Графиня Шатобриан

– В таком случае, вы будете играть ту же роль, какую придумали для Бриона…

– Оставим шутки. Вы знаете, что я не знатного происхождения, и эта роль может быть гибельна для меня. Никто не поверит вашей склонности ко мне и увидят в этом только мою назойливость и найдут нужным наказать меня. Однако я удаляюсь, король идет сюда!

– Останьтесь, Маро!

– Ни за что! Я не люблю, когда мой господин морщит брови!..

С этими словами Маро поспешно вышел на балкон и закрыл за собой стеклянную дверь, завешанную шелковыми гардинами.

Едва Маро успел удалиться из комнаты, как вошел король и ласково попросил извинения у графини Шатобриан за свое невежливое обращение с нею.

– Этот противный император постоянно приводит меня в дурное расположение духа, – продолжал король, садясь в кресло, к ужасу Маро. – Я скоро отгоню от себя моих лучших друзей. Брион ушел сегодня раньше обыкновенного; Бюде последовал его примеру под предлогом болезни, так что разговор не мог сойти с почвы нашего несчастного политического положения. Маргарита ждет сегодня гонца от матери; с ним, вероятно, явятся сюда новые гости: кузен и Флорентин. Ты, кажется, не любишь этого прелата, Франциска!

– Вернее сказать, он разлюбил меня.

– Разлюбил! Объясни мне, чего ты так испугалась при известии об его приезде?

– Он интриган в душе.

– Что тебе за дело до этого? Он не может иметь никакого повода интриговать против тебя. Правительница хвалит его как человека умного и искусного в политике, а такие люди нужны мне, чтобы освободиться из сетей императора. Наша храбрость настолько же неуместна здесь, как сильный конь на топком болоте… Но кто это так поздно идет к тебе?

В соседней комнате послышались шаги, и герцогиня Маргарита, подойдя к двери, спросила, может ли она войти.

Получив утвердительный ответ, Маргарита быстро вошла в сопровождении Монморанси и, передав королю письма, сказала:

– Приехал гонец вместе со священником и живописцем. Правительница предостерегает нас против козней императора. Я хотела спросить Бриона, что сказал ему Гаттинара, но его нигде не могли найти. Маро также куда-то исчез; нужно было бы послать его к Бурбоку. Бюде, вероятно, уже в постели; я не могу никуда отправить его по этой погоде!.. Неправда ли, какие странные предостережения!..

При этом Маргарита указала королю на одно место в письме и с беспокойством стала ходить взад и вперед по комнате, посматривая по временам на читающего короля. Наконец она подошла к балконной двери и приподняла немного гардины, чтобы посмотреть, не переменилась ли погода.

– Мне кажется это невероятным! – воскликнул король, дочитав письмо.

– Всего можно ожидать от торгаша, которого они величают императором!

– Я не знал, что тебе позволено пробыть здесь только определенное время. Ты никогда не говорила мне об этом!

– Не говорила только потому, что не хотела беспокоить тебя. Пленному королю не может быть приятно, что его любимой сестре дали такое предписание: «Ты можешь пробыть с твоим братом столько-то дней. Если ты останешься один лишний день, то мы и тебя посадим в тюрьму.» Неужели я должна была рассказать тебе это, Франциск, чтобы отнять у тебя последнюю надежду. Я сама считала это за простую формальность.

– Иначе и быть не может!

– Тем не менее, император хочет исполнить эту формальность во всей строгости. Не будем более обманывать себя. Гаттинара намекал на это Бриону, но я не обратила внимания на его слова. Бурбон также спросил меня в разговоре, долго ли и я намерена оставаться здесь, – вероятно, с целью предостеречь меня. К несчастью, мы с тобой, Франциск, далеко не так умны и осторожны, как наша мать, которая умеет выведать все, что ей нужно, через священников и монахов и, сидя в Париже, знает все, что думает и делает император, лучше, чем мы в Мадриде. Мать пишет мне: «Уезжай скорее, ты не должна оставаться долее в Испании». Она права! Мне грозит неминуемая опасность, если император вздумает выполнить условие, под которым мне дан был пропуск. Осталось всего три дня. Если я теперь сяду на лошадь, то должна буду ехать день и ночь, чтобы достигнуть вовремя границы Наварры.

– Где прелат?

