Бешеный правитель. Начало Империи

Андреас и Левон оказались просто незаменимыми. Как потом мне рассказал капитан Александровский, увидев рядом с ним этих двух молодцов, охранники преобразились. Оказалось, два друга имели в округе непререкаемый авторитет, и достаточно было их присутствия рядом с Ахмет Агой, чтобы охранники выполняли его приказы незамедлительно. А когда они узнали, что в число добровольцев в команду унтер-офицера Петрова, которого они называли Симон Чауш, входят Андреас и Левон, так все изъявили желание стать добровольцами. Но их число было ограничено десятью бойцами, способные из положения лёжа, прицельно забросить гранату весом 1 фунт на дальнее расстояние.

В задачу команды Симона Чауша входило уничтожение курдов, охраняющих вход в пещеру, и тех, кто отдыхал в палатке, расположенной там же. Они должны были незаметно, минуя выдвинутые посты, подползти на 20—25 шагов к позициям охраны входа пещеры, и забросить по две фитильные гранаты каждый. После взрывов гранат, бойцы отряда должны были бегом преодолеть расстояние до позиции курдов, и беглым револьверным огнем уничтожить оставшихся в живых. Бойцов вооружили отремонтированными револьверами армейского образца, предварительно отобрав их у возчиков и приказчиков, а Симон Чауш был вооружен двумя Кольтами 45-ого калибра.

Мой отряд прибыл на место в пять часов утра. Было ещё темно, до рассвета оставалось больше часа. Бойцы отряда Симона Чауша к нашему прибытию благополучно уничтожили курдов самого дальнего дозора, контролирующего вход в ущелье. Я возглавлял отряд, в задачу которого входило организация непроходимого завала у входа в ущелье, через которое проходила единственная дорога к пещере. Нам так же нужно было обеспечить защиту входа в ущелье от курдов. В отряд входили 30 охранников, вооруженных винтовками и саблями, штабс-капитан Шемякин и 4 его помощника. Под защитой нашего отряда был так же медицинский экипаж, который мы спрятали в 100 шагах от входа в ущелье за холмом. Вместе с доктором Пироговым в экипаже была Ануш Ханум, которая настояла на своем, и теперь числилась в сёстрах милосердия. Я и до этого не отличался особой стойкостью в отношениях с женщинами, постоянно исполняя их капризы. Женщины, почувствовав в мужчине этот изъян, всегда легко добиваются своего. Вот почему в прошлой жизни я не был женат, знал, что являюсь потенциальным подкаблучником.

Для непосредственной охраны медицинского пункта я выделил группу из четырёх бойцов во главе с Афанасием Спиридоновым.

Были сформированы ещё три отряда возглавляемые майором Кирилловым, капитаном Александровским и Андреасом.

Отряд Андреаса, с численностью 30 человек, после того как отряд Симона Чауша уничтожит курдов, охраняющих вход в пещеру, должен был занять бывшие позиции курдской охраны и не дать возможности курдам, прибывшим из лагеря Махмуд Бека, прорваться в пещеру. По сути, они должны были присоединиться к отряду Симона Чауша. У них была самая сложная задача, удержать натиск заблокированных в ущелье несколько сот курдов, которые от безысходности обязательно попытаются спастись в пещере. В этот отряд были набраны самые меткие стрелки и их снабдили 50 гранатами. Участок был самым сложным и опасным, и вызывал у меня большое беспокойство.

Отряды Александровского и Кириллова должны были занять позиции сверху ущелья, по всей её протяженности, с обеих сторон. В их задачу входило, с расстояния 50—100 шагов, уничтожать курдов гранатами и огнём из винтовок.

