Навязанный ритм

Инструктаж

Не спуская хвоста рыбьих стоп с кровати,
Отожмись на ладонях от ледяного пола,
Оглянись на латунный отсвет на скулах в палате.
Одевайся и медленно двигай из царства голых.

Надевай спортивный костюм в палатном сортире,
Чтобы молнией – вжиком застёжки – не потревожить
Ни ушедших с миром, ни в этом (и лучшем) мире
Преходящих. И вечно живущих, возможно, тоже.

Покури у окна на втором этаже. А дальше —
Млечный свет, козырёк и больничный двор.
Наасф альте—
Тень стволов и узорных крон, и твоя – как мальчик —
Пятиклассник в толпе толстых тёток и дядек. В альте
Ветра в ветках услышь прежний голос – похоже, твой же.
Лунолико сито небес; освещенье из не —
Былого, и час до дома пешком – дороже
Пары туфель, плаща и лишнего года жизни.

VI

Как писалось – взаправду в Судный
Этот день на Земле, воде,
Выше, ниже – кончились будни
Смерти. Больше – никто нигде.

Тех, кто в койках, в поле, в кельях,
Тех, кто влип в известняк —
Всех шарашит звёздной шрапнелью
Неба продранного сквозняк.

Репортажи со всех континентов:
«Пульсы играют туш».—
«Реанимаций конвейер. На ленту —
Тел потоки. Для душ
Заселенья». – «Ремонт аорты!»
«Блеск зрачку!» «Язык в рот!»
«Есть убитые». – Нет мёртвых.
Бойня наоборот. —
«Киноплёнку – назад.»
«Все – в Сад!»

…И, когда прошагали кони
Восстающим по головам,
И на темя медной короной
Рухнул свет – тогда на балконе
Первый в белом второго тронул
За рукав. Врач недопонял.
Ангел вымолвил: «Это – Вам».

VII

Мне старческие очи во сто раз

Милей открытых небу юных глаз…

    М.Цветаева

…стыдно – когда не видно…

    А.Башлачёв

Как только резкий и сырой сквозняк
Протащит коридором, переходом
И, шарф срывая, вышвырнет меня
В родную городскую непогоду,
В московский дым предокончанья зим
К бульварам, тротуарам, мостовым —

Мне радостно, сутулясь, как фонарь,
Легко скользить от Пушкина к Арбату
И далее – к Кольцу. Туман и гарь
Рассеивают свет окон и стен,
И в сумерках не видно перемен,
Налепленных повсюду, как заплаты.

Сегодня я – один из тех гостей
У Времени, которым явно в пору
Костюмчик для разрозненных костей.
Не море мне, но лужи по колено,
И, счёт открыв прозреньям и изменам,
Брак пережил оттенки всех страстей;
Настал черёд пространных разговоров,
Дурных вестей, умнеющих детей;
И в остальном – клинки не зазвенят.
Всё сделанное делает меня

Столетию и Вечности по росту.
Я связан с каждым бывшим из людей,
И это – не зависимость, а просто
Подобье вида с Бруклинского моста —
Подвешенность, полёт меж двух твердей,
И взгляду с этой новой колокольни
Предстанет так же ясно прежний —
дольний —
Как этот – горний – мир; и в них —
я сам,