Бешеный правитель. Начало Империи

Можешь написать письмо Эрзурумскому Вали, если он сочтёт нужным, то примет его и прочтет, завтра мы отправляем караван арестованных разбойников в Эрзурум, и передадим твоё письмо.

Да ещё, ты заберешь с собой жену Махмуд Бека, её детей и служанок. Мы с женщинами и детьми не воюем. Перед тем как написать письмо пообщайся с Амир-Али Агой, чей караван так же подвергся нападению разбойников Махмуд Бека. Он тебе расскажет, с каким огнём играли твои любимые кочевники. Молись, чтобы слухи о нападении на этот караван не дошли до Султана.

После того как чиновника вывели из палатки, и персидский купец отправился за ним, чтобы выполнить мое распоряжение, я дал приказ собрать военный совет.

На совете первым делом обсудили состояние раненых. Безнадёжных, среди тяжелораненых не было, что сильно обрадовало. После этого обсудили организацию завтрашних похорон, и утвердили сумму единовременной компенсации семьям погибших – в размере 50 золотых лир. По местным меркам сумма была баснословная. Обсудили вопрос компенсации раненым, и решили продолжать им выплачивать полную заработную плату, до момента их выздоровления. Искалеченным решили выплатить единовременную компенсацию в размере 25 золотых, и найти им работу, соответствующую их физическим возможностям.

– Ваше высочество, у нас осталось всего 50—60 относительно боеготовых охранников. Если завтра отправим в Эрзурум караван пленных, то нужно выделить, хотя бы 15 человек, мы останемся практически беззащитными.

– Без помощи местных нам никак не обойтись, пригласите завтра с утра всех старост деревень долины, нужно решить, что будем делать со стадами баранов и прочего скота. – Принял я для себя трудное решение, оно было на тот момент наиболее разумным. – Мы не можем организовать зимовку скота, нужно раздать всех животных местным жителям, но под определённые условия. Крестьянам так же будет трудно обеспечить кормами скот в течение всей зимы, нужно продумать как оказать им помощь в этом вопросе. Лошадей оставим, самим пригодятся.

– На днях начнут прибывать наши военнопленные, – обратился ко мне майор Кириллов. – Я молю бога, что бы среди них хотя бы треть была относительно боеспособна. Если курды решаться напасть на нас в ближайшие дни, то я сомневаюсь, что нам удастся защититься от них. У нас заканчиваются пули от наших винтовок. Когда поставщик, месяц назад, продавал нам последнюю партию, он предупредил, что поставок этих пуль больше не будет.

Мы ещё долго обсуждали, как и что делать. С каждой минутой обсуждения я четко осознавал, что не справляюсь. Ещё немного, и всё выйдет из-под контроля. Мне приходилось изображать из себя уверенного и знающего, что и как нужно делать лидера. Я прекрасно понимал, что стоит лидеру продемонстрировать сомнения и неуверенность в себе, как в коллективе начинается разброд и шатание. Коллектив, как и женщина, признают только сильного лидера, способного из любых ситуаций находить тот выход, который принесёт очередную пользу, или на худой конец, не ухудшит текущее состояние. Мне катастрофически не хватало опыта управления боевым подразделением, если в вопросах бизнеса всё шло более или менее нормально, и постоянный прогресс был на лицо, то в обеспечении нашей безопасности ситуация с каждым разом становилось всё сложнее и неопределеннее. Сил и возможностей для достойного противостояния не хватало. Я не имел малейшего представления, как поведут себя курды, осмелятся ли напасть на турецкого высокородного бея в открытую, или постараются отомстить другим способом. Я только знал точно, что курды обязательно будут мстить. Было ясно так же, что местные власти будут скрыто поддержать курдов, вряд ли они откажутся от столь удобного, и самое главное, бесплатного инструмента контроля над христианскими народами. Логика в таком поведении властей явно присутствовала. В других частях империи постоянно происходят бунты и восстания христиан разных национальностей. Не трудно было понять, что только в Центральной Азии ситуация была относительно спокойной, и то благодаря курдам, которые и держали под жёстким контролем местные христианские народы.

– Андреас, как считаешь, курды решатся воевать с турецким Беем напрямую, или выберут другой способ мести?

– Ваше Высочество, вы поступили мудро, отправив представителя Эрзурумского Вали к Шейху Мансуру. Я уверен, что турецкие власти запретят курдам прямой конфликт с вами. Не трудно догадаться, если курды выйдут из-под контроля, то все наши провинции превратятся в арену кровавых разборок, и придётся отправлять регулярные войска для их усмирения. Терять таких выгодных союзников как курды, турецкие власти вряд ли решаться.

