Концерт на краю

90-е

Всё же, подозревая недоумение пытливого читателя в отношении истории несчастной любви и, хаотично возникающих, новых героев истории, для того, чтоб было понятно всё, вернёмся в последнее десятилетие двадцатого века.

Девяностые годы стали для населения великого государства ужасом, который не мог присниться советскому человеку даже в жутком кошмаре. Народ, победивший в самой страшной из мировых войн, явно не был готов к удару исподтишка. Демократия и перестройка, принесённые Горбачёвым, обернулись для людей СССР потерей работы, снижением уровня образования, медицинского обслуживания. Народ нищал. В городе, где жил Геннадий, кладбище только за один лишь год увеличилось вдвое от нынешних размеров. Так было повсеместно. Того, кто это спланировал, безусловно можно назвать великим комбинатором…

Рыночная экономика, которую нам тогда навязали, превратила всю территорию бывшего Советского Союза в один огромный рынок. Чтобы хоть как-то прокормить свои семьи, торговать вышли все: от профессоров ВУЗов, до швей-мотористок трикотажной фабрики, где и была контролером качества мама Геннадия до злополучной перестройки. Ещё оставалась вполне платежеспособная прослойка общества, на которой и держался весь рынок.

Но была ещё одна, негативная сторона этой медали: криминальная обстановка на всей территории бывшего Союза весьма усугубилась. Всё, что до сих пор принадлежало народу, путём лжи и насилия перешло в руки бандитов. Все, кто вынужден был выживать за счёт торговли, кроме того, что платили налоги, а некоторые и таможенную пошлину при перевозке товара через разные границы, обязаны были платить криминалу за так называемую «крышу», своего рода охрану от таких же, как они сами. Доходило до того, что платили даже бабушки, продававшие семечки.

Геннадий вернулся на родину. Это был городок с населением всего в семьдесят тысяч. Травма руки после аварии стала причиной его увольнения из филармонии.

*******

Будильник прозвенел в четыре часа утра. Желания вставать не было, но и выхода тоже. Приходилось привыкать к новой реальности. Он собрал волю в кулак, быстро встав, натянул брюки, висевшие на спинке стула рядом с диваном. На кухне его уже ждала мама. На ходу, выпив стакан крепко заваренного чаю, он накинул на себя рубаху с коротким рукавом и вышел на пустынную улицу. Утро было прохладное. Он пожалел, что не оделся потеплее. По мере приближения к рынку, людей на улице становилось всё больше. Он прибавил шаг.

Подойдя к калитке, закрывающей рынок, он оказался первым. Практически сразу за ним образовалась довольно длинная очередь. Чувствуя приближение времени открытия, народ невольно начал напирать. И в момент, когда охранник обходящий рынок с огромной овчаркой наконец приблизился ко входу, давка усилилась. Как только калитка распахнулась, очередь, только что казавшаяся вполне организованной, устремилась вглубь базара. Каждый пришедший пытался занять место за прилавком и только что мило беседовавшие люди, превратились в агрессивных животных, лающих друг на друга. Но очень скоро брань утихла и те, кто только что пытались согнать соперника с занятого места, снова приветливо улыбаясь, о чём-то болтали, раскладывая на прилавках то, чем собирались торговать. Геннадий не мог припомнить такой озлобленности в народе в эпоху Советского Союза.

Вскоре на рынке стали появляться первые покупатели, желавшие купить свежие продукты в мясном и молочном отделах. Пошли люди и по рядам с овощами и фруктами. Наконец дошла очередь и до тех, кто торговал вещами: одеждой, бытовой техникой и всякой домашней утварью.

К этому времени мама с братом принесли на рынок сумку с товаром, который Геннадий разложил на занятом им прилавке.

Он стоял в проходе между столами и беседовал с покупательницей, пытаясь продать ей норковую шапку. К столу подошли два молодых человека и начали рассматривать товар, внимательно наблюдая за происходящим. Расплатившись, довольная женщина уложила покупку в сумку и, поблагодарив продавца, ушла. Взяв купюры в одну руку, он по обыкновению прошёлся ими по всему товару, как бы заклиная, чтоб торговля в этот день была такой же удачной.

– Вижу, хорошо продаёшь, – услышал он хриплый мужской голос практически за спиной.

Обернувшись, он увидел стоящих прямо перед ним молодых людей, которые до сих пор наблюдали со стороны. Они практически прижали его к прилавку.

– Ты ведь не местный. Я тебя не помню. Ты вообще кто? – нагло произнёс другой.

