Из двух тысячелетий. Проза и стихи, принесенные ветром Заволжья

У хирурга, старичка с бородкой клинышком, как у козла, пробыл с полчаса. От него узнал, что у меня плоскостопие, ноги с кривизной и такой же позвоночник. Тяжести носить нельзя. Не нравятся ему и мои глаза, в них кто-то корчит рожу, а это первый признак бешенства. Нет ли у меня стремления, свалить человека, сделать ему больно?

– Тем и занимаюсь.

– Что? – воскликнул он.– Немедленно в процедурный кабинет, скажешь медсестре, чтобы сделала укол от бешенства, даже два: возможно, укусили тебя, были случаи, и от жен заражались этой неизлечимой болезнью, хотя не только.

Я знал, что мало бывало пациентов у доктора, некоторые не выдерживали его пространных лекций о болезнях, и попадали в реанимацию, но такое случалось, буду справедливым, редко, хотя слухи по больнице носились, и посетители огибали кабинет старого хирурга. Интересно, смог бы он сейчас сделать аппендицит, работал-то больше штатным лектором облздрава.

В процедурном кабинете все было просто. Говорю двум веселым ребятам, что кровь и выделения надо сдать. Таких шутников еще не видел. Был у нас раньше тренер, перед занятиями «держал» ринг, то есть стоял на нем на руках, с полчаса не меньше. Потом с красными глазами набрасывался на спортсменов. Бывало, перебарывал троих. Перед боем и мы начали «держать» ринг, не всегда помогало, правда. Веселые санитары, как я узнал уже потом, были практикантами, они заставили меня оправиться прямо в кабинете в мусорное ведро. В это время зашла врач…

Старшая медсестра, которая заверяла справки, с сумкой на коленях походила на кенгуру. Внимательно посмотрев на меня, протянула анкету с вопросами об уровне медобслуживания в поликлинике, которую надо было заполнить. Устал я, наверное, от хождений, и у меня помутнело в глазах, все строчки слились.

– Не могу, – говорю.

– Жаль, на вид-то не старый, – обрадовалась она своей шутке.

– А на ковре приемы четко отрабатываю, – не подумав, ответил я. Она даже вскочила со стула, прижав к животу сумку.

– На ковре еще импозантней, я сразу поняла, что ты с сумасшедшинкой, черти в глазах так и бьют копытами.

– И вы туда же: а не боитесь, что в сумку залезу.

– В ней пусто, в сумке-то, лучше под сумку, – оказывается, кенгуру могут и ржать. Я сам поставил на справку печать и, как когда-то наш ротный старшина, рявкнул:

– Жди меня, и я вернусь, вот только укол сделаю.

– Какой укол? – уже рявкнула она.

– От бешенства, милая, от бешенства.

И я побежал делать укол, а что, на всякий случай, так как, действительно хотелось кого-то укусить. Молоденькая, как восьмиклассница, сестричка сразу спросила меня, чего и сколько делать.

– А вы разве не знаете? – видимо, ее назвали на «вы» первый раз и она не покраснела, а побелела от волнения.

– Не знаю сколько доз.

– Делайте не меньше двух, так говорил хирург.

– Иван Иванович?

– Наверное.

– Это мой дядя, он знает, что говорит, вот меня поставил на уколы, чай, ширяй, да ширяй.

– А бешеным от двух доз я не стану?

– Симптомы сначала будут, вы не бойтесь, потом пройдут, чай.

У окулиста тоже побывал. Думал, испугаю ее: маленькая, тощенькая. Представьте, вам боров глазом все время подмигивает, не ужаснетесь? А я на борова очень похож, дед так говорил, когда к нему в деревню ездил. У меня с детства ноздри вывернуты, поэтому и такое сходство, да и жировая прослойка дай бог: мне что зима, что лето, была бы полынья.

У окулиста очки толщиной в палец. В тот день она забыла их дома, но посетителей принимала.

– Ваш пол? – спрашивает.

– Разве не видно, не брился три дня, – отвечаю.

– Значит, мужчина, хотя и женщины бывают с усами. На что жалуетесь?

– Хочу провериться, говорят, черти у меня в глазах прыгают и копытами стучат. Выгнать бы их оттуда.

– Выгнать-то можно, даже народными средствами. Пожуй красный перец, и глаза повылезают. Надо первопричину искать, почему копытами стучат, а не сидят тихо. Вас в последнее время никто не кусал? Недавно возле поликлиники бешеную собаку поймали, покусала многих врачей и медсестер.

– Никто, – говорю, – даже комар, – теперь я понял, почему все врачи задавали один и тот же вопрос, и поинтересовался, не цапнула ли и ее собака?

– Кажется, нет, но сомневаюсь, – пооткровенничала она, – сейчас передо мной из тумана все время выглядывает какое-то свиное рыло. А у вас-то хоть зрение нормальное, все буковки на табличке видите?

– Все, но свиное рыло тоже вижу, правда, в зеркало, но отчетливо, – поднялось у меня настроение.

Не может быть

Молодой человек в модном костюме достал из кармана пачку денег, отсчитал несколько купюр и протянул толстому краснолицему парню:

– Вот, возьми долг, Борис.

– Нашел работу, Владимир?

– Да, повезло. Помнишь, два поезда столкнулись лбами, даже дуб согнулся от воздушной волны? Полез я под перевернутую платформу за грибами, с испугу, вероятно, там выросли, и за ней увидел предприятие, о котором раньше не ведал, там и устроился на работу.

– Не может быть.

– А откуда тогда деньги?

– Поэтому и странно, раньше ты ходил в ботинках с оторванными подошвами. Не замочил какого-нибудь менеджера по газу?

– Провидец ты, Владимир, действительно в газовой компании я устроился, взяли с руками и ногами.

– Не может быть.

– Почему?

– Да потому, что у тебя одна нога, вместо другой протез, – усмехнулся Борис.

– Мне киберпротез поставили, лучше живой ноги: когда чечетку отбиваю, дятел завидует.

– Не может быть, в нашей конторе скорее вырвут ногу, на органы, в основном, посылают.

– Мои коллеги вежливы, для них главная радость, если хорошо другому человеку. Выбирают из числа холостяков для матерей-одиночек мужей на субботу и воскресенье. Конечно, по их обоюдному желанию.

– Не может быть.