Курды постараются обязательно отомстить, и вы для них стали смертельным врагом. Кровная месть для них обязательна, они не успокоятся до тех пор, пока не убьют вас. Власть такое развитие событий так же устраивает. Приструнить вас им не удастся, местные законы вы не нарушаете, а трогать без разрешения Султана благородного Бея они вряд ли решаться. Власти вряд ли разрешат курдам прямое нападение на вас и на ваши караваны. После этого, курды полностью выйдут из-под контроля властей. Наша основная задача организовать вашу личную безопасность, и понятно, что нужно срочно восстановить боеспособность нашей охраны. Нужны новые бойцы, притом такие, кто готов, не задумываясь пустить пулю в лоб любому, кто осмелится напасть на вас и на ваше имущество.

– В скором времени начнут прибывать русские бойцы, бывшие военнопленные, проданные в рабство. Но сформировать боеготовую охрану мы сможем не раньше, чем через месяц, более реально – через полтора месяца.

Не трудно догадаться, что курды постараются надавить на жителей долины, и довести их до такого состояния, чтобы те выражали явное недовольство нашему присутствию здесь. Своя рубашка ближе к телу, и местные жители, под давлением, наверняка перестанут сотрудничать с турецким Беем. Сами понимаете, без такого сотрудничества мы обойдёмся, но это противоречит нашим целям. Как я уже не раз говорил, мы вынуждены опираться на местных жителей. Они привыкли к своему рабскому существованию, и вряд ли готовы бороться за освобождение. Мы и не будем призывать их к этой борьбе. Бороться с империей должны профессионально подготовленные люди, и это не будет иметь характер национально-освободительной борьбы. Об этом мы поговорим позже. А сейчас предлагаю обсудить, как сделать так, чтобы местным жителям стало выгодно сотрудничать с турецким Беем и доверить свою защиту от разбойников не курдам, которые в основном их и грабят, а нам. Нужно так же подумать, как оградить их от давления со стороны курдов.

– Курдов народ боится, а вас начинает постепенно уважать. Разгромив шайку Махмуд Бека и проявив заботу о тех, кто служит вам, вы заслужили это уважение. Немало поспособствовало уважению к вам, оказание безвозмездной помощи по лечению жителей долины. Но чувство страха намного сильнее чувства уважения, и вряд ли народ примет ваше покровительство взамен курдского. Нужно подумать, как привлечь на свою сторону местных жителей. Мне стыдно признать, но в своей основе народ у нас трусливый и покорный, – печально констатировал всем известные истины Левон.

– Мы не имеем право осуждать простых обывателей, они таковы каковы есть, и поверьте мне на слово, простые люди везде ведут себя таким же образом. Прав твой отец – староста Андо, люди, и не только те, кто проживает в долине, проживают свой век как управляемое стадо разобщенных баранов. Вопрос в том, кто будет управлять этим стадом и как собрать вокруг себя тех, кто не желает волочить свое существование на грешной земле в статусе травоядного.

Мы забыли упомянуть, что обыватели, несмотря на свою трусливость, частенько ведут себя, руководствуясь собственной выгодой. При этом они не отличаются дальновидностью. Как бы это не звучало неприглядно, но мы вынуждены будем купить лояльность местного населения, главное предложить достойную цену.

– Вот почему вы предложили раздать безвозмездно скот курдов местному населению. Они вряд ли устоят перед соблазном получить бесплатный подарок, а получив его, станут непрямыми участниками разгрома и конфискации имущества рода Махмуд Бека. Хотят они это или нет, но после этого они обязаны будут уповать на вашу защиту от курдов. Ваше Высочество, а что случиться с нашим несчастным народом, когда вы вернётесь на свою родину, – Андреас выглядел растерянно. Ему явно не нравилась та перспектива, которая возникла в его воображении.

– Я не собираюсь отказаться от долины, как и от всей Центральной Азии. Пока я жив, эти территории я буду рассматривать как неделимую часть своей будущей империи. – После моих слов на лицах моих соратников можно было заметить проявление взаимоисключающих чувств, настороженность, удивление, страх, неверие и восхищение. Они впервые услышали от меня то, что я собираюсь формировать собственную империю. От человека, у которого в распоряжении были меньше полусотни боеспособных людей и небольшое финансовое состояние, услышать такое заявление было бы равноценным тому, что воспринимать всерьез бред сумасшедшего. Но я был наследником престола Московского Царства – богоизбранным, и в моих устах эти слова звучали как реальная цель, к чему я стремлюсь.

