Тайна соснового бора. Уральский криминальный роман

Муравьев кивнул.

– Придется снять с полосы одну из заметок и на ее место…

Фомин просиял.

– Вот хорошо! Спасибо вам, Георгий Иннокентьевич… Век не забуду. До свидания.

Фомин направился к двери, но главный редактор остановил:

– Но в следующий раз, пожалуйста, доставляйте информацию заранее, как минимум, за пять дней до выхода номера.

– Торжественно клянусь, что так и будет!

– Кстати, Александр Сергеевич. Почему вы сотрудничаете с нами? Ведь немало других газет.

Фомин хмыкнул и также спросил:

– А разве в области еще есть одно по-настоящему независимое издание? Назовите и я возьму на заметку.

– Не назову.

– То-то же! Все, которые были, давным-давно приказали долго жить. Все другие – присосались к бюджетной кормушке и, служа верой и правдой тем, с чьей руки кормятся, – бюджетодержателям или толстосумам, родственным власти, чувствуют, согласитесь, себя превосходно.

– Соглашусь.

Присоединение

Когда детектив появился в офисе, его делопроизводительница сообщила, что несколько минут назад звонил некто Григоров.

Фомин спросил:

– Что у него?

– Сказал, что выехал рейсовым автобусом в Екатеринбург и по прибытии хотел бы повстречаться.

Фомин кивнул.

– Если вновь позвонит, скажите ему, что буду его ждать.

Он прошел к себе. Усевшись в кресло, задумался. О чем? Проблем немало. Прежде всего, подумал детектив, надо попробовать обезопасить ретивого помощника. Или, по меньшей мере, хотя бы предостеречь. Он не думает, что отыщутся лихие люди, которые проявят излишнюю заинтересованность в этом деле, и попытаются воспрепятствовать, помешать ходу журналистского расследования. В конце концов, история не ахти, не настолько крутая, чтобы кому-то захотелось вмешиваться. Чьи интересы может журналист затронуть? Власти? Вряд ли: не дураки же они конченные. Местных бизнесменов? Если эти господа будут влезать в каждую бытовую историю, то их бизнес прогорит, чего вряд ли они хотят. Что касается Ромашиной Ольги Валерьяновны, матери, то она не в меньшей мере заинтересована, чем ее сын, чтобы невестку разыскать. Во вторую очередь подумал о Муравьеве и его газете. Фомин считает, что, используя печать в своих интересах, должен быть предельно корректен, точен, чтобы не подставить никого из журналистов, не дать повода для сведения счетов с ними. Порядочный человек, к которым он себя, несомненно, причисляет, должен быть порядочен и в большом и в малом.

Нет причин, но Фомин осторожничает. Может, что-то чувствует за этой банальной историей? Неужто вновь в нем заговорила да так красноречиво и навязчиво его пресловутая интуиция? Или, может, с возрастом становится перестраховщиком и не хочет лишний раз рисковать? Но сыщик без риска, что ипподромные гонки на клячах, которые уж точно не смогут никому причинить вреда – ни наездникам, ни зрителям, ни организаторам соревнований.

Фомин услышал, что в приемной запищал стационарный телефон. Галина Анатольевна, послушав, положила на аппарат трубку и вошла к шефу.

– Григоров на нашем автовокзале и идет сюда.

– Понятно.

– Может, чаек приготовить, а? Человек с дороги. И на улице еще больше похолодало.

– Сделайте, сударыня, одолжение.

– Фу! Не придуривайтесь со мной. Разговаривайте, как все нормальные люди.

– Это каких именно имеете в виду. Не тех ли, которые орут на подчиненных и топают ногами?

– Все-все! – Делопроизводительница, поняв, что дискуссия между ними может затянуться, безнадежно махнула рукой и, прихватив с подоконника электрочайник, вышла.

Фомин ухмыльнулся в след.

– Когда нечего возразить, тогда начинаем сердиться, – произнес он вслух.

Галина Анатольевна рассердилась? Тут одно из двух: либо шеф недостаточно хорошо знает «сударыню», либо сильно преувеличивает.

Отворилась входная дверь и вместе с клубами морозного воздуха появился молодой мужчина.

– Вы – господин Григоров? – Вставая со своего места, спросила Галина Анатольевна. – Посетитель согласно кивнул. – В таком случае – раздевайтесь, вешайте одежду в шкаф и проходите, – жестом она указала на дверь, – к шефу. Он ждет.

– Благодарю. – Мужчина стал раздеваться. – если бы везде посетителей называли господами и встречали вот так, то жизнь в России была бы иная.

– Как так? – Возвращаясь на свое место, поинтересовалась женщина.

Григоров, поправляя волосы у зеркала, ответил:

– Благожелательно и уважительно… Улыбчиво, а не с каменным лицом.

– Обычное дело…

– Вы так думаете?

– Да… Пережиток прошлого, имеющий пока место, в скором времени, уйдет в историю.

– Долго же придется ждать.

– Наберемся терпения и будем ждать… Цивилизация всегда брала верх.

Григоров прошел в кабинет шефа, плотно прикрыв (скорее, по привычке, чем по необходимости) за собой обе двери.

Фомин вышел из-за стола и первым, по праву возрастного старшинства, протянул руку.

– Привет. Проходи, присаживайся в одно из кресел.

Григоров смущенно спросил:

– Может, там, – он указал на один из письменных столов, – будет удобнее?

– Если так считаешь, прошу.