– Мне показалось, что он шел за нами, – сказала Маргарита, обращаясь к Монморанси, и, не дожидаясь ответа, подошла к двери и позвала Флорентина.

Прелат всегда был налицо, когда ему предстояло играть видную роль. Он терпеливо ожидал в прихожей, пока не явится необходимость в его присутствии, и тотчас же явился на зов.

Король не любил прелата после сцены в Фонтенбло и, встретив его с нахмуренными бровями, холодно спросил его, на чем основано опасение, что император буквально исполнит свою угрозу, в случае если герцогиня замедлит свой отъезд.

– Осмеливаюсь доложить вашему величеству, – ответил Флорентин, – что тотчас по приезде в Мадрид я отправился к духовнику императора, и тот уверил меня, что наши опасения вполне основательны.

– Я не считаю императора настолько верующим, чтобы он стал рассказывать своему духовнику такие вещи!

– Но у духовника тонкий слух, ваше величество!

– Я считаю императора неспособным на подобный поступок. Это невозможно!

– Позвольте мне заметить, – сказал Флорентин почтительным тоном, – что императору очень важно обезоружить такую горячую заступницу ваших интересов, как герцогиня Маргарита. Если он до сих пор не напоминал о сделанном условии, то имел в виду, что она, узнав о грозившей ей опасности, в последние решительные минуты потеряет присутствие духа и сделается уступчивее, чтобы скорее выехать отсюда, или же пропустит срок и, в качестве пленницы будет лишена права предлагать какие-либо условия и выражать свое мнение.

– Но разве император не мог распустить слух о предполагаемом аресте герцогини с целью напугать нас! – возразил король. – Может быть, он вовсе не намерен приводить в исполнение своей угрозы; мне кажется, это всего вероятнее. Во всяком случае, нужно навести более точные справки.

– И сделать это как можно скорее! – добавила Маргарита.

– Разумеется! – продолжал король. – Куда девался Маро? Он хорошо знаком с Гаттинара и Бурбоном. Если герцогиня попадет в плен, то ему, Бюде и Франциске грозит та же участь. Отыщите Маро! Я пошлю его переговорить с Гаттинара; пусть похлопочет о своей собственной особе.

– Я уже посылала за ним, – заметила Маргарита, – но его нигде не нашли. Не понимаю, где он может быть в такой поздний час и при такой погоде.

– Нужно будет расспросить слуг, – сказал Монморанси, уходя из комнаты.

До настоящей минуты Франциска не считала нужным открыть убежище поэта. Ей и в голову не могло прийти, что его присутствие окажется необходимым при обсуждении такого важного вопроса, о котором шла речь. Когда король отдал приказ отыскать Маро, У нее появилось желание выдать своего друга, но от сильного смущения она не могла выговорить ни одного слова. Кровь бросилась ей в голову при мысли, что герцогиня, всего более хлопотавшая о посылке Маро в город, может выйти на балкон, чтобы посмотреть погоду. Она знала, что поэт, не отличавшийся ловкостью, не решится спуститься с балкона, как сделал бы всякий на его месте. Ее замешательство еще более усилилось от воспоминания о последнем вечере в Фонтенбло, когда случайный визит Маро послужил поводом к бессовестной клевете Флорентина, который опять явился к ней предвестником несчастья. Она чувствовала на себе его насмешливо-наблюдательный взгляд, и у нее не хватило решимости сознаться в своем укрывательстве при таком свидетеле, чтобы не подать повод к двусмысленной сцене. К тому же король встал со своего места и, жалуясь на усталость, объявил, что намерен вернуться в Альказар. У нее появилась надежда, что вместе с ним уйдут и остальные посетители.

Но вышло иначе. В этот самый момент, вследствие несчастной случайности, Брион решился на необдуманный шаг, который должен был еще больше повредить репутации графини Шатобриан и отразиться на ее дальнейшей будущности.