– Ваше Высочество, простите меня за дерзость, но почему вы считаете, что в вашей империи народ будет жить счастливее, чем в османской. Насколько мне известно, в Московском Царстве простой народ живёт практически в таких же условиях, как и мы здесь, крепостное право намного жестче, чем условия, в которых живём мы, свободные подданные Султана. Только условия жизни рабов могут относительно облегчиться.

– Не продолжай Андреас, я тебя понял. Ты выражаешь свои мысли без страха передо мной и в первую очередь заботишься о будущем своего народа. Могу только радоваться, что ты находишься рядом со мной, и со временем рассчитываю, станешь моим верным соратником. Крепостное право, как и рабство для меня ненавистные понятия, и эти позорные явления порабощения людей будут ликвидированы в первую очередь. Но этот подход не панацея от имеющихся проблем, и после их отмены всеобщее счастье не наступит. Богатые и влиятельные уже изобрели инструменты скрытого порабощения простых людей, ты наверняка имеешь представление, как устроена жизнь в Европейских странах. Я не собираюсь сформировать империю, в которой простые люди будут продолжать находиться в статусе разобщенных травоядных. У баранов вкусное мясо и тёплая шерсть, но я не намерен кушать и тем более стричь обывателей, я собираюсь жить вместе с ними, и предпочитаю не управлять соседями, а мирно сосуществовать, и по мере возможностей оказать помощь их процветанию. Простая истина – чем благополучнее твой сосед, тем больше ты от этого выигрываешь, – не требует дополнительного разъяснения. Я собираюсь построить империю, где люди независимо от происхождения и национальной принадлежности будут иметь равные права для самореализации, и государство будет предоставлять и гарантировать им соответствующие возможности. Параллельно государство буде охранять свой народ, как от внешних врагов, так и от преступников. Я пока даю упрощенные определения принципам формирования новой империи, но со временем мы более подробно обсудим эти вопросы.

– Ваше Высочество, после ваших слов, мне остаётся мечтать стать подданным великого императора, способного обеспечить в империи, то о чём только что вы рассказали, – без тени сомнения произнёс Андреас. Остальные присутствующие на военном совете старались понять смысл сказанных слов. Все мои соотечественники присоединились ко мне, руководствуясь преданностью к родине, которую они любили и давали присягу защитить её от внешних врагов. Профессиональным военным трудно было с лёту ухватить основную суть моих предложений, в отличии от Андреаса и Левона. Эти двое проливали кровь за справедливость для простых людей, и им мои мысли были более понятны и близки.

– Как бы это не выглядело неприглядно, но мы будем покупать уважение простых обывателей, и постепенно связывать их с нами. Придёт время, и я раскрою своё истинное лицо, но это будет не скоро. А до этого я буду играть роль справедливого Беркер Бея, служить которому не только выгодно, но и безопасно. В нашу задачу входит обеспечение повышения благосостояние людей, работающих или сотрудничающих с нами, и самое главное, предоставление им реальной безопасности. А пока будем беречь меня от курдов, пока я жив, они вряд ли осмелятся явно притеснять тех, кто служит мне. Нам нужно подумать, как обозначить людей работающих и сотрудничающих с нами. Мы должны создать для курдов невыносимые условия для разбоя на тех территориях, где появляемся. А если они попытаются рискнуть и напасть на наших людей, то мы ответим, и наш ответ должен быть в сотни раз болезненнее. Хищники понимают только язык силы, и мы обязаны быть сильными и беспощадными к нашим врагам, а с местными властями придётся договариваться. Возьмём их на довольствие и постараемся держать под контролем. По сути, им нужно, что бы в подконтрольных территориях был порядок, нормальная собираемость налогов, и естественно, чтобы и им коё-что досталось. Не вижу особых проблем, удовлетворить потребности властей и организовать их благосклонное отношение к нам, для этого мы должны всего лишь быть им более предпочтительными, чем курды.

Друзья мои, напоминаю в очередной раз, всё это возможно реализовать, только в том случаи, если нам удастся собрать вокруг себя всех тех, кто не хочет примириться с нынешним состоянием дел в Османской Империи, и готов посвятить свою жизнь защите своего народа. Задача трудная, но её реализация вполне возможна. Не нужно Беркер Бея превращать в символ, он для этого не подходит, ненависть к туркам у местных народов ничем не перешибешь, и совершенно нет необходимости так поступать. Мы организуем коммерческую компанию, и придётся придумать благозвучное название для неё. Люди будут служить компании, а не Беркер Бею, который станет его хозяином и всякое упоминание о нём в среде простых обывателей должно быть ограничено. Беркер Бей будет известен только властям и деловым кругам. Непосредственным руководством компании займутся те, кто наиболее подходит для этой работы.

