Облако возмездия

– Ты что, думаешь, контрабанда?

– Сто процентов!

– Да нет! Не может быть. Граница, этсамое, на замке!

– На замке, кто же спорит. Вопрос в том, у кого ключик от замка.

– И у кого же ключик?

Нетрой, повинуясь мелькнувшей вдруг мысли, оглянулся, ища кого-то в зале. Тут же, к некоторому удивлению, и нашел. В противоположном конце помещения, но и довольно близко от них, за отдельным столиком сидела парочка здоровяков стандартного вида. Солидные костюмы, бритые затылки, мощные, шеи не уже плеч – все как положено. Оба жевали свой ужин, сосредоточенно орудуя ножами и вилками, должно быть, разделывали отбивные. На столе ни графина, ни бутылки с красивой этикеткой, только невзрачная минералка. Разве в России уже принято такое, чтобы не запивать шницель водкой? Если ты мужчина? Тем более, два мужчины, которым есть что сказать друг другу?

– Вон, видишь, пара упитышей?

– И что? Мальцы как мальцы!

– То-то и оно, что мальцы! Мне тут про них кое-что порассказали. Оказывается, мальцы – это не совсем то, что нам слышится в этом слове. Этимология у него, как говорится, совсем другая.

– У-у, какие умные слова пошли, – усмехнулся господин Клер.

– Да, – подтвердил Нетрой, не почувствовав насмешки. – На самом деле, в городе считают, что эти ребята связаны с местным полумифическим авторитетом по фамилии Малецкий. Малецкий – мальцы, чувствуешь, что к чему привязано? Верней, к кому? Парни Малецкого. Вот они-то и заведуют здесь контрабандой. Да и не только ей.

– Думаешь?

– Так говорят, я лично ничего утверждать не могу.

– Не знаю. А по мне, этсамое, обычные веселые ребята.

– Это точно, веселые. Только слегка излишне целеустремленные.

– Ну, как раз это по жизни никогда не лишне, – Борисфен Нифонтович поцокал языком. – В смысле, целеустремленность. Большинству ее как раз и не хватает.

– Вот с этим соглашусь!

– Возвращаясь к вопросу, это что же, тебе вот так сразу в городе все и выложили? Все истории, слухи и мифы?

– Ну, да. Я же какой-никакой писатель, слушать других для меня необходимый профессиональный навык. С людьми вообще нужно уметь разговаривать. И слушать нужно уметь. К тому же я обладаю располагающей внешностью, и по мне сразу видно, что предпочитаю традиционные отношения. Что я опора и, если что, защита. Да, я чертов консерватор! А людям этого как раз не хватает, опоры и традиций.

– Что тебе еще рассказали? Мне, этсамое, просто интересно. Тут, оказывается, такой фольклор богатый!

– Вот это да, фольклор. Я бы сказал, устная традиция.

– И что местная устная традиция хранит?

– Да, всякую ерунду. Например, сказание о том, как приходят сюда на станцию цистерны с портвейном, как их ставят на запасных путях напротив вокзала, и местное население веселится и ликует две недели подряд, празднует праздник урожая, пока вино не кончится. Мужики напиваются, а потом любят девок прямо под открытым небом. Девки любят, когда их любят, смотрят широко раскрытыми глазами на звезды и ощущают свою интимную связь с космосом.

– Ну, про космос ты, этсамое, явно от себя добавил. Интуитивную связь, если уж на то пошло, ощущают. Интимную осуществляют или испытывают.

– Разница, в общем, не большая. Что осуществляют, то и ощущают. Уверен, так и есть. В жизни все подчинено определенным ритмам и циклам. Когда в природе возникает какой-то новый ритм, жизнь тут же его оседлывает и под него подстраивается. Вот и с этими винными цистернами такая история. Они, может, и ни при чем, они просто приезжают, а городская стихия их приезды использует, чтобы обеспечить воспроизводство жизни. Такой себе фестиваль получается, местный праздник Лиго, когда можно и нужно, и все могут всех. А через определенный срок ожидаемый беби-бум.

– Наверное, если бы все было так просто, в городе давно случилось бы перенаселение, а по факту жителей катастрофически не хватает. Вон, брошенный военный городок стоит, никто его не заселяет. И, кстати, не один, их в округе несколько таких, пустых, никому не нужных.

– Да, я знаю. Это потому, что существует и обратный процесс, и он, к сожалению, преобладает.

– Смертность, этсамое, высокая? Мрут люди?

– Можно и так сказать. Мои источники сообщают, что вот уже с десяток последних лет, опять же, подчиняясь неведомому ритму, дважды в год откуда-то с севера, из лесов, приходят неизвестные люди. Они хороводят с местными неделю, пьют-гуляют, а потом уводят их за собой. Не всех, но многих.