Хроники Мира Музыки

Хроники Мира Музыки
Геннадий Казанский

Во всём многообразии миров есть те, что похожи на наш, но всё-таки не совсем такие.

Есть проходы, через которые можно заглянуть в музыкальный мир. Элли и её сын Дэнни случайно зашли в лавку «Мир музыки», их встретил улыбчивый продавец гэр Зебастьян. Зебастьян провёл экскурсию по музыкальному магазину и испытал способности мальчика. Оказалось, что в Дэнни таился большой талант, но для его раскрытия мальчику предстоит пройти длинный путь.

Со временем все дети взрослеют. Сказки в воспоминаниях меркнут, а вера в чудеса покидает их, кого-то насовсем, а у кого-то это остаётся внутри, и он старается передать дальше истории про волшебные страны, моря, города…

«Ну что, вы готовы путешествовать?»

Геннадий Казанский

Хроники Мира Музыки

Первая часть

Музыкальная лавка «Мир музыки»

1.

Тик-так, тик-так.

Метроном на стойке для расчёта с покупателями задавал ритм. Высокий мужчина с тщательно расчёсанными русыми волосами вёл последние приготовления к открытию музыкальной лавки. Мужчина, чья юность, но не молодость, давно миновала – по крайней мере, он сам так оценивал свои тридцать семь лет. Каждое утро он суетился, расставляя всё по своим местам и готовясь к открытию. У его магазина было говорящее название «Мир музыки». «Настолько заметное, что неприметное», – считал хозяин и главный работник.

В этот город мужчина прибыл не так давно, но популярность магазина и владельца уже гремела на всю округу. Народ поговаривал: «Если хотите подобрать подходящий музыкальный инструмент, лучшие струны или смычки, да что уж там, если хотите замечательно провести время, загляните на Третью Сонатную улицу. Улыбчивый продавец будет вам бесконечно рад, а его талант поможет решить любые задачи, даже по поиску самых звонких мембран для литавры».

День только начинался. Гэр Зебастьян не ждал гостей за несколько минут до открытия, но во входную дверь кто-то неистово забарабанил. Зебастьян в несколько прыжков достиг двери и отодвинул щеколду. На пороге стоял Людвиг.

– Гэр Зебастьян, простите великодушно за внезапное появление в ранний час, но мне срочно нужна чистая нотная тетрадь для записи мыслей.

Людвиг выглядел взволнованным. Воротник красно-синего сюртука был расстёгнут, прядь длинных белых волос прилипла ко лбу, а на затылке они топорщились, будто он только поднял голову с подушки. Людвиг растирал висок, стараясь не упустить ни одну из мыслей.

Зебастьян искренне улыбнулся, по привычке потянулся тыльной стороной руки ко лбу в знак приветствия, но остановил движение на половине пути. Здесь так не принято.

Хоть он и прожил в этом месте уже какое-то время, но от старых привычек сложно избавиться.

– Гэр Людвиг, заходите быстрее, берите тетрадь и перо. Вы можете присесть за столик возле окна, на место, навеки закреплённое за вашей особой. – Зебастьян положил руку на плечо гостю, а другой сделал жест, приглашающий войти.

Людвиг нравился Зебастьяну Их объединяли рост, возраст и любовь к музыке. Людвиг регулярно забегал в лавку за чернилами и прочим необходимым инвентарём для выброса творческого порыва. Его хмурое выражение лица и сдвинутые к переносице брови нисколько не отражали его настроения.

– Гэр Людвиг, пока вдохновение бьёт ключом, нельзя терять ни минуты, – сказал хозяин музыкальной лавки, наблюдая за тем, как молчаливый, вечно нахмуренный творец усаживается за круглый стол в самом дальнем углу возле высокой расписанной витрины, из которой открывается чудесный вид на город.

Зебастьян сам занимался интерьером своего магазина. Поставив там круглый столик, он предполагал, что ему было бы приятно сидеть напротив окна и неторопливо вести записи. К великому сожалению, он не был наделён даром музыканта, поэтому довольствовался лишь фантазией и исключительно малыми способностями игры на скрипке. Таланта у него было ровно столько, сколько достаточно для путешествий.

Убедившись, что помощь Людвигу более не требуется, хозяин музыкальной лавки закончил подготовку. Тут как раз стали появляться первые покупатели.

Всё утро Зебастьян встречал гостей, провожал покупателей, демонстрировал товары в разных секциях магазина. Когда наступил обеденный час, он обратился к по-прежнему трудящемуся композитору:

– Гэр Людвиг, у меня сегодня на обед две порции восхитительной утки с трюфелями. Приглашаю вас присоединиться.

Людвиг рассеянно поднял взгляд на хозяина лавки, взмахнул пером и продолжил записывать. Зебастьян подождал ещё несколько мгновений и отправился обедать в одиночестве.