Штабс-капитан Шемякин со своими помощниками устанавливал пороховые мины. В результате направленного взрыва часть горной породы должна была расколоться и закрыть проход в ущелье. Я не сомневался в профессионализме Шемякина, меня беспокоило другое, когда нужно осуществить подрыв. Было бы идеально, если бы нам удалось заманить всех прибывших курдов в ущелье и после этого организовать непреодолимый завал, но я не особо верю в везение, и мой отряд должен был противостоять тем курдам, кто не успеет войти в ущелье.

Ровно в пять часов мы услышали звуки пары десятков взрывов и револьверные выстрелы. Раздались ещё четыре взрыва и выстрелы из винтовок. Мы решили уничтожить выдвинутые посты охраны после нападения на основной пост у входа в пещеру. Подготовленных разведчиков у нас не было, и вероятность того, что удастся бесшумно обезвредить выдвинутые вперёд 4 поста охраны, была мизерная. А вот раскидать гранатой и после добить винтовочным огнём оставшихся в живых курдов, наши бойцы вполне были способны, что и случилось. Взрывы и выстрелы прекратились через 2—3 минуты. Я напряженно стал следить за выходом из ущелья. Согласно нашему плану, на этом этапе должен был действовать только отряд Петрова. В их задачу входило, дать возможность нескольким курдам сбежать, и дойти до основного лагеря Махмуд Бека. Нужно было создать у спасающихся курдов впечатление, что на пещеру напал небольшой отряд, вооруженный револьверами и гранатами.

Через 15—20 минут из ущелья вышел один курд, и через пару минут ещё двое. Все они бегом направились в сторону лагеря Махмуд Бека. У нас было приблизительно два часа времени, чтобы обустроить свои позиции и подготовиться встретить основные силы курдов, стремившихся спасти сокровища Махмуд Бека.

Курды удивили своей оперативностью, через 1,5 часа мы услышали топот нескольких сот лошадей. После восхода солнца видимость была отличная, и я успел насчитать около 300 всадников, на бешеной скорости направляющихся в нашу сторону. Впереди выделялся всадник на красивом черном скакуне, от него и от его коня исходили многочисленные блики от попадания солнечных лучей, было ясно, что это Махмуд Бек. Видать, от боязни потерять свое богатство, у него помутнение рассудка произошло. Без предварительной разведки на огромной скорости весь его отряд ворвался в ущелье. Я долго не думал и подал условный сигнал на взрыв. Через 30 секунд прозвучал взрыв, и крупные куски горной породы полностью закрыли вход в пещеру. Штабс-капитан Шемякин перестарался. Осмотрев результаты его стараний, я представил, как трудно будет потом освободить проход в ущелье.

Меня в этот момент больше беспокоило другое. К нам пожаловали всего 300 курдов, значит ещё 100, не попали в нашу ловушку.

В ущелье были слышны взрывы гранат, выстрелы и ржание лошадей. Члены моего отряда с непониманием смотрели на меня. Им хотелось идти на помощь к другим отрядам и добивать курдов, попавших в ловушку.

Внимательно осмотрев при дневном свете всю окружность, я старался определить новые позиции для бойцов моего отряда. Не трудно было догадаться, что рано или поздно оставшиеся курды пожалуют к нам в гости.

– Само! – позвал я к себе старшего охранника. В отряде он был моим заместителем. Не знаю, что им сказали Андреас и Левон, но после их появления в наших рядах, все охранники исполняли исходящие от моих офицеров приказы незамедлительно, не задавая ненужные вопросы и не высказывая своё мнение, чем постоянно грешили до этого.

– Слушаю вас Беркер Бей! – доложился Само, выравнивая дыхание после бега.

Рядом со мной стоял так же штабс-капитан Шемякин. Я посмотрел внимательно на своих помощников, мысленно собрался и стал строить из себя полководца.

