Хамар-Дабан

Хамар-Дабан
Геннадий Леонидович Копытов

Вершина без имени 1026 метров. Каменистый пупырь над лесом, видимый из поселка и с дороги. Ходил по плавным перегибам горных полян, заросших желтеющей забайкальской пихтой и изумрудными соснами. Докладывал камни в турики на лысом пике горы. Видно, что туристы здесь бывают, но не считают нужным оставлять записки на таких легких маршрутах. Красота осенних горных лесов, озер, бесконечные просторы завораживают. Не уходил бы никогда отсюда…

Хамар-Дабан

Геннадий Леонидович Копытов

© Геннадий Леонидович Копытов, 2020

ISBN 978-5-4498-8776-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хамар-Дабан

Хамар-Дабан – «ореховый перевал»(бурятск.)

Служебная командировка закинула меня в Забайкальский край.

Шесть тысяч километров на самолете. Это 6,5 часов лёта. Невзирая на огромный список парашютных прыжков, ни один мой вылет на десантирование, не занимал такого количества лётного времени. Подъем на высоту две тысячи сто метров это двадцать минут максимум. В применении винтовых (турбо-реактивных) ЛА (летательных аппаратов) был значительный провал по времени… Параплан не в счет…

А тут 6,5 часов сразу!

Уже в Домодедово я осознал всю дальнобойность и глубину погружения в беспредельные просторы Родной Страны, когда в буфете аэровокзала, где выпил бокал чаю всего-то за триста рэ, столкнулся с тремя буддийскими монахами, в оранжевых кашаях, бликующих лысыми черепами от агрессивных потолочных галогеновых светильников.

В аэропорту Улан-Уде меня встречал заспанный водитель на камуфляжном УАЗ-469 из Тимлюйского завода, в который я, собственно и перся.

Было часа четыре по Москве. Местное 9—00. Я отчаянно хотел спать.

Но как нарочно, после Улан-Удэ, просторы стали стремительно ужиматься, сужаться, топорщиться вверх, становиться горами. Уже и спать перехотелось, но я только глазел безостановочно вокруг, всматриваясь в разнообразие горных рельефов, и густоту лесов на склонах, на сочные изгибы горной речки Селенги.

– Как называются горы? -спрашиваю у"руля».

– Мы называем Харахаран…

– Не понял? Хамардан… Хабардан?

– Хамар-Дабан!

Я еще пару дней не мог запомнить название горной системы! Язык цеплялся и не хотел выговаривать такое сложное название.

Сто двадцать километров по горам – это четыре часа муторной гонки вверх и вниз по ущельям и тошнотворного вращения на серпантинах, в толчее длинномерных дальнобойно-рефрежираторных сороконожек и шустрых праворульных легковых иномарок.

Пробегали мимо то русские, то бурятские деревни. Водитель пояснял в чём разница, но я не уловил – внешне домики ничем не отличались, иногда перед поселениями были установлены православные кресты…

УАЗик затормозил около одноэтажного серого домишки. Это – типа местная гостиница.

Быстро поспал… Не спал – повалялся до 14 по местному (9 по нашему) – организм жил по московскому времени. Вялый и уставший собрался, разведав у администраторши гостишки дорогу до конторы. Она указала на три гигантские дымящие трубы – не заблудишься!

Вышел на улицу и обалдел. В двухстах метрах от общаги круто взлетел вверх горный лесистый склон!

Переулок улицы Энергетиков вывел меня прямо к тропе. Она стартовала диагональным траверсом и терялась между соснами за перегибом стометрового пригорка.

Я забыл – зачем прилетел в эту глушь!…

Я вернусь сюда, скоро, сегодня. Только срочно раскидаю рабочие вопросы… Сперва в магазин, потом в контору Тимлюйского цементного завода.

Зашел в магаз, дабы купить мало-мало покушать, чаю и печенюшек в горы.

Продавщица на мягком сибирском диалекте поясняла средневозрастному алкашу:

– Так-то да, уж коли нас с той водки просто мутит и пучит, так волкам тем животы на вынос кипятком выворачивает!…

Вот так диалог! Словно дедушка Бажов свои сказки случайно забредшему золотомойцу ведает!… Или Мамин-Сибиряк…