Византийский путь России

Клады византийских монет обнаружены и в непосредственной близости от Москвы. Причем они закладывались, когда «Третьего Рима» и в помине не было.

Пожалуй, наибольшие нумизматические урожаи собираются на юге России. Самый ценный клад был найден в 1989 г. недалеко от города Славянска-на-Кубани. Агрегат трактора наткнулся на керамический сосуд, и в результате поле на приличном расстоянии оказалось засеянным вместо зерна золотыми солидами. Всего в руки историков попало 207 монет; из них 2 отчеканены в столице Арабского халифата ? Багдаде, а остальные 205 произвел монетный двор Константинополя.

На арабских монетах, согласно законам Корана, отсутствуют портретные изображения (вместо них помещаются изречения из Корана, имена правителей). На византийских же солидах имеются портреты первых трех императоров Исаврийской династии, которые в общей сложности правили с 717 по 780 гг. В это время между Византией и Хазарией существовали прочные связи, и кроме этого клада находили золотые солиды (конечно, не в таких объемах) на Северном Кавказе, на Дону и в Крыму.

Следует заметить, в кладах, которые были заложены на территории Восточной Европы до середины X в., преобладают куфические (арабские) монеты. Однако во второй половине X–XI вв. в составе кладов регулярно встречаются византийские милиарисии, ? что свидетельствует об укреплении торговых связей между Константинополем и Киевской Русью. Русь включилась и в процесс международной стандартизации: в основу киевской денежно-весовой системы ложится единица, производная от византийской литры ? киевская литра.

Неизвестные крестоносцы

В 1096 г. произошло событие, взбудоражившее всю Европу: тысячи и тысячи людей разных национальностей, возрастов, социального положения и даже полов, с оружием и без него устремились на Восток с единственной целью: отвоевать Гроб Господень. Так началась интереснейшая эпоха средневековья, ? отмеченная величием и подлостью, святостью и алчностью, высотой помыслов и низменностью совершенного, героизмом и безрассудностью. Нам хорошо известны более-менее крупные крестовые походы, которые не всегда заканчивались в Палестине, и не всегда их главной целью была забота о Гробе Господнем. Однако более чем справедливыми будут неожиданные выводы, что не Запад придумал крестовые походы; оказывается, Византия многие столетия (задолго до знаменательного 1096 г.) боролась за обладание священной для христиан реликвией.

Святому месту поклонялись с 1-го века нашей эры, с момента смерти Иисуса Христа. Император Адриан, чтобы остудить пыл первых христиан, приказал в 135 г. построить на месте пещеры Гроба языческий храм Венеры. Неумолимо христианство побеждало язычество, и вскоре на святом месте возникла церковь Гроба Господня; в состав храмового комплекса вошли также предполагаемое место Голгофы и место обретения Животворящего креста. Наконец, 13 сентября 335 г. законченный комплекс храма Воскресения был освящен в присутствии императора Константина.

Еще три столетия храмовый комплекс Иерусалима был центром паломничества и поклонения всех христиан планеты. В 614 г. персидская армия царя Хосроя (Хосрова) взяла Иерусалим. По свидетельству епископа Себеоса вражеское войско, «употребив в дело меч, в продолжение 3-х дней истребило всех жителей города». В числе пленных был митрополит Захарий и священнослужители. Их жестоко пытали до тех пор, пока не узнали место, где спрятан животворящий крест ? одна из важнейших святынь христианства.

В течение десяти лет византийский император Ираклий вел борьбу за Палестину. Ему не только удалось отвоевать святые места, но и вернуть главную христианскую святыню. Животворящий крест император нес по улицам Иерусалима на собственных плечах и босым, «поклоняясь святому, чудесному и небесному обретению». Зрелище это, по словам Себеоса, никого не оставило равнодушным:

«В день их вшествия в Иерусалим немало происходило там ликования… Лились слезы умиленного сердца у царя, князей, всех войск и жителей города. И никто не мог петь Господних песен от плачевного умиления царя и всей толпы. Царь водрузил крест на своем месте, всю утварь церковную расположил по местам и роздал всем церквам, а жителям города ? благословение и деньги на ладан».

Шествие стало всемирным праздником, который и поныне отмечается христианами. Первый (реальный) крестовый поход закончился удачно, но, оказалось, что несчастья обетованной земли только-только начались. В 610 г. пророк Мухаммед выступил с первой проповедью новой религии, и скоро ислам покорит суровый Аравийский полуостров. Затем обе мировых религии встретятся на земных границах, станут друг другу враждебными, и вражда не прекратится до сих пор.