– Порядка 100 курдов не прибыли с основными силами. Скорее всего, они патрулируют дорогу, но услышав взрывы, обязательно прибудут на помощь к своему Беку. У нас мало времени и нужно организовать встречу, но прежде, необходимо отправить гонца к медицинскому экипажу. Пусть оставят экипаж там, где он находится, а сами направляются к нам. Мы не сможем своевременно оказать им помощь, если курды случайно обнаружат их. Так же нужно отправить двух гонцов в отряды Ахмета Аги и Олега Чауша (майора Кириллова). Необходимо предупредить, что мы ожидаем нападение 100 курдов. Пусть после того, как они завершат уничтожение курдов, попавших в ловушку, отправляются к нам на помощь.

Само, ты и 9 самых метких стрелков, из числа охранников, займите позицию вон на том холме. Ваша задача меткой стрельбой с дистанции 100 шагов уничтожать курдов. Не спешите, стреляйте только наверняка, на этом участке курдам негде прятаться. Если они решатся атаковать ваши позиции, не паникуйте, просто продолжайте стрелять и забрасывать их гранатами. На лошадях они не смогут преодолеть вашу высоту, а если решат спешиться, всё равно будут хорошими мишенями для уничтожения. Много гранат твоей группе не смогу выделить только пару штук.

Остальные 10 гранат мы разделим между моей группой, которая займёт позицию на вершине вон той скалы, и двумя группами по пять человек. Эти пятёрки останутся на наших нынешних позициях, охранять вход в ущелье. Первой группой будет командовать Искандер Чауш (штабс-капитан Шемякин) а второй Афан Ага (Афанасий Спиридонов), которого я сразу же отправлю к группе, как только он вернётся. Каждой группе я выделю по 2 гранаты, а моей группе оставлю 6. Позиция там слишком удобная, для внезапной атаки гранатами, скала стоит в непосредственной близости от дороги.

Если курды решаться атаковать скалу, то прицельный огонь с остальных трех позиций, им серьёзно навредит. Дистанция между нашими позициями в пределах 100—120 шагов. Позиции расположены так, чтобы имелась возможность прикрывать друг друга огнём, при нападении курдов на любую из них.

– Беркер Бей, а кто войдёт в состав вашей группы, ваша позиция самая опасная и курды постараются в первую очередь атаковать её, – не скрывая беспокойство, спросил Искандер Чауш.

– В мою группу войдут 7 бойцов, из числа тех, кто находиться здесь и 3 бойца из группы охраны медицинского экипажа. Несмотря на то, что скала находиться непосредственно рядом с дорогой, эта позиция является самой безопасной. Просто так добраться до её вершины невозможно. Любая попытка курдов атаковать её, им будет стоить больших потерь. Сами понимаете, если там было небезопасно, я бы не решился укрыть на вершине скалы доктора и Ануш Ханум. Нам ещё предстоит решить проблему, как мы окажемся на этой скале.

Времени мало, Искандер Чауш отправьте гонцов и приступим к перегруппировке. – Трудно было изображать из себя командира, но я начинал входить во вкус, и ещё немного, почувствовал бы себя Наполеоном.

В ущелье продолжался бой. Судя по доносившимся до нас звукам, гранат осталось мало, и редкие взрывы подтверждали мою догадку. Слышались звуки активной стрельбы, было понятно, что курды ожесточённо сопротивляются. Быструю победу я и не ожидал. Стреляли наши бойцы плохо, и к этому добавлялся немаловажный фактор – отсутствие боевого опыта. Большинство бойцов впервые участвовали в боевых действиях, и скорее всего, в начале боя были в растерянности. Единственная надежда была на моих офицерах и на Левона с Андреасом. Своим примером и командованием они должны были заставить бойцов прийти в себя и продемонстрировать хоть малую часть того, чему мы успели их обучить за месяц.