Приход короля в комнату с балконом поставил Бриона в большое затруднение, потому что это было знаком, что Химена вернулась к себе и, таким образом, выход был для него окончательно закрыт. Чтобы убедиться в этом, он вышел на ступени с противоположной стороны, где было отверстие в стене, выходившее в комнату Химены. Он увидел, что молодая девушка сняла с себя верхнее платье и, задумавшись, села на кресло. В другое время подобное зрелище заняло бы молодого сеньора, но теперь он был весь поглощен мучительной мыслью, что его Франциска, вероятно, в объятиях короля, который, очевидно, пришел с целью загладить свою вину. Таким образом, для Бриона было приятной неожиданностью, когда он услышал голос герцогини Маргариты. Он поспешно вернулся на прежнее место и, стоя у потайного отверстия за портретом Химены, с большим участием следил за разговором собравшегося общества. Ему было неприятно, что он не может явиться и предложить свои услуги, но в то же время неловкое положение, в которое была поставлена Франциска благодаря трусости Маро, доставляло ему известного рода удовольствие. Даже лучшие люди в любовных делах становятся эгоистами, когда у них появляется надежда на удовлетворение их затаенных желаний. Брион был настолько молод и влюблен, что рассчитывал утешить Франциску в случае, если подготовлявшаяся сцена послужит поводом к ее ссоре с королем. Он помнил хорошо слух, распространившийся в лагере при Павии, о нежных отношениях графини Шатобриан с Маро и был убежден, что в случае нового подозрения король придаст этому больше значения, нежели следовало.

Но скоро эгоистические размышления Бриона были прерваны не особенно приятным образом. Он ясно услышал шум приближавшихся шагов.

Это был новый надсмотрщик, который, узнав, что король и один из вновь прибывших французов отправились в эту часть замка, счел нужным последовать за ними и подслушать их разговор. Он прошел через низкую башню мавританской постройки, которая примыкала к флигелю, где были комнаты Франциски и Химены, и соединялась с темным проходом посредством винтовой лестницы в стене, искусно замаскированной железной дверью, приделанной к дымовой трубе. Брион слышал, как тяжелый нидерландец спускался по винтовой лестнице и, хотя не подозревал существования потаенного хода из башни, но ясно видел, что кто-то приближается с этой стороны. Ему было безразлично, с кем он мог встретиться, но он не хотел ни за что на свете быть уличенным в подслушивании, и его первой мыслью было обратиться в бегство. Он не знал, как далеко простирался проход между обеими комнатами, и не решился искать выхода этим способом, потому что мог столкнуться с неизвестным человеком, который, очевидно, шел также с целью подслушивания. Ему пришло было в голову притаиться в углу, но он тотчас отказался от этой мысли, потому что проход был настолько узок, что трудно было скрыть самое легкое Движение. Между тем шаги заметно приближались и нельзя было терять ни одной минуты. Бриону оставался выбор между двумя потайными дверями: одна из них вела в комнату Химены, другая – в спальню Франциски. Куда идти, направо или налево? Посвятить Химену в тайну… но она может испугаться его появления и своим криком привлечь внимание собравшегося общества. С другой стороны была спальня графини Шатобриан; пока не ушел король, это было самое ненадежное убежище. Секунда проходила за секундой; холодный пот выступил на лбу Бриона, но он все не двигался с места. Наконец он услышал, что король собирается идти в Альказар; это обстоятельство решило его выбор. Он поспешно сошел со ступеней и, нажав пружину потайной двери, вошел в спальню графини Шатобриан в надежде, что она наедине с Маро. Но тут его поразил смешанный говор нескольких голосов, и он увидел, к своему ужасу, что король еще не думает уходить со своим обществом.

Маргарита с досадой выслушала заявление своего брата, что он чувствует усталость и хочет удалиться в Альказар, и заметила ему, что теперь не время поддаваться физической слабости и откладывать дело, которое может иметь для них такие важные последствия.

– Ты должен тотчас же решить: оставаться ли мне здесь долее назначенного срока или выехать в эту же ночь?

– Ну, так и быть! Отыщите Маро и покончим скорее эти разговоры! – воскликнул нетерпеливо король, садясь снова на свое место.

Маргарита, раздраженная равнодушием короля к ее участи, сказала, подходя к балкону:

– Кажется, мне самой придется идти к Бурбону.

– Это будет нелишнее, – пробормотал король.

– Идет дождь, – заметил Флорентин.

– Если я должна бежать отсюда, то трудно будет обращать внимание на дождь или холод!

С этими словами Маргарита отворила дверь на балкон, и так как над ним был навес, то она подошла к перилам и протянула руку, чтобы убедиться, действительно ли идет дождь; но тотчас же громко вскрикнула и бросилась назад в комнату.

Маро, видя, что его убежище открыто, показался в дверях.