Хроники Мира Музыки

– Спасибо вам, гэр Корелли! – обрадовался продавец и пожал собеседнику на прощание руку, а потом поднёс тыльную сторону ладони ко лбу.

Джонатан гавкнул, напоминая о том, что все разошлись и им тоже пора домой, где он сможет насладиться ужином и косточкой, которую припрятал под ковриком ещё со вчерашнего вечера.

5.

Для Элли следующий день прошёл в домашних заботах, а Дэнни был весь как на иголках. Он ходил за мамой, всем своим видом показывая нетерпение. Под вечер старания Дэнни и любопытство Элли сделали свое дело и мама с сыном отправились в «Мир музыки». Придя в назначенное время в магазин, они увидели на двери табличку, написанную мелом на грифельной доске. Вывеска приглашала на симфонический концерт. После того как мама и сын скрылись в дверях, табличка поменяла своё содержание на «Закрыто на репетицию».

На входе их встретил гэр Зебастьян.

– Заходите, пожалуйста, мы вас ждали!

Элли и Дэнни поприветствовали продавца.

– Гэр Зебастьян, спасибо вам за подарки и знаки внимания! Правда, не стоило себя утруждать…

– Ах, прекратите! Мне было в радость вручить их. Тем более что в том месте, откуда я родом, принято на праздники дарить разные сувениры.

Элли хотела поинтересоваться, о каком месте идет речь, но запнулась, увидев грандиозную перестановку в магазине. Всё было переоборудовано и приготовлено для симфонического концерта: инструменты расставлены, стулья обращены в сторону дирижёрского места, разноцветные софиты из разных секций направлены на дирижёра и оркестр соответственно.

Музыканты расселись по своим местам. Оставалась лишь пара пустых стульев.

– Что у вас стряслось? Что это за срочное дело, которое надо решать вечером перед Рождеством? – прошептала Элли на ухо Зебастьяну.

– Я мог бы ответить на ваши вопросы, но, боюсь, у нас нет на это времени. И, даже если я начну рассказывать, вы мне не поверите и сочтёте ненормальным. – Он пристально изучал её взгляд, словно стараясь запомнить или опасаясь забыть. – Обещаю, я вам всё покажу во время концерта. – Зебастьян подмигнул Дэнни, который пребывал на седьмом небе от счастья и восторга от происходящего.

К ним подошёл Корелли. Черный смокинг с двумя длинными лацканами, развевающимися, как ласточкин хвост, впечатлял не меньше, чем палочка, зажатая в руке дирижёра.

– Ждать, что талант разовьётся сам, – все равно что выращивать лотос в пустыне! – открыл свои философские мысли Корелли.

Не успел Зебастьян по достоинству представить маэстро, как Корелли перешёл к делу:

– Как видите, сегодня мы организовали симфонический концерт, но нам не хватает двух инструментов. Дэнни, мне бы хотелось, чтобы ты использовал особую скрипку, которую предоставит гэр Зебастьян.

– Но я же ещё не умею играть! – поразился мальчик.

– Я покажу, как брать те ноты, которые необходимо сыграть в определённый момент. Жестом подскажу, когда нужно включаться. – Корелли говорил преподавательским тоном. – Фрау Элли, вам я выдам треугольник. Вы сможете с ним справиться?

Элли, шокированная происходящим, начала было отказываться, ссылаясь на отсутствие способностей, но Корелли продолжил спокойным голосом:

– Фрау, без вас мы точно не справимся. Именно это звучание может стать критическим в том деле, которое мы задумали. Не волнуйтесь, вы поймёте, когда надо исполнить свою роль, ведь в природе человека заложено понимание, как в природе солнца заложен свет, – довёл до конца своё умозаключение Корелли и выразительно посмотрел на Зебастьяна. Во взгляде читалась фраза: «Надеюсь, вы удовлетворены?»

Когда с философией было покончено, маэстро показал Дэнни, как сыграть нужные ноты в тот момент, когда дирижёрская палочка укажет на него. И показал Элли, как нужно ударить по треугольнику, чтобы добавить эффекта тому, что задумано.

Когда Элли и Дэнни заняли оставшиеся стулья, к ним подбежал Джонатан. Мальчик наклонился, чтобы погладить собаку, но пёс увернулся от руки и лизнул его в щёку.

– Фу-у, Джонатан, что ты делаешь?! Отстань! – Дэнни залился смехом и обнял пса за шею.

Корелли занял место дирижёра и пристально взглянул на партитуру.

Затем он перевёл взгляд на музыкантов. В состав оркестра входили: две флейты, два гобоя, два фагота, две трубы, четыре скрипки, четыре альта, включая скрипку Дэнни, три виолончели, два контрабаса и фортепиано. Корелли заменил орган клавесином и тем самым отделил сонаты от церковного звучания.

Взмах палочки положил начало игре оркестра.

Элли и Дэнни сидели рядом, а Зебастьян стоял за их спинами. Он положил левую руку на плечо Дэнни, а правую – на плечо Элли.

