«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи

– Попробуй – и узнаешь. Осмелишься?

– Нет, – сказал он. – Но я могу вернуться в мой мир – кристалл у меня. И могу забрать ее с собой.

– Что ж, попытайся.

Он повернулся, и Пифия последовала его примеру, хотя ледяное лицо было по-прежнему лишено всякого выражения. Бросив через плечо взгляд на Ирату, Бойс увидел в ее глазах нечто такое, что заставило его остановиться.

– Подожди! – сказала она. – Кристалл…

Он быстро шагнул к ней, поднимая меч:

– Я совсем забыл! Ты пыталась управлять мной с его помощью, верно? Но… – Он поколебался. – Тебе это не удалось. Я прав? Ты потеряла свою силу!

– Пока ты жив – нет! – Глаза Ираты вспыхнули. – Я не настолько слаба!

– Ты пыталась подчинить мой разум, – сказал он. – Но не вышло. Почему?

– Что-то мешает… Кажется, с той минуты, как ты вошел в тронный зал, я… Слышишь?

Воздух вокруг них дрогнул. В ушах Бойса возник высокий звук – похожий на звон колокольцев, он становился все громче и отчетливее. Бойс ощутил дуновение холодного ветра, которое было ему уже знакомо.

– Они уже здесь! – воскликнула Ирата. – Раньше, чем я ожидала. Вам обоим грозит опасность, а мне – нет!

Она торжествующе рассмеялась, и Бойсу показалось, что в этом смехе слышится звон колдовских колокольчиков. И сам ее смех похож на голоса колдунов.

Пол покачнулся.

Ирата бросила взгляд на Пифию, которая по-прежнему стояла спокойно, сложив руки на груди и глядя на Бойса ледяными глазами, в которых мерцал едва заметный огонек, словно в замороженный разум постепенно возвращались воспоминания.

– Пока она здесь, связь между Кераком и Городом слабеет, – рассеянно проговорила Ирата. – Чувствуешь, под Городом будто волны катятся? Эта земля слишком долго была в оковах, пока Город плыл за Кераком на буксире. – Она снова беззаботно рассмеялась. – Представляю, какой поднимется внизу шторм, когда буксирный канат лопнет!

В зале начало темнеть. Сквозь большой стеклянный купол Бойс увидел, что в Городе возникла суматоха – люди искали убежища во дворцах, храмах и тавернах, освобождая улицы для колдунов.

– Наконец-то! – воскликнула Ирата. – Пришли те, кто разделил меня надвое. Они наденут магические оковы на мою половину, и она уже никогда не сможет подчинить меня себе.

Она подступила к Пифии, вгляделась в свое собственное лицо, застывшее под ледяной маской, и ее губы изогнулись в презрительной улыбке.

– Верила, что сможешь мной управлять? – тихо спросила Ирата. – О да, я всегда знала, что ты замышляешь, чувствовала, как в твоем мозгу, словно змеи, шевелятся предательские мысли. Ты хотела обрести силу, чтобы получить надо мной власть, когда мы снова соединимся. Это любовь пробудила в тебе зависть к моей силе. Любовь к нему. Но теперь он мой. Слышишь колокольчики? Идут те, кто разделил нас, и они поступят с тобой так, как я прикажу. Приготовься, сестра моя, – нет, больше чем сестра. Это твои последние мгновения. Ты готова превратиться в мраморную статую, которой сейчас лишь кажешься?

Глава 15. Возвращение

С выражением злобного торжества на лице она резко повернулась к Бойсу, взметнув черными локонами. В темноте и холоде зала вспыхнули фиолетовым пламенем ее глаза. Взгляды встретились, и Бойс осознал, как сам его разум испытывает непреодолимое влечение к ней. Мгла еще более темная, чем сгущавшийся вокруг мрак, на мгновение окутала мозг. А потом…

…в большом зале эхом раскатился чей-то смех.

Все повернулись на этот звук, даже Пифия. Бойс почувствовал, как разрывается мысленная связь между ним и Иратой, и у него закружилась голова. Вдали между колоннами кто-то шел. Прозвучал уже знакомый дикий смех, и Бойс увидел зверей Охотника, которые плавно двигались к нему, сверкая золотистыми глазами.

Позади них, удерживая туго натянутый поводок, шел Охотник в похожей на тигриную шкуру одежде. Бледное лицо было в крови, и Бойс вспомнил слова Ираты. Да, этот дикий безрадостный смех вполне может быть смехом безумца – но безумца, сознающего свою силу.

– Так, значит, это ты пытался мне помешать! – гневно воскликнула Ирата. – Как ты посмел, Джамай?!

Он приближался, издавая все тот же гортанный смех.