Неодолимая сила вышла из пустыни под знаменем пророка ? как раз в то время, когда христианский мир праздновал возвращение животворящего креста. Через несколько лет тот же император Ираклий потеряет отвоеванные у персов провинции.

В 637 г. Иерусалим пал под ударами войск халифа Омара, ? в его правление арабы завоевали Палестину, Сирию, Ирак, Западную Персию и часть Египта. Иерусалим стал, наравне с Меккой и Мединой, священным городом халифата.

Первоначально арабы проявляли терпимость к чуждой вере. О первой распре на религиозной почве рассказывает мифическую историю Феофан Византиец:

Вскоре после захвата Палестины «Омар начал строить в Иерусалиме храм, но здание его не стояло, а падало. Когда он спрашивал о причине, то иудеи сказали ему: «Если вы не снимете креста с горы Елеонской, то ваше здание никогда не устоит». По сему совету снят крест с горы Елеонской, и здание их устояло. По этой же причине ненавистники Христа низвергли многие кресты».

Вполне возможно, арабы были плохими строителями, и на кресты списали отсутствие определенной квалификации; тем не менее, положение христиан на захваченных территориях постепенно ухудшалось. Надо отдать должное, Византия не бросала своих единоверцев за границей; используя дипломатическую и военную силу, она любым способом пыталась облегчить участь христиан на землях халифата.

Некоторое послабление наступило во времена знаменитого халифа Харун-ар-Рашида (786–809 гг.). У халифата были неплохие отношения с империей Карла Великого. Западные паломники стали постоянными гостями в Иерусалиме, специально для них на Святой земле построили странноприимный комплекс. Он имел двенадцать зданий гостиничного типа, за комплексом числились обрабатываемые поля, виноградники и даже библиотеки. Ежегодно в Иерусалиме проходила ярмарка, которую посещали купцы со всей Европы. Так оба мира ? христианский и мусульманский ? не только мирно сосуществовали, но и охотно сближались.

Вскоре халифат оказался во власти междоусобиц, Египет провозгласил себя независимым государством. Византии показалось, что она с легкостью может вернуть потерянные владения. Множество византийских императоров и полководцев пытались отвоевать Святую землю; наибольших успехов достиг, пожалуй, император Иоанн Цимисхий (969–976 гг.). Из покоренной Сирии он вступил в Палестину, там началась паника: библейские города Назарет и Кесария добровольно сдались Цимисхию, а Иерусалим прислал просьбу о пощаде. И тут на помощь мусульманским братьям пришел сильный Египет. «Если бы жившие там поганые африканцы, ? пишет Иоанн своему союзнику армянскому царю Ашоту, ? испугавшись нас, не укрылись бы в приморских замках, то мы, с Божьей помощью, побывали бы в святом граде Иерусалиме и помолились бы Богу в святых местах».

Византийский автор восхищается победами Иоанна: «Народы испытывали великий страх перед нападением Цимисхия; он расширил землю ромеев; сарацины и армяне бежали, персы боялись, и отовсюду приносили ему дары и умоляли заключить с ними мир; он прошел до Эдессы и реки Евфрата, и наполнилась земля войсками ромеев; Сирия и Финикия были растоптаны ромейскими конями, и он одержал великие победы; меч христиан носился подобно серпу».

Однако если оставить в стороне восторги древних авторов по случаю побед Цимисхия, то ненависть мусульман к христианам ? это единственное, чего добился император. Особенно свирепствовал халиф Хаким: в 1009 г. он приказал разрушить церковь Гроба Господня и Голгофу в Иерусалиме. Арабский летописец сообщает, что подручный Хакима «стремился разрушить непосредственно Гроб Господень и сравнять его с землей. Он разбил на куски большую его часть и уничтожил его». Ужас и мрак окутал Палестину: праздничные церемонии и обряды были полностью запрещены, церкви превращались в мечети и конюшни, монахи выбрасывались из обителей, паломники спешили покинуть Святые места, а христиане-палестинцы единственное спасение для себя видели в принятии мусульманства. Весь христианский мир ждал конца света. Еще немного, и ожидание стало бы действительностью: Запад и Восток едва не сошлись в смертельной схватке. Но крестовые походы, готовые возникнуть стихийно, были отложены на несколько десятков лет. Виной тому стала смерть Хакима, а новый халиф оказался более дипломатичным и веротерпимым.

В 1023 году Иерусалимский патриарх Никифор прибыл в Константинополь и объявил, что все церкви на Святой земле возвращены христианам, и они вновь не испытывают притеснений. Даже война, которая велась между Византией и арабами не нарушила религиозного мира; все так же Иерусалим посещало множество паломников. Мирный договор заключал император Роман III Аргир (1028–1034 гг.). Интересно, что огромное внимание в договоре уделялось не территориальным спорам сторон, и, Эдесса, накануне захваченная византийцами, не была главной темой переговоров.