– Простите Ваше Высочество, но на сегодня достаточно сюрпризов. Полчаса назад я почти был уверен, что мы находимся в безнадёжном положении, а вы ставите перед нами грандиозные задачи. Нам нужно понять и почувствовать, чего и как вы хотите добиться. Только после этого мы будем способны адекватно воспринимать ваши приказы и рекомендации, нацеленные на достижение поставленных задач, – обратился ко мне майор Кириллов.

Я внимательно вгляделся в лица моих соратников, и понял, что слова майора продиктованы их замешательством, вызванным моими высказываниями и предложениями. Действительно, майор был прав, нужно было взять паузу.

Следующий день ожидался довольно сложным. С утра должна была состояться назначенная встреча со старостами деревень, а днём пройдёт церемония похорон погибших охранников.

В тот день я сам был удивлен своему поведению. Не было никакой логики в том, что я тогда предложил. Через годы, вспоминая этот день, я понял, почему на интуитивном уровне поступил так, а не иначе.

Глава 5

Ранним октябрьским утром из нашего лагеря выехали три всадника. Прошло 12 дней, до предела насыщенных разнообразными событиями и делами, после боя с курдами. За два дня до этого в нашем лагере появился Юсуф Эфенди, доверенное лицо Эрзурумского Вали. По его словам, предводитель курдов Шейх Мансур, отказался от моего предложения прибыть на переговоры, и даже не пожелал обсудить с ним свои дальнейшие действия, связанные с уничтожением Махмуд Бека и его шайки. Турок выглядел вполне довольный собой, было ясно, что он успел за это время связаться с Эрзурумским Вали и получить конкретные указания, как вести себя в сложившихся обстоятельствах. Единственное, что нам удалось выведать от Юсуфа Эфенди, это его заверение, что курды не осмелятся идти на прямое противостояние с высокородным турецким Беем. Не трудно было догадаться, курды получили добро от властей на месть непосредственно по отношению ко мне, но при этом обязательно должны были действовать скрытно. Портить отношения с курдами из-за какого-то там Бея, чья семья была в опале у Султана Абдул-Азиза, власти не пожелали, но и допустить слухи о том, что они замешаны в моём предстоящем убийстве, так же нельзя было сделать. Мои соратники долго мучились в поисках решения, как обезопасить меня, и их терзания продолжались бы и дальше, если бы Андреас за день до моего выезда из лагеря не обрадовал меня.

– Ваше Высочество, в первые дни прибытия каравана в долину, Ахмед Ага и его помощники расспрашивали о некой особе, с которой вы встретились случайно на дороге в долину, – обратился ко мне Андреас. Выглядел он при этом растерянным. – Я об этом узнал только вчера вечером от моего отца, с которым мы наконец начали нормально общаться, и то после того, когда он узнал, что я служу у турецкого Бея. Он до сих пор считает меня виновным в том, что я осмелился отомстить за изнасилование и смерть моей несчастной сестры. Может по-своему он и прав, но такая правда для меня не приемлема.

Отец рассказал о вашем интересе к нашей дальней родственнице, и что тогда он не решился сообщить, что знает, кем является эта незнакомка. После того как вы раздали скот курдов жителям долины, и пообещали помочь с кормами на зиму, в его поведении трудно обнаружить хоть какой-то здравый смысл. Он считает вас благодетелем и защитником жителей долины, хотя в день уничтожения шайки Махмуд Бека проклинал вас, и был уверен, что вы навлекли на нас крупные беды. Как бы ни было прискорбно признать, но вы оказались правы, когда предположили, что жители долины, получив ощутимый подарок, позабудут о своих опасениях и чувство личной выгоды заставит их признать вас своим защитником, а в реальности они превзошли ваши ожидания, и готовы считать вас своим господином. Моя семья получила в подарок несколько сот голов скота, и в результате этого у отца произошло затмение рассудка. Я уверен, что вы сдержите свое обещание и защитите население долины от курдов, но мне известно, кем вы являетесь на самом деле, а мой отец, да и не только он, рискнул ради собственной выгоды довериться обещаниям турка. В многовековой истории нашего порабощения не имеется хоть одного примера того, чтобы турки сдержали слово данное гяурам. Вы считаете, что обыватели такие, какие они есть, и мы не имеем право их осуждать, но мне стыдно за их поведение. Я не могу простить отца, что после того, как турки стали причиной смерти его родной дочери, он решился сообщить турку о своей родственнице, семья которой сделала немало добра для нас. Ради желания, выглядеть перед вами в хорошем свете, он готов принести в жертву ни в чем не повинную молодую девушку.

