Характеры и судьбы

Кое-как устроившись на сиденье (спальных мест в этих машинах не было), Григорий задремал. Проснулся он от того, что машина стояла. Открыв глаза, увидел, что стояли прямо в поле, огни выключены, мотор заглушен, Хуснияр мирно спал на водительском сиденье.

– Хуснияр, ты что? Где мы? Почему меня не разбудил?

– Надо было…тополь…Указатель километр назад проехал… – спросонья только и смог выдавить тот.

– Давай меняемся, я поведу.

«Тополь – это Симферополь. Боже, как же далеко от него все это – юг, курорт, новые неизведанные города и страны»», – понял Григорий.

Дальше предстоял Бахчисарай, долгая 45-дневная вахта, совместное проживание в одной комнате.

У Хуснияра была какая-то форма умственной отсталости, поэтому он медленно соображал, долго не мог ни с кем разговаривать, ни к чему особенного интереса не проявлял, про свою жизнь почти не рассказывал.

Григорий немного узнал про него от других водителей, которые уже не первую вахту проходили с Хуснияром. Родители были алкоголики, мать умерла при родах, отец с ним не жил, сам он воспитывался у родственников. Поздний брак, первый ребенок родился, когда Хуснияру было около 45 лет. В телефонной книжке у него был записан только один номер – супруги. Он ей иногда звонил, но звонок постоянно прерывался. Хуснияр все никак не мог понять, почему.

– Из Крыма дорого на материк звонить, вот деньги на счете у тебя быстро и кончаются, – пытались объяснить ему другие водители.

В быту он был крайне неаккуратен, убрать за собой, кажется, был просто не в состоянии, или не мог понять, как и зачем это делается. Вместо чайной кружки использовал стеклянную банку из-под кофе, в которую перед сменой бросал пакетик чая, часто использованный, а после смены пил этот напиток с хлебом. Питался как придется. Бывало, соберет в заброшенных садах сливу или яблоки и только их ест несколько дней. Иногда с приятелями варил суп или макароны.

Эта неаккуратность и неприспособленность к быту были частью его существа и не представляли для него каких-либо проблем. Постепенно все соседи по комнате стали снисходительно к этому относиться.

Хуснияр, как и многие на этой вахте, рассчитывал просто работать на надежной машине и заработать на благо семьи. Но машина часто ломалась, приходилось тратить время на ремонт. Во время этих ремонтов не чурался абсолютно никакой, даже самой грязной и тяжелой работы, собственно, как и Григорий, и почти все водители.

У Хуснияра была одна опасная склонность – к выпивке. Он, как правило, никогда не отказывался от предложения рюмки водки. На основную часть водителей она почти не действовала – хмель в голове, веселье и не более того. У него же, что называется, «сносило крышу» – он быстро пьянел, совсем плохо соображал, произносил какие-то бессвязные фразы, что-то спросить у него не имело никакого смысла. Однажды утром, когда все уже собирались на очередную смену, никто не смог его разбудить. Ближе к обеду он проснулся в сильном похмелье, на лице абсолютная растерянность и непонимание происходящего. Через несколько минут поняв, что случилось, он вышел на улицу и случайно попался на глаза директору, который приехал на базу, где жили вахтовики, с очередной проверкой. Хуснияр стал извиняться, обещать, что больше так не будет делать, что сейчас соберется и пойдет на работу. Позже Григорий узнал, что в наказание за это директор издал распоряжение о полном лишении его премии, которая обычно составляла почти половину заработной платы. Так рухнули ожидания Хуснияра о хорошем заработке.

После окончания 45 дней Хуснияр, как и еще значительная часть водителей, которые прибыли в первой группе, остался дальше работать, а Григорий уехал отдыхать к семье домой. Ни на второй, ни на последующих вахтах Хуснияра не было. Ходили слухи, что он попал в больницу с заболеванием пищеварительного тракта, но деталей никто не знал.