Иерусалим с его святынями стал главным предметом забот Византии. Согласно первому условию договора, христианам предоставлялась возможность восстановить все разрушенные церкви, а церковь Святого Гроба должна была быть восстановлена на средства имперской казны. Во-вторых, за императором оставалось право утверждения патриарха Иерусалимского.

После 1036 года император приступил к восстановлению церкви Святого Гроба. И уже в 1046 году персидский путешественник, который посетил возрожденную церковь, описывал ее как просторное здание, рассчитанное на 8000 человек. Здание, писал он, было сделано с максимальным искусством, с применением разноцветного мрамора, с орнаментами и скульптурой. Внутри церковь была повсеместно украшена живописными изображениями и византийской золотой парчой. Легенда, сообщаемая этим персидским путешественником, гласит, что император инкогнито прибыл во враждебный Иерусалим и полюбовался своим детищем.

Обе стороны убедились, что выгоднее хранить религиозный мир, чем воевать. Византия приобрела именно то, что желала. Чтобы оценить ее заботу о Иерусалимских святынях, нужно понимать, что такое византийский народ, ? по сути дела, такой общности в природе не существовало. Византийцы называли себя римлянами, но латинским языком со временем перестала пользоваться даже знать. Большинство населения составляли греки, рядом с ними в разные времена проживали армяне и славяне, евреи и каппадокийцы, египтяне и народы латинского корня. Этот, казалось бы, несовместимый коктейль довольно хорошо себя чувствовал, и в его среде трудно найти примеры национальной розни. Объединительной силой в государстве выступило христианство: именно вера заменила национальность и обеспечила мир в огромном государстве.

Пример поучителен для огромной многонациональной России, и она с успехом пользовалась византийским опытом. Православная церковь помогла сохраниться народу, раздробленному на удельные княжеству; народу, который перенес тяжелейшее монгольское завоевание и на столетие окажется под ярмом чужеземного ига. Православная церковь будет оставаться цементирующим звеном России вплоть до 1917 г., затем огромная страна его лишится и будет держаться в своих границах на страхе; когда закончится и он, великий и могучий Советский Союз рассыплется, как карточный домик от случайного сквозняка.

Истинная национальность византийцев отражена и в договоре с князем Олегом (911 г.): «Об этом: если кто убьет, ? русский христианина или христианин русского, ? да умрет на месте убийства».

Христианство было особой и важнейшей статьей византийского экспорта. «Дело Рима ? дело бога и не нуждается в мирском оружии!» ? писал один древний поэт. Задолго до официальных крестовых походов Византия оценила великую силу креста и пользовалась ей весьма успешно.

Страшное действие византийской пропаганды персы осознали еще в VI веке. В 562 г. они заключили мирный договор со знаменитым Юстинианом: соглашение было невыгодным для Византии, император обязался ежегодно выплачивать персам огромную сумму денег; персидский царь, в свою очередь пообещал с религиозной терпимостью относиться к христианам, проживавшим на его землях, ? при этом, непременным условием был отказ Византии от дальнейшей миссионерской деятельности.

Византия нашла источник собственной силы и углубляла его различными способами. Константинополь славился множеством знаменитых церквей, из которых наиболее известна св. София или «великий храм», как ее часто называли. Она была так прекрасна, что, по словам одного византийского писателя, «когда говорили о ней, не могли говорить более ни о чем другом». Не меньшей известностью и славой пользовались монастыри, из которых многие были центрами культуры и искусства. Константинополь владел огромным количеством христианских реликвий, более многочисленных, говорит один современник XIII в., чем те, которыми владел весь латинский мир. Посещение Константинополя считалось почти столь же благочестивым делом, как паломничество к святым местам.

Сохранился, так называемый, «Частичный перечень богатств храма Святой Софии, составленный по приказу патриарха Константинополя Матвея I в октябре 1397 г.». Огромное количество изделий из золота, серебра, украшенных драгоценными камнями были не главными из того, что могло привлечь паломников. Среди шедевров ювелирного искусства мы находим удивительные вещи:

«Челюсть святого Павла в ковчеге из слоновой кости.

Голова святого Евстратия, окруженная позолоченным серебром.

Мощи святого Пантелеймона в свинцовом ларце.

Мощи святого Сильвестра.

Нога святого.

Борода святого Прокопия.

Мощи святого Косьмы.

Мощи святого Федора Статилита.

Мощи святого Григория Чудотворца.

Мощи святого Климента.