– Это был Джамай? А может, Охотник? У меня две личности, Ирата, так же как и у тебя. Странно, что ты этого не знаешь. Уильям Бойс, я тебе благодарен. Никогда прежде мне не удавалось найти тайный путь к трону. Пока я не заглянул в твой разум с помощью кристалла, я не ведал о том, что король мертв. Я не знал даже, что сам мертв!

– Джамай! – вскричала Ирата.

– Даже ты, Ирата, не бессмертна. И ты боишься. Все мы чего-то боимся – смерти, боли, магии. Страшно всем, кто в здравом уме – даже тебе, Ирата. Но я стал неуязвим. Раньше я этого не знал, а теперь знаю.

Как может человек полюбить добро и зло, пламя и лед и не тронуться рассудком? Ты поступила разумно, сделав свой выбор. Он означал смерть, но смерть лучше, чем жизнь. Мой выбор был иным. Я следовал за Иратой через все преисподние вселенной.

Под хрустальным куполом сгустилась тень. Прозрачное полушарие окутал белый туман, скрыв из виду лежащие внизу улицы Города. Далекий Керак исчез за бледной пеленой.

– Джамай! – снова воскликнула Ирата.

Он улыбнулся и тихо сказал:

– Нет, Ирата, это конец. Я люблю тебя, и я люблю Пифию. Я не хочу видеть ее рабыней твоей злой воли. Я знаю, какая жестокость таится внутри тебя. Но я также не хочу, чтобы Пифия обрела власть над тобой, ибо тогда она посмотрит на меня и увидит зло, что расцвело во мне с момента нашей последней встречи. Вы обе должны умереть, Ирата, – даже если все миры умрут вместе с вами.

Ирата презрительно скривила губы:

– Ты опоздал, Джамай, – я призвала колдунов.

Тень под хрустальным куполом напоминала грозовую тучу. Становилось все темнее. Джамай расхохотался.

– Пусть придут! – крикнул он. – Теперь я знаю ответ, и этот ответ – смерть! Убивай и будь убит! Я умнее вас всех, ибо я безумен, и я отвечаю вам: смерть!

В зале уже почти совсем стемнело, но Бойсу удалось разглядеть, как взметнулась полосатая рука и свистнул отпущенный поводок. И еще он увидел два метнувшихся вперед приземистых, могучих тела. Смех Охотника довел до безумия зверей, их яростный рев смешался с его диким хохотом. Бестии рванулись к трону, на котором сидел мертвый король.

Словно в тумане Бойс увидел оскаленные морды, злобно сверкающие глаза – и прыгнул вперед, спеша заслонить собой Пифию.

Было слишком темно, чтобы разглядеть тварей, хотя они стремительно приближались. Было слишком темно, чтобы разглядеть двух девушек, трон и колонны. Во мраке продолжал звучать безумный хохот Охотника. Где-то поблизости зазвенели колокольцы…

Горячее дыхание ударило Бойсу в лицо. По каменным плитам застучали когти, и зверь прыгнул, метя в горло. Меч взмыл будто сам по себе, встретив сопротивление могучих мышц, а в следующий миг эта тяжесть исчезла, разваленная надвое клинком.

В воздухе резко запахло кровью, но Бойс ее почти не чуял. Парализующий холод окутал его тело и разум…

Порыв ледяного ветра распахнул перед ним темную завесу, и в проеме возникла облаченная в мантию фигура, в чьих движениях не было ничего человеческого.

Бойс увидел Ирату, которая стояла лицом к незнакомцу: руки воздеты; черные волосы рассыпаны по плечам, лицо ослепительно-белое. И еще он увидел вторую рычащую тварь, которая присела для прыжка, скаля кривые клыки и дико сверкая глазами.

Темнота снова сомкнулась, словно кто-то задернул завесу. Послышался пронзительный голос Ираты; она выкрикивала слова, которые казались Бойсу бессмысленным богохульством. Ни один человеческий язык не в состоянии породить подобных слов.

Ее голос набирал высоту, вонзаясь в уши и мозг Бойса, и даже вой ледяного ветра не мог его заглушить.

Холод теперь пробирал до костей. Казалось, руки, сжимавшие рукоять меча, скованы льдом. Услышав звериное рычание, он замахнулся мечом, и это потребовало невероятных усилий. На него навалилось гибкое, тугое тело, когти разодрали бедро, рык раздался возле самого уха. Бойс попытался отшвырнуть тварь, ударил мечом, но промахнулся.

Голос Ираты странно изменился, слившись с адским свистом ветра. Оцепеневший от холода и слабости, Бойс все же уловил какое-то новое движение в темноте, и его пробрала знакомая дрожь, подсказывая, что колдуны совсем близко.