Карие глаза мальчика, такие большие и ещё совсем детские, тоже стали менять цвет и приобрели светло-пурпурный окрас. Увидев это, Элли пришла в ужас, но не успела она ничего сказать, как её окутал белый туман. Она не могла видеть, что её глаза тоже изменились и стали тёмно-пурпурными.

Дэнни вновь парил в облаках над Миром Музыки, но этот раз он был не один.

Три пары никому не видимых глаз перемещались в направлении Плачущего леса, наблюдая за тем, как разгоревшийся пожар пожирает деревья. Сапинды пылали в огне. От них с треском отлетала кора. Жуткий рёв огня смешивался с воем лугару. Чудища бежали, поджигая всё на своём пути.

Дэнни и Элли слышали нарастающий гул оркестра. Ударные и духовые задавали единый поток, где ноты бурлили, как в горной реке. Разбиваясь на брызги и тоны, ноты прибывали, словно потоп. Он становился всё громче, сильнее. Как стихийное бедствие, поток сметал всё на своем пути.

Лугару замедлили темп и стали осматриваться по сторонам. С безумным оскалом на морде чудища принюхивались и рычали. Один поднял морду к небу, затянутому свинцовым маревом, и издал пронзительный вой: «У-у-у-у-у-у-у-у!»

С одной стороны – бурлящий поток, с другой – гул пожара, а между ними – вой лугару.

Свинцовые тучи пронзил всполох света.

Поток оркестра становился всё громче, пока не накрыл весь лес.

Лугару зажимали человеческими руками мохнатые волчьи уши. Они выли, скулили, неспособные слышать что-то, кроме оркестра.

Дэнни ощущал торжество момента, он видел лес как на ладони.

– Что это? – безмолвно изумился он.

Джонатан бежал по лесу, разбрасывая лугару – тех, кто ещё стоял с зажжёнными факелами в руках. Мастиф скалился и кидался на них. Одни в страхе разбегались, другие – нет, и этот факт приводил пса в ещё большую ярость. Схватив одно чудище за лапу, он с размаху швырнул его в пламя, перепрыгнул через поваленный ствол дерева и вцепился в загривок другому. Утробный рык его заставлял врагов бежать без оглядки.

Рычание Джонатана разносилось по лесу, как рокот камнепада. Он смешивался с неистово играющим оркестром, мелодия которого звенела из каждого ствола дерева.

Сапинды подхватили музыку и исполняли с ним в унисон, усиливая поток, избавляющий лес от скверны.

Чудища поддались панике, дрогнули, пустились прочь. И огонь развернулся в обратном направлении, уходя к опушке. Деревья и кусты зашевелились. Они хватали горящими ветвями захватчиков, сжимали и гнали их прочь.

Большая группа лугару окружила мастифа. Джонатан обладал могучей силой и выносливостью, но даже ему было не одолеть целое полчище. Лугару разом навалились на него, клыки вонзились в шкуру мастифа. Джонатан взвыл, попятился, пытаясь вырваться из западни, но челюсти одного чудища сомкнулись на его лапе, другой вцепился в шею. Лугару, как крокодилы, трепали храброго защитника леса.

В мыслях собаки проскочила боль поражения. «Как же я подвёл своего любимого человека!» – и слеза заскользила по плюшевой морде пса. Джонатан не сдавался: он вырывался и клацал зубами прямо перед мордами чудищ. Лугару отскакивали и нападали снова. Шерсть мастифа песочного цвета окрасилась кровью. Алые струйки сбегали с лап на землю, оставляли маленькие лужицы, которые быстро впитывались в грунт.

Дэнни, не в силах сдержаться от страха за полюбившуюся собаку, начал кричать.

Истошный вопль мальчика, не готового столкнуться с болью утраты питомца, стал нарастать, звенеть и усиливаться, пока не набрал критическую мощь и не полетел как цунами. Волна воздуха оторвала чудищ от собаки и понесла в сторону уходящего пожара. Освобождённый, истекающий кровью мастиф остался лежать под деревом.

Кленовый листочек сорвался с ветки, пролетел над вторгшейся армией через копоть пожара, сделал вираж, подруливая острыми кончиками, и упал на израненные лапы собаки. Рядом приземлился другой листочек. Ветви ближайшего дерева протянулись к защитнику, который в одиночку бросился на врагов. Деревья накрывали его, разглаживали раны, укутывали и успокаивали. Джонатан приподнял морду, желая поблагодарить древесных знахарей, но обессиленно уронил голову. Глаза пса закрылись.

* * *

Взмах дирижёрской палочки – и звонкие пассажи струнных задали победную атмосферу игры, нерастраченных сил, упоения жизнью. Неизменный пунктирный ритм фаготов и валторн взывал к музам. Пассажи струнных разрастались, захватывая всё более широкий диапазон. А затем вступил мощный хор медных, провозглашавших героическую тему. Её сменяли ниспадающие хроматические ходы, в которых слышались ржание крылатых коней, звон оружия, скрип доспехов и раскаты команд Эвтерпы.