Последний раз они случайно увиделись уже весной у себя дома в автобазе. Григорий, отдыхая между вахтами, туда заехал по каким-то делам, а Хуснияр, видимо, собирался на рабочую смену, так как направлялся в сторону стоянки грузовиков. Григорий хотел его окликнуть, поздороваться, спросить, как дела. Но тот лишь оглянулся с обычным своим потерянным видом и ушел. Узнал ли он Григория, тому было неизвестно. Больше их жизненные дороги не пересекались.

5. Александр

Григорий познакомился с Александром (потом он стал просто Сашка, Сашок, Саня) зимой, когда собирался на свою третью вахту в Крым на новом Камазе, а тот пригнал свою машину с другого объекта для подготовки к Крыму. Перед дальней дорогой машина должна быть в полном техническом порядке, поэтому нужно было что-то поменять, проверить, подкрутить.

Невысокий, немного склонный к полноте, возраст – за пятьдесят, молчаливый, какой-то восточной внешности, загар, кажется, никогда не сходил с его лица. «Якут», – подумал сначала Григорий. Но потом выяснилось, что он по национальности – калмык, родом из астраханской области, большую часть жизни провел на вахтах. Поначалу он не произвел на Григория вообще никакого впечатления – ну занимается человек со своей машиной, молчит, если что спросишь – ответит. Какое еще нужно впечатление?

Затем выяснилось, что завтра должно выехать три машины – Григория, Александра и Марата, на этот раз в машине по одному человеку. Ехать нужно было группой, держаться вместе, топливная карта одна на всех была вручена Григорию, да и дорогу знал только он один, так как ехал туда уже второй раз. Предложенный Григорием маршрут не понравился Саше и Марату, тем более у них были еще какие-то дела, поэтому договорились ехать пока кто как хочет, а встретиться в районе Саратова и дальше уже идти вместе.

Григорий решил ехать через Самару, дорогу эту хорошо знал, а Александр и Марат поехали через Ульяновск. На ночлег Григорий, как обычно, остановился в придорожном мотеле, спокойно выспался и около шести утра отправился дальше. Как потом выяснилось, его напарники на ночлег не останавливались, а ехали почти всю ночь, отдохнув два-три часа в кабине – на улице зима, мороз, долго в кабине не поспишь, поэтому они ушли далеко вперед и в районе Саратова были на три часа раньше Григория, и ожидали его в условленном месте на заправке.

– Ты где был? Спал? Мы тут окончательно замерзли, солярки нет! – с криками набросился на Григория Марат.

– Ты что, с ума сошел? Не надо со мной так разговаривать. Я нигде не спал, только ночью в мотеле, в шесть выехал, постоянно ехал, дорога плохая. Я не виноват, что вы всю ночь ехали, отчего и ушли вперед, – также резко ответил Григорий.

– Ну ладно, давай заправляться, а то холодно очень, – несколько успокоившись, ответил Марат и пошел подгонять свой Камаз к колонке.

Только после этого они увидели, что у Александра, который все еще находился на другой стороне дороги, поднята кабина и машина стоит с заглушенным двигателем. Подождав несколько минут, решили идти к нему, чтобы узнать, что случилось и помочь, если необходимо.

– Саша, что у тебя случилось? – первым подошел Григорий.

– Гриша, это у тебя что случилось? – абсолютно спокойно, в какой-то мере даже участливо, отвечает он.

Григорий не сразу понял, о чем идет речь – ведь у него ничего не случилось. «Это он так злится, что ли?», – подумал про себя.

– Мы так долго тебя ждали, машины пришлось заглушить, топливо кончается.

– Ясно. Зря вы всю ночь ехали, я ведь остановился на ночлег, как и положено. Вот и вся причина, – также спокойно отвечает Григорий.

– Да я сам не знаю – ехали и ехали, я что-то не привык в мотелях спать, до этого всегда в Камазе, – с каким-то немного виноватым видом ответил Саша.

– Ладно, нечего тут теперь выяснять. Теперь-то у тебя что?

– Да вот, воздух попал в топливную систему, прокачать и завести не могу.

