Зло из телевизора

– Андрей, почему, когда ты рассказываешь, я слушаю, но если я хочу тебе что-то рассказать, то ты меня обязательно перебиваешь? Это ужасно…

– Стоп! – Я поднялся с дивана, встал напротив жены, посмотрел ей в глаза. – Первый и главный принцип «Космогонии» – выслушивать всех желающих. Смоделируй нашу ситуацию применительно к ним. Представь: я не хочу вникнуть в возникшие у тебя проблемы, постоянно затыкаю тебе рот. На работе до твоих жизненных неурядиц тоже никому нет дела. Ты идешь в «Космогонию» и там находишь подруг по несчастью. Вы плачетесь друг дружке в жилетку, промываете косточки бессердечным мужьям, а в это время Софья Владимировна или ее подручные смотрят, у кого из вас неустойчивая психика и кого можно заманить в свои сети. Теперь рассказывай про случай в поликлинике.

– Я тебе другой случай расскажу. Есть у меня на участке семья Богачевых, у них двое маленьких детей, которые постоянно болеют. Мама в этой семье не работает. Когда ей надо куда-то сходить, с детьми сидит бабушка. Однажды, когда дома никого из взрослых не было, бабушка стала наводить порядок в шкафу и нашла проявленную фотопленку. Просмотрела ее на свет и увидела негатив, где ее зять стоит в обнимку с двумя незнакомыми девицами. Бабушка забрала эту пленку себе, распечатала нужную фотографию и предъявила ее Богачевым. Зять никак не стал объяснять свое поведение, посмеялся над тещей и посоветовал ей больше в чужих вещах не копаться. Жена его, вся в растрепанных чувствах, пошла на семинар в «Космогонию», и там ей объяснили, что это космический разум испытывает ее семейные отношения на прочность. Она успокоилась и стала дальше жить, как будто ничего не произошло.

– Какой счастливый конец у этой истории! – сыронизировал я. – Все остались довольными: «Космогония» получила от Богачевой пятьдесят рублей за участие в семинаре, бабушку-провокатора поставили на место, случайные девицы с фотопленки не пострадали. В чем мораль этой поучительной истории?

– В том, что ты не хочешь меня слушать. Ты все воспринимаешь в штыки. Если бы Богачева не пошла в «Космогонию», то подозревала бы своего мужа бог знает в чем…

Еще не договорив фразу, Лиза поняла, что сама себе противоречит. Она замолчала на полуслове, вопросительно посмотрела на меня.

– Ты просто прелесть, любовь моя! – Я чмокнул жену в щеку. – Ты сама обо всем догадалась. Твоей знакомой в «Космогонии» дали обычный житейский совет: не ищи проблем там, где их нет. Мало ли каких чувих мог обнимать ее муж! Фотография фривольного содержания – это еще не повод для обвинений в супружеской неверности.

Я сложил все изученные материалы в кожаную папку, убрал ее в шкаф.

– Даю гарантию, что теперь Богачева начнет захаживать в «Космогонию» по каждому поводу. Прыщ на лбу вскочил – не происки ли это негативной космической энергии? Что вселенский разум может порекомендовать для борьбы с прыщами? Все, Лиза, к черту эту «Космогонию»! У нас на кухне ничего поесть не осталось? Что-то у меня на ночь глядя аппетит разыгрался.

– Пойдем, покормлю тебя.

Я мог бы еще кое-что рассказать Лизе о «Космогонии», но не стал. В нашей жизни и так достаточно грязи и пошлости, так зачем жену лишний раз посвящать в истории, которые напрямую моей семьи не касаются? Узнает сама – это ее дело, а я темную сторону жизни семьи Клементьевых на всеобщее обозрение вытаскивать не буду.

Трагедия семьи Клементьевых стала известна мне со слов Саши Клементьева. Он рассказал, что еще зимой его мать стала «просветленной», кандидаткой на переход в третий уровень. По-житейски ее можно было понять – невзгоды сыпались на Елену Викторовну неослабевающим потоком. Вначале запил муж, за пьянство на рабочем месте лишился должности начальника районного отдела милиции. Потом дочь Клементьевых подсела на наркотики, бросила институт, стала воровать вещи из дома, сутками пропадала неизвестно где. И отец, и дочь лечились в наркологической клинике, но толку было мало.

Для интереса Елена Клементьева посетила несколько семинаров в «Космогонии» и так увлеклась идеями космического разума, что семейные дела перестали ее интересовать.

– Все выходные в «Космогонии» проводит, – рассказывал мне Саша Клементьев. – Как вернется – смотрит в окно, что-то про себя шепчет. Я тут подрался в школе с одним чуваком, мать на педсовет вызвали. Она выслушала педагогов и говорит: «На поведение моего сына оказывает влияние космический разум». Пока директриса с учителями соображали, шутит она или нет, маманя задвинула им лекцию о влиянии высших сил на деятельность человека, так они в осадок и выпали. Классная после этого случая до сих пор на меня с подозрением смотрит. Все прикидывает, одна мамуля у нас рехнулась или все в семье связь с космическим разумом ищут.

Где-то в середине мая Саша пришел ко мне расстроенный и злой.

– Не знаю, как до отъезда в Омск время протянуть, – сказал он. – Мне надо к выпускным экзаменам готовиться, а у нас в доме скандал за скандалом, да тут еще эта «Космогония»! Пришел я позавчера вечером домой, дверь своим ключом открыл, стою в прихожей, слушаю – родители ругаются. Отец, как всегда, выпивший, мать – вся на нервах. Отец говорит: «Ваш гуру еще тебя к себе в постель не уложил?» Мать отвечает: «Позовет, соглашусь с великой радостью». Я потихоньку закрыл за собой дверь и пошел к знакомому пацану переночевать. На другой день вернулся домой, так они моего отсутствия даже не заметили: мать с космосом общалась, отец водку пил.

