Нонаме

Выбегая из леса, он все-таки поддался искушению обернуться назад и посмотреть этой твари в лицо, ну или в морду, будто это было последнее желание приговоренного к смертной казни, но никого и ничего не обнаружил.

«Пронесло», – подумал он и в этот самый момент запнулся о корень, торчавший из земли, и полетел головой вперед, попутно прощаясь с жизнью и желая приятного аппетита спрятавшейся в тени листвы твари.

Проснулся Арчи спустя несколько минут после своего сокрушительного падения примерно в пяти метрах от корня, из-за которого болело все тело. Особенно сильно болела левая ступня, вызывая приступы шока. Ступня прямо горела.

Арчи подумал, что переломал все пальцы и теперь ему придется ползти навстречу своему спасению или же смерти. Он лежал и никак не мог решиться посмотреть на больную ногу, вдруг чудище отгрызло ее и сейчас сидит за деревом, смотрит на свою жертву и причмокивает, жуя большой палец и выплевывая косточки и ногти, как шелуху от семечек?

Никакого чудища и в помине не было. Точнее оно было, но только в голове и разыгравшейся фантазии Арчи. Он сам пошел навстречу собственным фобиям и дал им возможность нарастить и преумножить силу страха, все сильнее и сильнее сводящего с ума своего владельца.

Взяв себе в руки и переборов те самые страхи, он заставил себя взглянуть на больную ногу. Она была в крови, но никаких признаков переломов не было, все пальцы с легкостью шевелились, правда на мизинце был задран ноготь. Теперь он понял, чем была вызвана жгучая боль.

Арчи встал, отряхнулся и позабыл о все своих травмах – он увидел невероятной красоты природу, которую раньше видел только на картинках школьных учебников и по телевизору, но увиденные пейзажи казались ему знакомыми до глубины души.

Песчаный пляж шириной около восьмидесяти метров, расстилающийся на несколько километров вверх и вниз по течению от небольшой, но не менее красивой речушки. Песок, переливающийся на солнце всеми цветами радуги, грел босые ноги, желающие зарыться в него по колено. В речке плескалась рыба, на которую вели охоту местные чайки, взлетающие, пикирующие, производящие всплеск воды и довольно улетающие со своей добычей в клюве. Некоторые рыбешки выпадали из клювов и, изгибаясь, летели обратно в воду, но так и не долетали, поскольку их тут же на лету подхватывали другие чайки прямо перед водной гладью. В какой-то момент пара птиц не поделила улов, и завязалась драка. Из реки поднялся столп воды, а крик чаек донесся до горизонта.

На другой стороне реки виднелся крутой обрывистый берег высотою в два человеческих роста, усеянный маленькими круглыми отверстиями – гнездами, из которых вылетали и залетали обратно береговые ласточки.

На самом берегу росли мелкие елки, через которые отчетливо просматривался зеленый луг, заросший одуванчиками, ромашками, клевером и другими луговыми цветами. Заканчивался луг высокими пологими холмами, сплошь заросшими деревьями, сквозь листву которых с трудом можно было рассмотреть какие-то постройки и домики с блестящими металлическими крышами.

Мизинец напомнил Арчи о себе легкой пульсацией покалывающей боли. Арчи, похрамывая, добрался до воды и смочил одну ногу. Поняв, что вода теплая, он закатал джинсы по колено и зашел в реку обеими ногами. Промыл рану от прилипшего песка и засохшей крови, стараясь все время сохранить равновесие, и решил, что обязательно искупается, после того, как перевяжет палец куском своей футболки.

Вдоволь набултыхавшись ногами в этой чистой, теплой воде, он тщательно умыл лицо, ополоснул шею и по привычке влажной рукой поправил свои пепельно-русые волосы, зачесав челку назад и в бок. Так он хоть немного стал походить на человека, а не на забулдыгу, проснувшегося возле придорожного бара возле уличного сортира.

Он вышел из воды и сел на песок, приготовился оторвать рукав, но пожалел футболку. Вывернул карман джинсов и потянул за мягкую тряпичную материю. Швы с треском разошлись и карман оторвался. Он надел его на больной мизинец, как капюшон на голову, обкрутил спиралью оставшуюся ткань и, еще раз надорвав, завязал в узел.

«Хоть я не пластический хирург и даже не медбрат, но операцию провел успешней некуда», – порадовался он за себя, поднял обе руки, согнул их в локтях и продемонстрировал, как бодибилдер, свои бицепсы. Он даже хотел поцеловать один из них, ну увидел вдали нечто, похожее на лодку, плывущую по реке в его сторону, и в ней кто-то сидел (если это была не наваленная груда земли).