Позиция моей группы действительно была труднодоступной. Высота скалы была чуть выше 10 шагов. Сами с трудом взобрались на её вершину, и то с помощью верёвок, брошенных одним из моих бойцов, после того как ему удалось взобраться на скалу. Для детей гор может это и не было сложно, но для меня было очевидно, что если курды попытаются подняться на скалу, то у нас будет достаточно времени и возможностей пристрелить их. Я так же рассчитывал на помощь трёх остальных групп. Курдам, от пуль, выпущенных из наших винтовок, негде было скрыться, кроме как за нашей скалой, но мы и не думали позволить им там прятаться. Единственное что меня беспокоило, это опять же, плохое умение наших бойцов стрелять, особенно по дальним целям.

Не успели мы поднять на скалу доктора Пирогова, Ануш Ханум и прибывших с ними бойцов, как заметили приближающихся всадников. Сведения, полученные от унтер-офицера Петрова, были верными. Я насчитал не более сотни всадников, так же безрассудно, как их Бек некоторое время назад, скакавших на предельной скорости в сторону входа в ущелье.

Как только курды приблизились к нашей скале, мы забросили их 6 гранатами и открыли по ним огонь из винтовок и револьверов. Не подвели и бойцы других групп, открывшие огонь со своих позиций. Для курдов наш огонь был настолько неожиданным, что они растерялись. Вместо того, чтобы пуститься в рассыпную, они стали кружиться между скалой и входом в пещеру. Трудно было не попасть в такую групповую мишень.

Мы продолжали стрелять безостановочно по курдам со всех позиций. Количество курдов сокращалось так активно, что до их предводителя наконец дошло, что нужно покинуть линию огня. Но они допустили очередную ошибку, направились в сторону заваленного входа в ущелье. Было понятно, что курды любой ценой старались оказать помощь своему Беку, смелый, но глупый поступок. Не успели они приблизиться к входу, как их закидали четырьмя гранатами. Мало кому из курдов удалось уцелеть, но они упорно стремились на помощь к своему Махмуд Беку. Пару десятков курдов спешились и начали карабкаться по заваленному входу. Не прошло и пару минут, как не осталось ни одного невредимого курда. Бойцам, охраняющим вход в ущелье, нужно было постараться, чтобы не попасть с такой дистанции по противнику.

Когда к нам подоспела помощь, во главе с капитаном Александровским и майором Кирилловым, всё уже было завершено, живых и невредимых курдов не осталось.

Неожиданно лёгкой оказалась победа над курдами. Одно дело разбойничать, и совершенно другое воевать. Даже против нашего наскоро сформированного боевого подразделения с некоторыми элементами военной дисциплины, курды не способны были противопоставить ничего, кроме своего безумного бесстрашия и самопожертвования.

Нам удалось уничтожить 355 и пленить 53 раненых курдских разбойников, потеряв при этом 15 убитых и 60 раненых бойцов.

Даже я, не имевший знаний и навыков руководства боевым подразделением, руководствуясь одним лишь здравым смыслом, смог организовать победу над курдами и не уронить честь Великого Князя. Ведь не просто так за ним закрепилась слава крупного полководца, нужно было соответствовать этой славе. Жаль, что вместе с его памятью мне не передались его навыки и способности.

Позже, проанализировав свои действия, я понял, как много ошибок допустил во время планирования и проведения этой операции. Именно тогда ко мне пришло осознание, что лёгкие победы развращают, и нужно учиться. А для этого нужны были толковые учителя.

Как бы там не было, но после уничтожения Махмуд Бека и его разбойничьей шайки наша жизнь сильно изменилась.

Глава 4

– Ваше Высочество вы ранены? – обратился ко мне Николай Иванович Пирогов. Судя по его беспокойному тону, я понял, что со стороны выгляжу не самым лучшим образом.

Я спустился с верхушки скалы по верёвке, и собирался направиться в сторону входа в ущелье, и не чувствовал особенного дискомфорта в теле. Ничего не болело, организм слушался нормально, и мне трудно было понять причину беспокойства доктора, который вместо того чтобы спешить организовать помощь тем, кто в этом действительно нуждается, почему-то смотрит на меня как на тяжело раненого.