Летом, с помощью моих связей, Александр Клементьев поступил в Омскую высшую школу милиции. Учеба ему нравилась, жизнь в казарменных условиях не угнетала. В письмах ко мне Саша ни про родителей, ни про «Космогонию» не спрашивал.

6

В ночь с воскресенья на понедельник я плохо спал, дважды просыпался, ходил на кухню покурить, попить воды. Под утро мне снился тревожный сон: я искал важный документ и никак не мог найти его. Звонок будильника вернул меня в реальность. Пора вставать.

– Лиза, – толкнул я жену, – пора.

Супруга молча встала, накинула на ночную рубашку халат и пошла на кухню готовить завтрак, а я вновь провалился в короткий чуткий сон.

Мое утро всегда было расписано поминутно: в 7.00 – подъем, гигиенические процедуры, приготовление завтрака, в 7.45 я выходил из дома на остановку и к 8.15 был в управлении. Много раз я пытался изменить утреннее расписание и ввести в него легкую зарядку. Я даже написал список гимнастических упражнений, которые буду выполнять сразу же после пробуждения, но всякий раз находились причины перенести зарядку на следующий понедельник, а то и на начало другого месяца.

С приходом Лизы мой утренний распорядок изменился в лучшую сторону. Теперь она готовила завтрак, а я получал десятиминутный довесок ко сну.

– Андрей, вставай! – вернулась с кухни жена.

– Минуту полежу и встану, – пробурчал я.

– Андрей, ты что как ребенок маленький, какая еще минута, на работу опоздаешь!

Я вскочил с кровати, чмокнул супругу в щеку и пошел на кухню выкурить первую за день сигарету. Чашка горячего кофе уже ждала меня на столе. Я сделал глоток, закурил, подошел к окну, распахнул занавески.

Погода на улице стояла чудесная. В выходные наконец-то наступило запоздалое бабье лето: мелкие нудные дожди прекратились, порывистые холодные ветры стихли, в безоблачном небе от восхода и до заката сверкало нежаркое осеннее солнце. Комфортная погода – живи и радуйся каждому дню.

«Интересно, – подумал я, – курить натощак и курить, прихлебывая кофе, – это одно и то же или нет? Курить натощак – вредно, а курить…»

Движение за окном прервало ход моих мыслей. В разрыв между двумя домами я увидел, как по улице в направлении остановки общественного транспорта проехал автомобиль «УАЗ» с мигалкой, за ним – несколько военных грузовиков с тентами. Замыкал колонну штабной «ГАЗ-66» с телескопической антенной.

«Погнали куда-то вояк с утра пораньше», – подумал я и пошел умываться.

Намыливая руки, я подумал:

«Когда жил один, то вскакивал по звонку будильника, как ужаленный. Теперь главная задача утром – разбудить жену, а там можно еще поспать. Эти дарованные Лизой десять минут – самый сладкий сон за ночь. Это как десерт, как вишенка на торте».

Выйдя из ванны, я замер, где стоял, – на улице завыла сирена воздушной тревоги. Звук ее был таким громким, что казалось, она воет где-то прямо под окном.

– Лиза, посмотри, сколько времени! – крикнул я и бросился к окну.

Во дворе, у детской площадки, стоял армейский грузовик. Из него выпрыгивали солдаты в защитных гимнастерках. У открытого заднего борта автомобиля стоял офицер в фуражке с малиновым околышем. Он что-то кричал солдатам, но из-за завываний сирены было не разобрать.

– Половина восьмого, – Лиза подошла ко мне, посмотрела в окно. – Андрей, что происходит?

– Понятия не имею, – честно признался я. – До сего дня я даже не знал, что у нас тут где-то сирена установлена. Я первый раз ее слышу.

Во двор въехал еще один военный грузовик. Из него выпрыгнули восемь солдат с автоматами, и грузовик уехал. Автоматчики подошли к офицеру в центре двора. Судя по жестам, он приказал им оставаться возле него. Куда разбежались остальные бойцы, я не заметил.

– Андрей, ешь, а то все остынет, – сказала Лиза.

– Подожди, любимая, тут такие события разворачиваются, что пока не до еды.

С улицы во двор заехал военный «уазик». На его крыше были установлены мигалки и два громкоговорителя.

– Внимание, граждане! – через мегафоны обратился к нам мужской металлический голос. – В городе проводятся учения по гражданской обороне. По сценарию учений ваш район оказался в зоне химического заражения. До окончания учений всем категорически запрещено выходить на улицу, открывать форточки и окна. Нарушившие приказ руководителя учений будут подвергнуты мерам административного и уголовного наказания…

Я присмотрелся к солдатам на улице. Петлицы на их гимнастерках были малинового цвета. Внутренние войска. Если учения проводятся по линии гражданской обороны, то при чем тут солдаты внутренних войск с автоматами?

У одного из военных во дворе заработала переносная радиостанция. Офицер забрал у радиста наушники, выслушал указания и направил двух автоматчиков к моему дому.

– Внимание, граждане! – Не прекращая вещать в мегафоны, «уазик» покинул наш двор и поехал к соседним домам. – Учения по гражданской обороне…

– Какие учения! – воскликнул я. – Если бы это были учения, я бы о них наверняка знал.

Офицер снова выслушал радиостанцию и послал двух автоматчиков к дому напротив.

– Лиза, я – на работу, – не отрываясь от окна, сказал я.

– Завтракать не будешь? – обеспокоенно спросила жена.