Лодка медленно плыла по течению, покачиваясь на небольших волнах и не нарушая прекрасной тишины этой местности. Гармония с природой – не иначе.

Приближаясь ближе к Арчи, силуэт находящегося внутри ее мужчины становился все отчетливее. Он сидел, укрывшись темно-зеленой накидкой, больше похожей на мешковину, немного сгорбившись, что не было видно лица. Рядом с мужчиной лежали черные мусорные пакеты, наполненные до такой степени, что напоминали собой гигантские шары для боулинга, готовые взорваться при малейшей нагрузке.

– Эй! Помогите! – прокричал Арчи, когда обшарпанная деревянная лодка проплывала совсем близко к нему, что он мог видеть, как потрескавшаяся краска отваливается от борта. – Мужчина!

Лодка проплывала мимо, поддавшись течению, а мужчина либо не видел Арчи и не слышал его криков о помощи, либо ему не было до этого никакого дела, а может, и то и другое вместе взятое.

Не понимая, что делает, и крича о помощи, Арчи схватил первую попавшуюся корягу, отдыхающую на пляже, швырнул ее в сторону лодки и, к сожалению, не докинул до нее. Та плюхнулась в воду и наградила мужчину немногочисленными прозрачными брызгами.

Мужчина шевельнулся и издал какой-то звук, и Арчи подумал, что тот, скорее всего, спит, и решился повторить попытку. Он уже подбежал к другой коряге, выброшенной на берег, схватил ее и замахнулся, но бросать не стал, услышав голос.

– Не обижай старика, юнец, – прохрипел мужчина из лодки, сбросил с себя накидку, поднял голову и чуть выпрямился.

Арчи сумел разглядеть покрытое глубокими морщинами лицо с седой щетиной. Густые седые брови наступали на, и без того, узкие щелки глаз и, казалось, вот-вот на них обрушатся. Все также седые, короткие, взлохмаченные волосы на голове слегка колыхались на ветру. Арчи подумал, что это и впрямь старик. Старик стариков, которому не меньше восьмидесяти лет.

– Помогите, пожалуйста. Я не собирался вам делать ничего плохого, – пробормотал Арчи.

– А? Чего? – медленно и громко произнес старик. – Я не слышу.

– Помогите мне! – прокричал он во все горло.

– Помочь? Как? У меня не хватит сил. – Он с трудом поднял деревянные весла, будто они весили по тонне каждое и очень медленно подплыл к берегу. Арчи помог затащить лодку на песок, чтобы та не уплыла. Старик отблагодарил его добрым взглядом. – Что ты тут делаешь, сынок? Рыбачишь? Отдыхаешь? Где твоя лодка?

Арчи стоял, как вкопанный, уставившись на старика и его чистой доброты глаза. Он не знал, что ему ответить. Сказать правду о том, что он не знал, как здесь очутился из-за своей любви к спиртным напиткам, и упасть в глазах этого старца, прожившего столько лет и, по его мнению, никогда не попадавшего в такие передряги за всю свою жизнь? Или выдумать историю о том, что он действительно занимался ловлей рыбы и никому не мешал, как вдруг в его лодку что-то ударило и пробило дно, та затонула, а сам он успел выпрыгнуть и доплыл до берега, оставив продукты и другие вещи?

Он уже хотел поддаться соблазну и соврать, но почему-то ему нисколько не хотелось обманывать старика, да и старик мог раскусить его ложь, а это намного позорнее и неуважительнее и к нему и к самому себе. И хоть эти места казались Арчи чертовски знакомыми, он все же не знал, в какой стороне находился Слобтаун, но предполагал, что выше по течению.

Помявшись на месте, Арчи рассказал всю правду, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности.

– Да-а, – протянул старик и улыбнулся, – я ведь тоже когда-то был молодым и тоже занимался черт те чем, и всегда все заканчивалось по-разному. И просыпался в незнакомых местах с незнакомыми людьми. Вспоминать и тошно и приятно, другого не дано. Было в те времена что-то чарующее… когда ты уже не мальчишка, бегающий по крышам гаражей, и еще не дряхлый хрыч, то и дело пердящий от минимальной нагрузки, оборачивая к себе случайных прохожих.

Он почесал свои редкие волосы, посмотрел Арчи в глаза и поднес указательный палец к виску, заставляя его задуматься над его словами.

– Если ты не выдумал это, а я верю, что это чистая правда, то как, по-твоему, ты все-таки тут оказался? Есть какие-нибудь предположения?