Мощи различных святых».

Иногда терпела неудачу главная идея и забота ромеев: втянуть чужой народ в вассальную зависимость от Константинополя, но, по крайней мере, воевали новообращенные христиане с братьями-византийцами уже не так активно, без прежней звериной жестокости. Религиозная пропаганда и обращение в христианство стали главными рычагами византийской дипломатии.

Сегодня с тем же усердием проповедуется американский образ жизни или ценности западной демократии. Парадоксально, что стране, считавшей себя наследницей Византии, почему-то нечего предложить миру, кроме богатств, случайно оставленных природой.

Однако вернемся к технологии приобретения друзей, вассалов и новых подданных. Она проста и гениальна, причем, не потеряла актуальность и по сей день. Французский историк раскрывает механизм появления новых христианских народов:

«Миссионеры окружают варварского короля и его приближенных и вслед за ним самим обращают в христианство весь народ. Они становятся после этого доверенными лицами, советниками короля. Учреждаются епископства, зависящие от Константинополя. Христианство приносит с собой не только новый культ, таинственную и привлекательную литургию, но вводит целый круг идей, чувств, обычаев. В страну проникает новая, отмеченная печатью Византии культура, которая преображает чужеземцев. В правление Юстиниана византийские миссионеры побывали во многих странах ? от берегов Крыма до верховьев Нильской долины, от Кавказских гор до оазисов Сахары; они несли христианство готам Крыма, арабам Сирийской пустыни, арабскому государству химьяритов и эфиопскому государству Аксума, новадам и влемиям Нильской долины, берберам Северной Африки. Успех этой религиозной пропаганды так сильно поражал современников, что они считали христианскую империю, несмотря на отдельные поражения, непобедимой, так как, говоря словами Косьмы, «задача ее ? не допускать сокращения христианского мира, но бесконечно его расширять».

Однако, несмотря на все успехи, эта ловкая дипломатия таила в себе и опасности».

В духовной битве за Болгарию сошлись интересы Константинополя и Рима, православия и католичества; здесь соперничество двух родственных христианских течений приобрело остроту, граничившую с ненавистью, и от этого не приходилось ждать ничего хорошего христианскому миру. Тогда еще византийский патриарх формально находился в подчинении у папы римского, и церковь считалась единой, но внешнее единство упорно разрушалось обоими центрами христианства. Коронацию в рождественскую ночь 800 г. Карла Великого папой византийцы расценили как государственную измену, нарушившую политическое единство христиан. Братские церкви превращались в конкурентов, и Болгария стала их полем битвы.

Эту страну давно облюбовали латинские миссионеры, но византийские священники оказались более изворотливыми и в 864 году крестили царя Бориса по православному обряду. Болгарский царь был человеком предприимчивым и решил извлечь пользу для себя и страны из соперничества двух христианских течений. Борис потребовал от константинопольского патриарха автономии для болгарской церкви. Естественно, патриарху не понравилось, что новообращенная страна, еще не успев толком окреститься, стремится к независимости. Просьбы болгар не получили удовлетворения. Тогда обиженный Борис осенью 866 г. отправил посольство в Рим. Послы вернулись с двумя католическими епископами и благословением от папы. Фактически, крещение константинопольскими священниками ставилось под сомнение, и битва за Болгарию разгорелась с новой силой.

Вильгельм де Фрис, долгое время изучавший проблему отношений католичества и православия, рисует картину их жесткого соперничества в христианизируемой стране:

«В Болгарии, где латинские и греческие миссионеры конкурировали между собой, именно эта борьба привела к тому, что вследствие различия в литургических обычаях обе стороны предавали анафемам друг друга. Греческие миссионеры упрекали латинских в том, что те согласно иудейскому обычаю приносили в жертву на Пасху наряду с евхаристией и ягненка, которого возлагали на престол. Они упрекали латинских священников за то, что те бреют бороду и стригутся и утверждали, что латиняне смешивают миро с водой, и что будто бы у латинян дьяконы сразу же посвящаются в епископы. Это было отчасти непониманием, отчасти клеветой. Фотий жаловался в своем окружном послании восточным патриархам на латинян за практикуемое у них безбрачие духовных лиц, за субботние посты и за употребление молока и яиц во время постов… Главный же упрек Фотия заключался в том, что латинские епископы в Болгарии совершали конфирмацию детей, уже миропомазанных византийскими священниками. Это было действительно фактом. Латиняне ничего не понимали в привычках греков, отличавшихся от их обычаев… Таким образом, с обеих сторон собственные традиции выдавались за абсолют, считался действительным только свой обычай, но не обычай другой стороны. Это должно было привести к недоразумениям.