После он продолжал принимать гостей. И не успела дверь закрыться за очередным покупателем, как вдруг лавка ожила изнутри. Бар чаймс[1 - Бар чаймс – один из так называемых самозвучащих музыкальных инструментов. Родственник ветряным колокольчикам.] пришёл в движение. Его металлический звон распространился по всему магазину и вырвался наружу создавая сказочную атмосферу.

– Похоже, к нам направляются важные гости, – пробормотал Зебастьян. Бар чаймс реагировал только на приближение скрытого таланта. – А раз так, я должен встретить их во всеоружии.

Он подхватил смятый в гармошку цилиндр, водрузил его себе на голову и пошёл встречать посетителей под аккомпанемент то ли колокольчиков, то ли храпа, то ли рыка, доносящегося из-за прилавка.

2.

– Мама, я не хочу идти к зубному! – канючил мальчик, шаркая ногами по дороге.

– Дэнни, мы с тобой не один раз уже обсуждали: это обычная процедура осмотра. Никто не будет делать тебе больно, – устало проговорила Элли.

– Будут, я знаю.

– Откуда тебе знать, если я не могу затащить тебя на приём уже которую неделю подряд?! – спросила она, негодуя. В последнее время споры с сыном начали сильно утомлять её.

– Знаю, и точка! – мальчик топнул ногой, выбив маленьким башмачком облако пыли, которая осела на подвёрнутых тёмно-синих брюках.

– Дэнни, если ты продолжишь вести себя так, будешь наказан. Бери меня за руку и пошли! – приказала мама.

Дэнни нехотя принял её руку и продолжил плестись, задерживаясь на каждом шаге. Элли же, напротив, старалась быстрее продвигаться вперёд. Они шли, пересекая маленькие улочки прекрасного, тихого городка. Городка, в котором дома, мостовые и каналы, по которым вечно куда-то плывут лодочки, похожи на произведения искусства. Городка, который будто сошёл со страниц книги Астрид Линдгрен.

Мальчик с мамой продвигались к намеченной цели. При взгляде на них все всегда понимали, что они мама и сын: те же густые тёмные волнистые волосы, большие карие глаза, ослепительная улыбка, которой они пользовались нечасто, зато искренне.

Элли любила сына больше всего на свете и не выносила разлуки с ним. Она старалась удержать в памяти этот момент, когда он ещё мал, поэтому, по возможности, проводила как можно больше времени со своим чадом. Элли понимала, что скоро всё изменится. Мальчик с каждым днём становился взрослее, рассудительнее, упрямее. Она бы никогда не согласилась с тем, что его характер – точная её копия. Элли уже давно воспитывала сына одна и привыкла полагаться только на себя и свои силы. Ей не нужна была ничья помощь, но от моральной поддержки она бы не отказалась. Элли сочетала в себе качества сильной, уверенной особы и робкой, податливой мамы, но стоило только выйти из зоны комфорта, как полюса менялись.

Пересекая очередную улицу, Дэнни услышал доносящийся из тёмного переулка за кирпичной аркой звон колокольчиков. Он присмотрелся и увидел музыкальный магазин, из которого доносились звуки. Мелодия манила его, притягивала. Он не мог устоять и пройти мимо, тем более что желание заглянуть сочеталось с нежеланием идти на приём.

– Мама, давай зайдём? – предложил Дэнни.

– Куда? – удивилась Элли. Она была сконцентрирована на насущных проблемах и бытовых хлопотах.

– Вон туда! – мальчик указал в направлении арочного прохода.

– Дэнни, ты же знаешь, мы торопимся! – Она вздохнула и закатила глаза. – Хватит придумывать уловки. Нам обязательно нужно сегодня попасть к врачу.

– Мам! – сын попытался прервать её очередную тираду, но было поздно: она уже вошла в раж.

– Даже молочные зубы нужно лечить, и мы с тобой уже всё это обсудили, притом не один раз! – она приняла защитную позу и скрестила руки на груди поверх голубого платья. – А ты, между прочим, сказал, что понял, и дал согласие.

– Мама, ну пожалуйста, хотя бы одним глазочком! А потом мы пойдём, я обещаю! – уговаривал Дэнни, заламывая руки.

Элли никогда не призналась бы, но эта поза не оставляла её равнодушной. Когда сын так делал, она не могла отказать ему. Дети такие вещи чувствуют, поэтому Дэнни использовал этот приём в те моменты, когда действительно чего-то очень сильно хотел.

– Точно одним глазочком? Обещаешь? – её бровь с недоверием приподнялась.

– Обещаю, обещаю, мамулечка! – Дэнни улыбался, чувствуя приближающуюся победу в споре.