Завещание мистера Мизона

Вдруг Юстас вытащил из пачки один документ и просмотрел его. Это был контракт Августы с Мизоном относительно книги «Обет Джемимы», связавший ее на целых пять лет.

– Это подарок для тебя, моя дорогая! – обратился Юстас к жене. – Возьми его!

Августа взяла документ, взглянула на него и вздохнула. Он напомнил ей много тяжелого.

– Что же мне делать с ним? – спросила она. – Разорвать?

– Да, – ответил Юстас. – Нет, погоди!

Он взял у жены документ, написал на нем крупными буквами «похерен», подписался и поставил число.

– Теперь надо вставить его в рамку и вывесить в конторе для поучения! – сказал Юстас.

Номер первый с ужасом взглянул на молодого Мизона.

– Что дальше?

– Собрались ли джентльмены в зале? – спросил Юстас, отложив в сторону остальные документы.

Номер первый заявил, что все в сборе, в большом зале собрались все издатели, управляющие различными отделениями фирмы, клерки, служащие, авторы и художники, которых он выстроил в одну линию.

Когда Юстас, его жена и Джон Шорт вошли в зал, где были приготовлены места, вся толпа поклонилась им. Юстас попросил их сесть.

– Джентльмены! – произнес он. – Прежде всего, позвольте вам представить мою жену, миссис Мизон, которая хорошо знакома с обычаями нашей фирмы, так как ее лучшие произведения печатались у нас… (кто-то из толпы громко выразил одобрение, Августа покраснела и смешалась) и которая, как я надеюсь, напишет еще много прекрасных книг, и мы будем иметь честь издать их… (Аплодисменты.)

Затем, джентльмены, позвольте мне представить вам мистера Джона Шорта, моего поверенного, который с помощью своего брата выиграл мое дело в суде…

Затем объявляю вам, что я один состою собственником фирмы, так как купил паи компаньонов Аддисона и Роскью. (Голос в толпе: «Вот так штука!») Я надеюсь, что мы будем работать все вместе для нашего общего благополучия. Да будет также известно вам, что я хочу полностью преобразовать наше дело… (оживление в толпе) и с помощью мистера Шорта поведу его иначе. Мне известно, что в среднем чистый доход фирмы равнялся за последние десять лет сорока семи процентам. Теперь я желаю поставить дело так: десять процентов будет получать автор книги, и десять – наша фирма… (Сильнейшее оживление, в особенности среди авторов.) Допустим, что книга заработала сто на сто, следовательно, я возьму себе десять процентов, служащие – двадцать шесть, а автор получит шестьдесят процентов.

Номер первый прервал речь Юстаса.

– Это невозможно! – возразил он. – Невероятно! Фирма «Мизон» удовлетворится десятью процентами, несмотря на свои издержки, а автор, жалкий автор, получит шестьдесят процентов?! Это постыдно, постыдно!

– Я вас не заставляю служить у меня, – резко возразил Юстас, – но советую вам подумать… Джентльмены! – продолжал он. – Вижу, что такая перемена поражает вас, но уверяю вас, что я делаю это вовсе не из филантропии. Я желаю только, чтобы труд ваш хорошо оплачивался, и никогда не возьму на себя дела, которое может принести убытки! Все мы будем работать вместе, и я надеюсь, что лучшие писатели Англии будут печататься у нас, а все вы будете чувствовать себя намного лучше, чем теперь. (Одобрительные возгласы.) Авторам будут отведены отдельные комнаты, заработок их значительно увеличится. (Общие восторженные восклицания.) Затем я раз и навсегда желаю уничтожить эту ужасную систему называть людей «номерами»… С этого дня каждый служащий фирмы «Мизон» будет называться своим именем. (Громкие крики одобрения.) Еще одно слово: надеюсь видеть вас всех за обедом в моем доме на следующей неделе, когда мы отпразднуем появление новой фирмы, которая будет именоваться «Фирма Мизон и К°», так как все мы будем заинтересованы в предприятии и станем компаньонами! Надеюсь, что наша фирма будет богатой, честной, уважаемой фирмой, в настоящем смысле этого слова!

Затем среди оглушительных приветствий и одобрений своих служащих Юстас и его жена раскланялись и направились к ожидавшему их экипажу.

Через полчаса они входили в ворота замка Помпадур, откуда год тому назад Юстас ушел, поссорившись с дядей.