Тут подошел Марат, втроем стали пытаться завести Камаз Саши. Роль Григория сводилась, как обычно, к «принеси-подай». После получасовых усилий машина наконец ожила. Все замерзли так, что пальцы плохо слушались, быстро заправились и поехали дальше. Теперь решили не отрываться далеко друг от друга и держаться в поле видимости. Впереди еще 3 дня пути. Вместе кушали в кафе, теперь вместе ночевали в придорожных мотелях. За эти дни сдружились так, что кажется знали друг друга многие годы.

Саша на фоне Марата казался удивительно спокойным, даже каким-то умиротворенным – все у него в порядке, никаких проблем, почти всю жизнь на вахтах на одном и том же, стареньком, но таком любимом Камазе, дома всегда ждет любимая жена, дети взрослые, условия работы и зарплата вполне устраивают. Говорил мало, историй почти не рассказывал. «Вот, наконец, человек, которые знает тайну жизни», – думал про него Григорий. Рядом с Сашей ему самому было как-то спокойно и хорошо на душе.

Свою машину он действительно любил – почти каждую рабочую смену при малейшем простое или ожидании выходил, осматривал, поднимал кабину, что-то регулировал или проверял, расстраивался немного, если напарник не досмотрел и произошла поломка.

– Мне не раз предлагали другую машину, даже Сканию, но я с этого Камаза не слезу, он мой – родной, все его болячки знаю, – отвечал он на вопрос, почему с таким опытом работает на рухляди, которая постоянно ломается.

При любой встрече Саша приветствовал Григория, улыбался, спрашивал, как дела. А у самого всегда все было хорошо. Кажется, он был не способен жаловаться – какое редкое качество! Григорий, глядя на таких людей, также учился смотреть на жизнь весело, жаловаться – последнее дело, проблемы есть – надо брать и делать, люди всегда помогут.

Как-то Саша с Григорием застряли на ремонте, каждый на своей машине. У Григория какая-то мелочь сломалась – через час-другой привезут запчасти и все будет в порядке, можно выезжать на работу, у Саши посерьезнее – отказал топливный насос (ТНВД, аппарат), сделать его можно только в специальном сервисе, поэтому насос пришлось снимать (у Саши на это ушло минут пятнадцать) и отправлять на ремонт – дня на два-три. Ремонт, конечно, никто не любил – скучно, грязно, платят гроши.

– Ну, бывает, что поделать, – немного грустно выдал Саша. – Ничего, сделают, буду дальше работать. Пойдем пока ко мне в машину, я там из дома рыбу жареную привез, угощу. Надо съесть, а то испортится.

У Саши буквально вся кабина оказалась завалена всякими нужными и не очень вещами – инструменты, запчасти, коробки, ящики, ветошь – Григорий кое-как поместился.

– Вожу всегда с собой, не знаешь ведь, когда и что пригодится, – прокомментировал он не очень довольный взгляд Григория по поводу такой захламлённости, так как сам любил, когда в кабине было свободно и все инструменты куда-нибудь убраны.

– Ладно, ерунда, знаю я все, – ответил он.

Астраханская рыба оказалась на редкость вкусной. Доели ее всю, попили чай из термоса, выкурили по сигарете, поговорили о том, о сем. Вскоре Григорию привезли запчасти, он пошел доделывать свой Камаз, а Саша остался у своего – для него там всегда найдется, что подкрутить.

– Обращайся, если что – вместе сделаем.

– Ладно, – ответил Григорий. – Но вроде сам знаю пока, что и как делать.

Много раз за полгода совместной работы с перерывами они обращались друг к другу – Саша обычно подсказывал, как отремонтировать тот или иной узел (часто делал это вместо Григория, благо, он все знал и умел, поэтому то, на что у Григория уходил час, делал за 10 минут). Григорий, в свою очередь, тоже ему никогда не отказывал – или с ремонтом, или счет сотовый пополнить, штраф оплатить через интернет, что-то отнести или передать.

– Гриша, стой, что делаешь?

– Ничего пока, перерыв, просто жду.

– Пошли, поможешь колесо поменять.

– Не проблема, конечно сделаем.