– Андреас, я понимаю причины твоих переживаний, но ради всех святых, не тяни, говори наконец, кто та, образ которой постоянно передо мной, – я не сдержался и прервал его. Сейчас по прошествии многих лет, я понимаю, что поступил бесцеремонно и эгоистично. Он ведь тогда переживал худшее из разочарований. Трудно свыкнуться с мыслью, что родной и любимый человек способен на такое. Но тогда я от счастья не мог сдержать себя, ведь у меня появился шанс узнать кто та, о которой я постоянно грезил и почти два месяца боялся, что мне больше не представится случай увидеть её.

До сих пор помню, какими печальными глазами Андреас тогда смотрел на меня, и как бы мне не было стыдно все прошедшие долгие годы, уверен, что вряд ли смог сдержаться при таких обстоятельствах, даже сейчас. Кто действительно был влюблён, поймёт меня. Когда случайно встречаешься с той единственной, то происходит нечто необъяснимое. Совершенно незнакомая особа становиться смыслом твоей жизни, постоянным источником ни с чем несравнимого счастья. В прошлой жизни мне не пришлось испытать такое и сдержаться…

– Её зовут Мария Комнин, она дочь очень влиятельного и богатого человека. Моя мать является дальней родственницей матери Марии, и наша семья во многом благодаря этому родству живёт долгие годы достаточно благополучно. Все земли нашей долины, в том числе и пастбища, являются собственностью семьи Комнин. Отец Марии является последним прямым потомком Великих Комнин, императорской династии, правящей Византией и Трапезундской империей. Мой отец не признаёт, из-за гордыни, всё-то добро, что сделала эта семья для нас. Когда мы с Левоном отомстили туркам, именно благодаря материальной и другой помощи отца Марии Андроника Комнин, мы смогли скрыться от властей. Эта информация тайна, но я считаю, что вы должны быть в курсе, Андроник Комнин является лидером греческого сопротивления в Центральной Азии, но к сожалению, в начале этого года он тяжело заболел, и после апоплексического удара, так и не смог до сих пор восстановиться. Мария его единственная наследница, и ей приходиться управлять всеми семейными делами. По этой причине она посещала долину, вот почему вы с ней случайно встретились.

Ваше Высочество, предупреждаю сразу, ради её покоя и безопасности я готов на всё. Хоть я и уверен, что человек столь благородного происхождения как вы не может поступать плохо, и мое недолгое знакомство с вами подтверждает это, но мы знаем друг друга не так уж долго, и я решился предупредить вас.

Этот парень своей принципиальностью и прямотой характера с каждым днём нашего знакомства, становился мне всё более симпатичным. Я не в силах больше ждать опять перебил его.

– Запомни, как бы ни сложились наши отношения с Марией, после встречи с ней, я до последней секунды своей жизни буду защищать её, от любых несчастий и проблем, и сам ни в коем случае не стану причиной их возникновения.

Я не знаю, что случилось со мной, но после нашей единственной встречи я не могу забыть о ней, и она является той, ради призрачной надежды встретиться с ней ещё раз, я принял решение обосноваться в долине.

Андреас не тяни, я не в состоянии ждать, как я могу с ней встретиться вновь, умоляю тебя, говори.

– Их семья живёт в Трабзоне, – Андреас, произнося эти слова, с удивлением смотрел на меня. Можно было догадаться, для него является откровением, что богоизбранный такой же человек, как другие, и способен на личные чувства. Но он почему-то решил, нужно добавить к своему ответу информацию, имеющую практичное значение. – Семья Комнин является одной из влиятельных и богатейших Анатолийского побережья. Она владеет обширными земельными участками в восточной части империи. Андроник Комнин имеет огромное влияние, как на греков, так и на грузин, которые считают его потомком по женской линии грузинской царской династии Багратионов.

После получения этого известия, для меня не было ничего важнее скорейшей встречи с прекрасной Марией. Я, позабыв о всех существующих проблемах, и запланированных делах, неожиданно для моих соратников, дал согласие временно покинуть долину. После известий полученных от Юсуфа Эфенди, они все в один голос предлагали мне именно такое решение, до тех пор, пока нам не удастся, не только восстановить, но и многократно усилить нашу боеготовность. К тому времени к нам уже прибыла первая сотня русских военнопленных, и то состояние, в котором они находились, не позволяло нам рассчитывать, что раньше, чем через 2—3 месяца, они будут способны стать в строй.