собирался позвонить следователю, да твой визит меня опередил. Если что-то удастся узнать, обязательно сообщу тебе. Правда, телефоны мои прослушиваются, но ничего, попрошу у секретарши.

– Не надо ни у кого просить. Я ведь к тебе как раз по этому делу заскочил, – Смирнов протянул Алексею новый сотовый телефон. – Вот, возьми. Эта мобила не засвечена, будешь по ней со мной контачить.