У подъезда вытянулись в струнку напудренные, расфранченные слуги во главе с толстым дворецким Джонстоном, тем самым, который передал прощальный привет Юстаса его дяде.

– Боже милостивый! – воскликнула Августа. – Здесь шесть огромных лакеев… Что я буду делать с ними?

– Прогони их! – ответил Юстас. – Один их вид нагоняет на меня тоску.

Молодые хозяева поклонились и под взглядами многочисленной прислуги направились, стараясь сохранить свое достоинство, переодеться к обеду.

Скоро они очутились за обедом. Что это был за обед! Он продолжался час с лишним, и в продолжение этого времени шесть лакеев приносили и уносили серебряные блюда. Никогда со времени своей свадьбы Юстас и Августа не чувствовали себя так скверно!

– Но мне вовсе не нравится такое богатство! – произнесла Августа, вставая с места и подходя к мужу, когда дворецкий ушел и закрыл за собой дверь. – Это просто подавляет меня.

– И меня также! – согласился с ней Юстас. – И знаешь, что я скажу тебе, Густи, – добавил он, обняв жену, – я прогоню всех этих чертовых лакеев, продам этот дом, и мы найдем себе местечко поудобнее.

В эту минуту их беседа была прервана самым неприятным образом. Неожиданно двери в столовую отворились, и два огромных лакея внесли кофе, сливки, за ними Джонстон и другое напудренное чудовище внесли коньяк и ликеры.

Августа и Юстас, обнимавший ее, остались, словно парализованные, на месте. Потом Августа отскочила от мужа, Юстас нахмурился и закусил губу, а эти великолепные выдержанные лакеи не выказали ни малейшего смущения, не повернули даже головы и продолжали торжественно шествовать вперед со спокойным видом.

– Право, я не могу выносить этого, – тихо произнесла Августа, когда лакеи исчезли, – я пойду спать, я чувствую себя нехорошо.

– Да, – поддержал ее Юстас, – это самое лучшее, что мы можем сделать. Проклятье! Этот добрый Шорт, почему он не пришел к нам обедать? Пожалуй, здесь нельзя и покурить сигару… Эти черти будут презирать меня за подобное преступление! При моем дяде здесь не позволялось курить, и я курил в комнате буфетчика. Не могу же я теперь пойти туда!

– Почему ты не хочешь курить здесь? – спросила Августа. – Комната огромная, и запаха не будет.

– О, повесить бы их всех! – взорвался Юстас. – Подумай только… дорогие бархатные портьеры! Здесь курить невозможно! Я пойду вниз и покурю там…

Он ушел.

Рано, очень рано, когда Юстас еще крепко спал, Августа проснулась, встала и оделась.

Свет проникал в комнату сквозь богатые занавеси из золотистого шелка, озарял прекрасную резьбу кровати, убранной дорогими кружевами и шелком, драгоценную обстановку комнаты и весело играл на лицах купидонов, изображенных на фресках потолка. Августа посмотрела на окружающую ее роскошь и подумала, что хозяин всего этого великолепия лежит мертвый в убогой могиле на острове Кергелен. Какая насмешка судьбы!

– Юстас! Юстас! – произнесла Августа, подходя к спящему мужу. – Проснись! Мне надо кое-что сказать тебе!

– А? Что случилось? – спросил Юстас, зевая.

– Юстас! Мы слишком богаты, мы должны что-нибудь сделать с этими деньгами!

– Верно, – ответил Юстас, – прекрасная идея. Что же надо сделать?

– Я хотела бы отдать хорошую сумму – хотя бы двести тысяч, это вовсе не так много для нас – на основание убежища для непризнанных авторов.

– Отлично! – произнес Юстас. – Но надо это обдумать, нельзя же рубить сплеча! Кстати, – добавил он, – ты помнишь, что сказал тебе старик, когда умирал? Я полагаю, что голодные авторы, которых эксплуатировал Мизон, имеют полное право на наши деньги…

– Конечно! – ответила Августа и отошла к письменному столу, чтобы разработать свой проект на бумаге.

– Густи! – вдруг сказал ее муж. – Густи, я видел сон!

– Да? – отозвалась она резко, занятая своим делом. – Какой сон?

– Я видел во сне, что Джеймс Шорт зарабатывает большие деньги и женился на леди Холмерст!

– Я нисколько не удивлюсь, если этот сон превратится в действительность! – отвечала Августа, кусая кончик пера.

Последовало молчание.

– Густи, – произнес Юстас сонным голосом, – счастлива ли ты?

– Конечно!