– С чего вы взяли Николай Иванович? Руки ноги целы, да и в теле новых дырок от пуль я что-то не наблюдаю.

– Позвольте! – Доктор, не дождавшись моего согласия начал внимательно осматривать мою шею. – Удивительно, пуля прошла по касательной, содрав только кожу.

– Надо же, мне показалось, что содрал кожу об камень, когда лёжа стрелял по курдам. Доктор как я понял, у меня там какая-то царапина, ничего со мной не случится, лучше окажите помощь тем, кто в этом нуждается в первую очередь.

– Ануш Ханум попросите бойцов пригнать сюда медицинский экипаж, а я пока обработаю рану. Удивительное везение ещё чуть—чуть…, не хочу даже предположить, что могло случиться. Ваше высочество, всё ваше тело в шрамах от ран, каждая из которых могла бы стать смертельной. У меня такое ощущение, что у вас имеется ангел-хранитель. Если не хотите красоваться с уродливым шрамом на шее, то придётся потерпеть, я должен наложить швы.

– Может красотой моей шеи займемся после того как вы окажите помощь нашим раненым, их наверняка будет достаточно, особенно среди тех, кто защищал вход в пещеру.

– Даже при большом желании я не смогу сейчас им помочь, вход в ущелье завален, и нам придётся подождать, пока раненых доставят к медицинскому экипажу. В каждом отряде имеются подготовленные мной фельдшеры, правда практики у них никакой, но там наши офицеры, которые по вашему приказу проходили полный курс обучения, по оказанию первой помощи, и опыта у каждого из них предостаточно. Слава богу, среди бойцов нашего отряда нет раненых, кроме вас.

Помню выражение озабоченных лиц капитана Александровского и майора Кириллова, когда они во главе своих отрядов прибыли к нам на помощь. Увидев меня на операционном столе, они не на шутку испугались. Проникающие ранения в область шеи, как правило, бывают смертельными, и редким счастливчикам удается выжить.

После того как доктор наложил швы и повязку, я без труда сам встал и сошел с операционного стола, чем вызвал не малый восторг у моих верных офицеров.

Я направил свой взгляд в небо. Сквозь синеву неба и башни облаков на меня падали яркие лучи солнца. Я прищурился и огляделся по сторонам. После боя всё вокруг стало восприниматься выпукло и ярко. Красота окружающей природы вызывала неожиданный восторг. Любая мелочь могла вскружить голову, инициируя восхищение: будь то запах травы, непрекращающийся стрекот кузнечика или полёт стрекозы – все вокруг открывалось мне новой, волнующей кровь стороной. Я направился под тень одиноко стоящего дуба, и исходящий от него запах душистой смолы был восхитительным. Прислонившись к дереву, я прикрыл веки и представил перед собой заполненные солнечным теплом янтарные глаза прекрасной незнакомки. Моя память восстановила её облик до мельчайших подробностей. Я как мальчишка мечтательно представил, что мы опять случайно встретились с ней.

– Ваше Высочество, как вы себя чувствуйте? – Услышал я обеспокоенный голос своего верного адъютанта.

– Я в порядке Олег Дмитриевич, лучше расскажите подробности уничтожения шайки Махмуд Бека. Надеюсь, бойцы не растерялись? Расскажите, как они воевали?

– С горем пополам, Ваше Высочество, повезло, что гранаты успели наготовить в достаточном количестве. Благодаря их применению удалось курдов порядить основательно, и уменьшить натиск на отряд унтер-офицера Петрова. Горе бойцы стреляли так, что мне пришлось приказом остановить стрельбу и сделать им внушение, но и это не помогло, больше половины бойцов как стреляли, так и продолжали стрелять в молоко. Пришлось приказать стрелять только тем, у кого хоть что-то получалось, а остальным заряжать и подавать готовые к стрельбе винтовки, – недовольно произнёс Кириллов.