– Кончено, у меня было время над этим подумать, – произнес он. – Во-первых, мне кажется, и, скорее всего, так оно и есть, я немного заблудился, когда шел из бара и ковылял, куда глаза глядят, а глядят они обычно не туда, куда нужно: то на задницы городских красавиц, то на витрины бакалейных магазинов. – Он позволил себе посмеяться, и старик оценил его шутку, в которой правды было по горло.

– А во-вторых?

– А во-вторых это может быть неудачной шуткой моих друзей или кого-то еще, которые привезли меня сюда, а теперь наблюдают за мной с экранов своих ноутбуков через расставленные всюду скрытые камеры, а то и вовсе транслируют происходящее в YouTube или по ТВ в передаче про розыгрыши. – Арчи пожал плечами и развел руки, показав, что это всего лишь его догадка, не имеющая доказательств.

Старик спокойно сидел не сиденье своей ветхой лодки, словно мудрец на вершине горы, погрузившийся в раздумья. Он повернулся в ту сторону, откуда приплыл и загадочно всмотрелся в одну точку, не шевеля глазами. Затем снова почесал голову и повернулся к Арчи.

– Вот, что я думаю, сынок. Видишь на том берегу выше по течению большое зеленое пятно, выделяющееся среди других зеленых пятнышек?

– Если вы имеете ввиду тот куст или дерево, или что-то такое, то вижу.

– Да, да, все верно. Это кусты-ы-ы, – протяжно произнес старик, – они всегда там были, сколько я себя помню, и, скорее всего, являются ровесником моему отцу, может и деду. В моем детстве их называли толи «кричащими», то ли «орущими» кустами, и не думаю, что с тех пор что-то изменилось, хотя всякое может быть. Время меняет все, даже то, что, казалось бы, изменить невозможно. При этом само время остается неизменным, и секунда длятся ровно секунду. Понимаешь, о чем я?

Арчи подумал, что старика самого несет против течения его мыслей, но, учитывая его возраст, решил, что это нормально, и мотнул головой, не улавливая значения слов.

– Хех, – улыбнулся старик, – дело в том, что до тех кустов примерно полтора километра. За ними я приматываю лодку вот этой цепью к торчащему из берега ржавому тросу и закрываю на замок. – Старик показал Арчи свое имущество. – От них я плыл минут двадцать, не помогая веслами, просто доверившись скорости течения. Как думаешь, мог ли ты в беспамятстве приплыть с того берега на этот, затем по непонятной причине уйти с пляжа, пройти по тропке сквозь борщевик и уснуть на траве?

– Вероятно, не мог, да и одежда была бы сырой. Вряд ли она могла высохнуть за ночь. И телефон, кстати, работает. Но ведь я не обязательно мог сюда приплыть? Я же мог пройти через мост?

– Конечно, мог, но есть одно «но» – до ближайшего моста отсюда километров этак десять, а старая грунтовая дорога, по которой раньше ездили жители ныне заброшенных деревень по эту сторону реки, сейчас функционирует. В последний раз я ее видел сплошь заросшей кустарниками, а колеи на ней были почти по пояс, что не каждый трактор проедет. Поэтому версия, что тебя сюда привезли и бросили на произвол судьбы, отметается так же легко, как и та, что ты сам сюда пришел. Хотя время меняет все, как я тебе и говорил.

– Но может… – Арчи задумался, глядя на ясное, чистое небо. – Может…

– Может-может! – перебил его старик. – Делу догадками не поможешь, согласен?

– Согласен, – произнес Арчи, опустил голову и посмотрел на свои босые ноги.

– Не расстраивайся. Обуви твоего размера у меня нет, но я с радостью доставлю тебя на другой берег, а там ты уже сам быстренько дойдешь до окраины. Идет?

– Очень идет! – с удовольствием ответил Арчи и начал толкать лодку с берега. Когда он был по колено в воде, с грацией кошки запрыгнул за борт и сел на соседнее комфортабельное кресло из доски, потрескавшейся, как и вся лодка. – Только я не понимаю, куда мне идти. В какой стороне город?

Старик без раздумий и без сомнений в голосе с топографической точность стал указывать дальнейший маршрут Арчи. Сказал, что как только они доплывут до противоположного обрывистого берега, ему следует найти место, где он сможет на него забраться, не подумав о том, что в своем возрасте Арчи с легкость заберется на берег в любом месте, в котором только пожелает. Затем выйти на тропинку, которую он сразу увидит, и следовать по ней, никуда не сворачивая, в сторону «орущих кустов», и обходя стороной неглубокие ямы, на дне которых после весеннего половодья могла находиться вода.

Они подплыли к берегу. Старик посмотрел на своего спутника с отцовской любовью.