– Так и я вас не знаю, – пытаясь сохранять спокойствие, ответил Геннадий. – Купить чего-нибудь желаете, господа?

– Ты чё, масть попутал, фраер. Платить собираешься? – произнёс он уже совсем грубо.

Только теперь Геннадий заметил, что другие продавцы совсем притихли и наблюдали за происходящим, как в кинотеатре на сеансе криминального фильма. Наконец-то он понял, с кем имеет дело.

– А если нет, то что? – спросил Геннадий, пытаясь не проявлять эмоций, которые уже зашкаливали.

– Ты чё, бессмертный? – напирая всем телом, произнёс всё тот же, кто, по всей видимости, был выше по статусу. – Пойдём, поговорим.

– Конечно, пойдём, – ответил, уже еле сдерживаясь, Геннадий, – только, когда я освобожусь.

– Ты вообще знаешь, под кем мы ходим? Ты знаешь?.. – и он назвал имя человека, о котором Геннадий, конечно же, слышал. – Короче, слышь, к десяти мы тебя ждем у нижнего рынка. Не опаздывай. И мой тебе совет, прихвати с собой бабло, оно может смягчить твою участь.

После этих слов они отошли, продолжив путь вдоль ряда.

– Ты что, не знаешь, кто они? – спросил удивлённый сосед по прилавку.

– Догадываюсь, – ответил Геннадий, немного придя в себя. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри он был весьма взволнован. Он не понимал, как выйти из сложившейся ситуации, но определённо знал, к кому обратиться за помощью.

Один из дальних родственников мамы был водителем смотрящего по городу.

Опустив монету в щель телефона-автомата, Геннадий набрал номер.

– Толик, привет. Как дела твои? Давно тебя не слышал, – произнёс он слегка раздражённым голосом.

– О, Генка, привет? – услышал он добродушный голос родственника. – Да всё по-прежнему. Ты бы зашёл к нам.

– Давно собираюсь, да с этими базарами… Сам знаешь, не мне тебе рассказывать.

– Ну да, знаю. Ты, наверное, по делу. Слушаю тебя, говори.

– Толик, мне нужна твоя помощь.

– Конечно, дорогой, помогу, чем смогу!

– Тебе ведь знаком?.. – и Геннадий произнёс то самое имя, которым прикрылись те двое на рынке.

– Это, конечно же, вопрос риторический. По какой причине интересуешься?

– Да на меня тут на рынке наехали двое: решили меня развести на бабки. Я уперся, они стрелку набили, – недовольным голосом пожаловался Геннадий.

– Где? Когда?

– У нижнего рынка, в десять.

– Иди на стрелку, ничего не бойся, я подойду, – спокойно произнёс Анатолий и положил трубку.

Ровно в десять часов утра Геннадий пришёл в заданное место, где его уже поджидали те двое с рынка.

– Ну, чё, бабло принёс, терпила? – нервно спросил один из них. По всей видимости нужны были деньги на дозу.

– Сейчас всё будет. Пару минут придётся подождать, – отрешённо ответил он.

– Ну, ты явно не понял, кто мы, – произнёс один из них, протягивая руки к Геннадию, пытаясь его ухватить за воротник.

– А вот и они, – немного отпрянув назад, торжествуя воскликнул Геннадий.

Практически на них шли двое мужчин среднего роста, лет сорока. Один слегка прихрамывал: Анатолий так и не смог оправиться от армейской травмы. Нападавшие замерли.

– Привет, Генка, – произнёс Анатолий пожав руку Геннадию. Рядом с ним стоял тот, чьим именем они прикрывались этим утром, и кто теперь наводил на них ужас. – Как мама? – продолжал Анатолий. Как её здоровье? Как брат Руся, как Людмилка? Вы совсем о нас забыли. Зашли бы.

И только сейчас он обратил внимание на стоявших в оцепенении тех двоих, из-за которых ему пришлось прийти на стрелку и оторвать от дел того, чьё время и внимание стоило больших денег, а некоторым здоровья, а порой и самой жизни.

– Слушай, Толик, вот, проблемка нарисовалась, – пожаловался Геннадий.

– Да я уже вижу, – произнёс Анатолий. – Кузьма, что скажешь? – обратился он к другу.

– Ну, что скажу… – спокойно ответил он, – порешаем. Перед человеком извинитесь, а дальше подумаем, что с вами делать. – А ты зайди ко мне сегодня чуть позже, – обратился он уже к Геннадию. – Ты, я слышал, на машине, нужна будет твоя помощь.